Перерождение Том 2

— Хорошо, — Василич робко улыбнулся. В груди шевельнулось дурное предчувствие. Он никогда не встречал наркоманов, только по телевизору видел. Но ему показалось, что Генка был обдолбавшимся. Слишком уж весёлым, дёрганым, с ходящей в разные стороны нижней челюстью. Василич несколько минут всерьёз размышлял, а не отказаться ли от приглашения… но жадность победила. Он жил скромно, не шиковал, а халявные шашлыки и пиво под ногами не валяются.

В девять часов вечера Василич переминался у ворот Генки. Он поднял руку, чтобы постучать, и в этот момент калитка распахнулась. Румяная Жанна схватила его за руку и, втащив во двор, звонко чмокнула в щёку. Василич остолбенел, и Жанна громко рассмеялась.

— Смотрите, какой стесняшка! — воскликнула она. — Поторопись, без тебя шашлыки не пожарятся!

Мангал установили за домом, в огороде. Туда же притащили скамейки и стол. Там уже сидело человек пятнадцать — Василич всех знал. Если не по имени, то в лицо. Рыжему мужику он ходил за покупками, когда тот с похмелья валялся. А вот той семейной паре на почту бегал, посылку отсылал их дочери Леночке. Старушке в пёстром красном платочке он сковородку чугунную почистил. Все они жили на улице Победы, плюс-минус в одном квартале. Но Василич и не подозревал, что они настолько дружны. Он считал, что единственным связующим звеном между ними был Генка. Обстановка, правда, была странной. Напряжённой. Соседи переглядывались и в то же время старались не встречаться взглядами с Василичем.

— А вот и наш почётный гость! — закричал Генка. Из-за угла дома вышел незнакомый молодой парень с густыми кудрявыми волосами. Жгучий брюнет, глаза у него были неестественно чёрными, и от этой черноты Василичу стало жутко.

— Привет, — поздоровался брюнет.

— Привет, — пробормотал Василич.

— Мало из тебя шашлыка получится, — заявил парень.

Василич захлебнулся воздухом, а потом сорвался с места. Ну как сорвался — инвалидность ему дали, после того как ампутировали левую ногу. Протез был неудобным, и бегал Василич с трудом. Скорее скакал, как гусь с подбитой лапой. Конечно же, его моментально поймали, скрутили и бросили рядом с мангалом, от которого уже шёл сильный жар. Пламя взметнулось в ночное небо, выбрасывая искры. Жанна, выпив залпом полстакана вина, подошла к Василичу и принялась срезать с него одежду здоровенным мясницким ножом. Несколько раз её рука дрогнула, и лезвие оставило длинные неглубокие царапины.

— Отпустите, я никому не скажу, — всхлипнул Василич.

— Не скажешь, — согласился Генка. — Умолять о пощаде бесполезно. Я вообще-то хотел пригласить тебя в Истинный соседский союз, но потом мне пришло видение, — он наставительно поднял указательный палец вверх. — Чтобы Демоны посчитали нас за равных, нужно быть более жестокими, чем они. Более циничными и бесчеловечными. Мы должны доказать, что отринули сущность, полученную от рождения, и выбрали путь демонического развития.

— Но я же никому не скажу! — зарыдал Василич. — Развивайтесь как хотите!

— Что может быть ужаснее, чем жестоко убить и съесть собственного друга? — внезапно спросил Генка, и Василич в ужасе замотал головой. — Но, видишь ли, мы долго спорили, кого бы прикончить… — Генка развёл руками. — Добровольцев не было. Да и наш Истинный соседский союз слишком мал, чтобы разбрасываться его членами. Поэтому мы решили с кем-нибудь подружиться. Втереться в доверие. Жалеть, помогать, сочувствовать. Чтобы на фоне этого наше предательство выглядело ещё тошнотворнее. А тебя было так легко приручить, — он снисходительно потрепал Василича по щеке. — Словно брошенного котёнка.

— Помогите! — закричал Василич. Он с запозданием вспомнил, что рот ему не заклеили. — Помогите! Спасите! Убивают!

