Переплетенный
Шрифт:
— А у тебя есть братья?
— Две старшие сестры. Лорен и Стефани. И мне жаль говорить это, но ты им не понравишься. Я говорю об этом, только чтобы предупредить тебя, раз уж ты встретишься с ними завтра. Ты — человек, а они считают людей источником пищи, ничем больше. Они уже задаются вопросом, почему я… увлеклась тобой.
— Ты не обязана объяснять, — сказал он. Всю жизнь его презирали. Еще несколько имен в списке тех, кто ненавидел его, делов-то. — Ты — единственная, кто меня заботит.
Внезапно Виктория бросилась к нему, целуя его крепко и глубоко. Он развернул ее,
— Ты всегда изумляешь меня, — сказала она. — За все годы моей жизни никому не удавалось потрясти меня хотя бы один раз, и все же ты делаешь это снова и снова. Я ждала, что ты сбежишь от опасности, но ты не сбежал. Я ждала, что ты возненавидишь меня за то, кем я являюсь, но ты не сделал этого. Я ждала, что тебя ранят предубеждения моей семьи, но снова ошиблась.
Он успокоился и посмотрел вниз, на эту красивую девушку из его мечтаний.
— Потому что я, ну… — Он откашлялся. Он не признается ей в любви, не при свидетелях. — Я говорил. Ты — единственная, о ком я забочусь.
Она смежила веки, когда поцеловала его еще раз, на этот раз быстро, но мягко, в губы.
— У меня есть подарок для тебя. Он под твоей кроватью.
— Что…
— Нет. Не спрашивай, я все равно не скажу. — Неохотно она вырвалась из его объятий и сжала его руку. — Надеюсь, тебе все же понравится.
Подарок от нее?
— Я знаю, что понравится.
Теперь он не мог дождаться, когда доберется домой.
Он увидел, как Райли прижал Мэри Энн к дереву, держа локон ее волос в руках, и нашептывал что-то, пока та застенчиво смотрела на него.
— Вы двое, идем, — позвал Эйден.
Сначала они проигнорировали его. Тогда Мэри Энн засмеялась и отпихнула Райли. Тот притворно зарычал. Эйден никогда не видел плута таким непринужденным.
— Эйден прав, — сказал Райли. — Нужно идти. Дмитрий ждет тебя, принцесса.
Принцесса вопросительно ахнула и застыла:
— Заткнись!
— На свое несчастье, — пробормотал Райли.
Что напомнило ему…
— Так кто тебе Дмитрий? — спросил он Викторию, как только они двинулись назад.
Внимание Райли переключилось на Викторию, глаза сузились. Непринужденность сняло как рукой.
Ее щеки побледнели, и она споткнулась.
— Эйден, — начала она.
— Самое время, — сказал Райли. — Ему нужно знать.
«О, нет», — Элайджа внезапно застонал. — «Эйден, мне так жаль. Я просто услышал ее ответ. Она собирается рассказать тебе, но, пожалуйста, не реагируй сразу. Хорошо?»
Эйден застыл.
Виктория сглотнула.
— Дмитрий мой… суженый.
Суженый. У него ушло мгновение на то, чтобы припомнить значение слова. Когда до него дошло, он остановился. Суженый — значит, помолвленный. Он думал прежде, что застыл, но теперь его мышцы сжали кости с такой силой, что все тело дрожало.
— Я не выбирала его, — торопливо сказала она. — Его выбрал мой отец. Я ничего не хочу от него.
Я ненавижу его. Ты должен поверить мне.— Но ты выйдешь за него замуж?
Она опустила глаза. Прошло мгновение. Она коротко кивнула.
— Я не могу противостоять отцу. Он планировал это с самого моего рождения.
— А что твои сестры?
— Они обещаны другим.
С яростью он схватил ее за плечи.
— Почему ты не сказала мне? — Если б она сказала, он боролся бы со своим желанием любить ее. Или боролся бы с Дмитрием, когда у него был шанс.
— Я хотела быть с тобой, и я не хотела, чтобы это стояло между нами. — Медленно ее ресницы поднимались до тех пор, пока кристально чистый взгляд не остановился на нем, обжигая. — Ты не поцеловал бы меня.
— Ты не выйдешь за него замуж, — заскрежетал он зубами. — Не выйдешь.
— Мой отец жаждет этого союза, потому что семья Дмитрия сильна. Другого выхода нет. Без кровопролития и смерти. И боли. О, Боже, боль, которую он может причинить… Не только мне, но и тебе, и всем, кого ты любишь. Мне жаль, Эйден. Так жаль.
Вдали он услышал хруст ветки. Услышал вдох Райли и оханье, когда оборотень оттолкнул Мэри Энн за себя.
Райли сорвал свою одежду, рыча на деревья.
— Подлые ведьмы. — Наконец, Райли обнажился, Мэри Энн смотрела на него, покраснев, и затем он превратился из человека в волка. Мех вырос из кожи, кости удлинились, изменяясь, пока он не оказался на четвереньках, обнажив острые зубы.
— Ведьмы? — Виктория повернулась, нахмурившись.
Эйден поборол недавние эмоции и сделал то же самое, когда женщины друг за другом вышли из-за деревьев и окружили их группу.
— Не дайте кругу сомкнуться, — закричала Виктория. Она была около него, но в следующий миг исчезла, двигаясь так быстро, что он видел только размытое пятно ее одежды. Когда она нанесла удар по кромке деревьев, туда, где были женщины, то врезалась в нечто вроде невидимой стены и отлетела назад, падая на землю.
Эйден кинулся вперед, загораживая ее. Все глаза были сосредоточены на нем, когда он наклонился и вытянул кинжалы из своих ботинок. Он спрятал серебро, прижимая его к рукам, рукоятки плотно прилегали к кистям рук.
Райли назвал их ведьмами. Он изучал их. Их было восемь, все в белых плащах, изящно наброшенных на плечи. Капюшоны на головах отбрасывали тени на лица. От них исходила сила, обволакивая воздух и блестя на солнце как снежинки.
— Наконец-то, мы нашли тебя, — сказала одна из них жутким, почти гипнотическим голосом, выступая вперед. Ее плащ плохо скрывал длинные светлые волосы, разметавшиеся по плечам. — Источник призыва.
Райли зарычал на нее.
В голове Эйдена Калеб бормотал. Он никогда прежде не бормотал:
«Я… думаю, что знаю ее».
Эйден чуть не застонал. Ева сказала то же самое, когда они впервые увидели Мэри Энн. Калеб как-то был связан с ведьмами? Возможно, Эйден должен был изучить список умерших и выяснить точно, кто поселился в его голове. Но он был слишком подавлен, слишком необъективен. Он исправит это, решил он.
Если выживет.
— Ты не можешь знать ее, — прошептал он. — Ты даже не видишь ее.