Переплетенный

— Прости меня. Мне так жаль. Такое больше никогда не повторится. Ты можешь мне доверять. Я усвоила урок, Богом клянусь.

— Тише, тише, все хорошо. Я больше не злюсь на тебя.

Пенни чуть отступила, все еще держа Мэри Энн в объятии.

— Не злишься?

— Ты — одна из важных частей моей жизни. Я не знаю, сколько мне понадобится времени, чтобы снова доверять тебе, но больше мне не кажется это невозможным.

— Я не заслуживаю тебя, — Пенни в раскаянии закрыла лицо руками. — Правда, не заслуживаю. Мне стоило бы уйти и оставить тебя в покое, но я не могу. Ты самое лучшее, что случалось со мной в жизни. Ты понимаешь меня, как никто другой, и я ненавижу себя за эту историю с Такером. Я хотела рассказать тебе, честно, но я так боялась потерять тебя.

— Ты не потеряешь меня. Ты тоже нужна мне. — Мэри Энн теперь ясно это понимала. Напряжение, что сковывало ее после того, как она увидела в городе всех тех созданий, испарилось с появлением Пенни. Так же ли Мэри Энн влияла на Эйдена и Такера? — К тому же, ты сделала мне одолжение. Мне нужно было, что бы Такер исчез из моей жизни. И ты подтолкнула меня принять решение расстаться с ним.

Тень улыбки пробежала по ее лицу.

— Он такой придурок, правда?

— Без всяких сомнений. Он собирается помогать тебе…?

Пенни затрясла головой прежде, чем Мэри Энн успела договорить.

— Он дал мне понять, что не хочет иметь ничего общего со мной или с ребенком. — Ее подбородок задрожал, и в глазах снова застыли слезы. — Я сама по себе.

— Ну, у тебя есть тетушка Мэри Энн. Мне раньше не приходилось иметь дело с детьми, но я постараюсь научиться.

Она снова улыбнулась так, как улыбалась старая Пенни.

— Мне нужно возвращаться. Я же теперь шлюха, как говорит моя мать, но я хочу еще с тобой увидеться. И поговорить.

— Конечно. Я хочу узнать все о твоем ребенке.

Пенни потерла небольшую выпуклость на животе, которую Мэри Энн раньше не замечала.

— Люблю тебя, моя девочка. — Она поцеловала ее в щеку и ушла, и ее походка была не такой тяжелой, как когда она подходила.

Мэри Энн смотрела ей вслед, пока та не скрылась за ее домом. Ну что за день!

Девушка наконец смогла открыть посылку. Ей так хотелось, что бы Эйден, Райли и Виктория были сейчас рядом, и они могли разделить этот момент. Но ни оборотень, ни вампирша все еще не объявились, а она не хотела их беспокоить, пока у нее не было для друзей никаких новостей.

Мэри Энн пробежалась глазами по свидетельству о рождении Эйдена, отметила для себя название больницы, в которой он родился — Святой Мэри — имена его родителей — Джо и Паула Стоун — а так же день его рождения — 12 декабря. Забавно. Ее день рождения также 12 декабря.

Она просмотрела и свое свидетельство о рождении, потрясла головой и снова внимательно прочитала. Но написанное там не поменялось. Девушка пошатнулась назад. Это не правда. Это не могло быть правдой. Ей никогда не приходило в голову расспрашивать отца о месте, где она родилась, но она знала, что появилась на свет в больнице Святой Мэри. И что хуже всего, женщина, которую она называла мамой всю свою жизнь, совсем не была ее матерью.

Все внезапно обрело смысл. Как она могла быть похожей на женщину, что вырастила ее, не будучи ее родным ребенком. Как ее отец мог иметь двух жен.

Неясное тепло, что наполнило ее во время разговора с Пенни, окончательно покинуло ее, оставив бездну гнева. Мэри Энн с трудом сдерживала себя, когда ворвалась в кабинет отца. Она тряслась всем телом, кровь стучала в висках.

Отец поднял глаза, посмотрел на нее и выронил журнал, который держал в руках. Он устало потер глаза. Вокруг них залегли глубокие морщины.

— Что случилось, дорогая?

Ей необходимо было все выяснить. И теперь ее отец не мог сбежать или отослать дочь в свою комнату. Она имела право знать правду. Сейчас.

— Объясни это, — закричала она, хлопнув свидетельством по столу.

Он взглянул на него и застыл, даже перестал дышать — его грудь не двигалась. Прошло несколько бесконечно длинных, мучительных мгновений, пока он смог тихо произнести.

— Где ты это взяла?

— Не имеет значения. Почему ты не рассказал мне, что тетя Анна — моя настоящая мать, а ее сестра вырастила меня, как свою собственную дочь? — Он никогда не рассказывал ей, даже не упоминал, что ее тетя, та самая с которой она не была знакома, которая якобы умерла еще до ее рождения, и была на самом деле ее биологической матерью.

Отец сгорбился и закрыл лицо руками. Он стоял довольно долго подавленным, и не произносил ни слова. Наконец он сказал:

— Я не хотел, чтобы ты знала. И все еще не хочу.

— Но ты расскажешь мне. Сейчас. Немедленно! — И это было требование, а не просьба. Злость и боль так кипели внутри нее, что она больше не могла стоять на месте. Она стала ходить по комнате от одной стены до другой, мягкий ковер на полу заглушал ее нервные шаги. Будто пелена спала с глаз, и она впервые в жизни видела все так ясно и четко.

— Пожалуйста, сядь. Давай поговорим, как разумные люди.

Менее всего она сейчас действовала, как разумный человек.

— Я стою, а ты говоришь.

Ее отец с содроганием выдохнул.

— Разве это так важно, Мэри Энн? Каролин в любом случае была твоей матерью, хоть и не биологической. Она любила тебя, вырастила тебя, была рядом, когда ты болела.

— И я люблю ее за это; до сих пор люблю. Но я заслуживаю знать правду. Я заслуживаю знать о моей настоящей матери.

Еще раз глубоко вздохнув, он сел обратно в кресло, опустил руку на подлокотник и потер висок. Он был бледным, голубые вены стали виднее на его коже.

— Я собирался рассказать тебе, действительно собирался. Но я хотел сделать это, когда ты будешь постарше. И более к этому готова. Что если тебе не понравится то, что ты услышишь? Что если, однажды, ну знаешь, поймешь, что не хотела бы всего этого знать?

Да как он смеет!

— Перестань пытаться мной манипулировать. У меня может и нет ученой степени, но я прочитала все книги по психологии, что ты мне давал. Я не какой-то там пациент, которого ты можешь убедить поверить тебе. Я — твоя дочь, и заслуживаю, чтобы ты был честен со мной, как всегда и обещал.

Поглощенный ее речью, он мрачно кивнул:

— Хорошо, Мэри Энн. Я расскажу тебе. Всю правду. Надеюсь, ты готова к этому.

Отец сделал паузу, очевидно ожидая, что она что-то скажет. Но его дочь молчала. Он прикрыл глаза, будто прося совета.

— Я встречался с твоей матерью — Каролин, той самой, которая вырастила тебя, — произнес он, — когда был в старших классах. Мне было семнадцать. Я думал, что люблю ее. Думал так до тех пор, пока не пришел к ней домой и не познакомился с ее младшей сестрой — Анной. Ей было шестнадцать, как и тебе сейчас, и это была любовь с первого взгляда. Для нас обоих. Я тут же перестал встречаться с Каролин. Анна и я не собирались видеться, потому что это могло ранить Каролин, а мы оба по-своему любили ее. Но и быть на расстоянии друг от друга мы не могли и вскоре стали тайно встречаться.