— Тише, тише, — протянул незнакомый брюнет, и его глаза покрылись серебряной плёнкой. А в следующую секунду что-то влажно шлёпнуло Василича по щеке. Он скосил глаза вбок и заорал от ужаса. Только вот из его рта не вырвалось ни звука. Он не знал, но голосовые связки теперь находились где-то в области кишечника. Однако он прекрасно видел собственный язык, который болтался в районе уха. Брюнет улыбнулся и, пригладив волосы Василича, доверительно прошептал: — С людьми намного интереснее, чем с животными.

— Прости, друг, — попросил Генка, присев перед ним на корточки. Его слова прозвучали изощрённым издевательством. Василич всхлипнул и в ужасе уставился ему за спину. Он думал, что сильнее испугаться уже не сможет. Однако, заметив Красного Демона, понял, что ошибался. Заскулив, Василич обмочил штаны и потерял сознание.

* * *

Как назло, мама и дед засиделись на кухне, из-за чего я опоздал на празднество сатанистов. Прибыл на место, когда бедолагу-дворника уже собирались разделывать. Мага я вычислил сразу — он не больно-то и скрывался, «играясь» над стариком. То уши ему менял местами, то пальцы приростил к позвоночнику — будто гребень у дракона. Хорошо, что дворник ничего не чувствовал. Видимо, заклинание работало совершенно безболезненно. Он первым обнаружил моё присутствие и вырубился от страха. Кровавые Доспехи, очевидно, его впечатлили.

— Не помешаю, господа сатанисты? — вежливо уточнил я и вышел из темноты.

Пышная дамочка завизжала и застряслась так сильно, что её объёмная грудь едва не выскочила из бюстгалтера. Кажется, её звали Жанной. В смысле не грудь, а женщину. Главарь безумцев — Генка — жадно на меня уставился и неожиданно грохнулся на колени, подполз поближе и попытался поцеловать мои ботинки.

— Свершилось! Возрадуйтесь! Нас заметили! Я же говорил! — прокричал он.

— Это человек, — поморщился маг. Его глаза вспыхнули серебром, и мои руки передислоцировались значительно ниже. Есть фильм «Эдвард руки-ножницы», так вот я теперь мог сыграть в «Руслан руки-из-жопы». Кровавый Доспех послушно подстроился под мою новую анатомию. Что-то новенькое. Если маг воздействует на живую материю на расстоянии и ему достаточно просто взглянуть на человека или животное, то… Я в дерьме. Словно вторя моим мыслям, ублюдок прилепил мне ноги на плечи.

«Если вы используете заклинание Выстрел, то регенерация восстановит ваши органы и конечности в первоначальном виде, не тронутом заклинанием трансформирующего действия», — подсказал Гидра.

Замечательно. В моём распоряжении сорок три выстрела — этого количества хватит, чтобы уничтожить сатанистов физически и морально. Я активировал заклинание. Мои руки и ноги оторвались и выстрелили в сектантов. Я разозлился и даже не пытался их жалеть. Единственный, кто мне нужен был живым, — это маг. Чтобы он отменил трансформации дворника, а то несчастный превратился в какого-то верблюдокраба с человеческим лицом. Бах! Руки пробили головы супружеской паре — той самой, чей разговор я подслушал днём. Пусть их дочка-Леночка лучше считает, что их убил жестокий маньяк, чем узнает правду о родителях-убийцах. Ноги убили ещё двоих сатанистов. Регенерация моментально восстановила моё тело.

— Сколько раз ты можешь использовать заклинание? — насмешливо поинтересовался я.

— Бесконечно много, — прорычал маг, но заозирался, просчитывая пути отступления.

— Давай проверим, насколько моя бесконечность больше твоей, — фыркнул я и, как только он переместил мою голову в живот, снова активировал Выстрел. Бах! Бах! Бах! Огород залило кровью. Количество сатанистов сокращалось с огромной скоростью. Те, кто был в сознании и мог двигаться, помчались на выход. Маг продолжал с завидным упорством изменять строение моего тела. Я сводил в ноль его старания и убивала сатанистов. Всё заняло не больше минуты. Наконец, маг обессилел — у него закончилась энергия, заклинание больше не работало. К этому моменту в огороде осталось всего трое живых — я, маг и дворник. Вздохнув, я вытер шлем. На перчатке Кровавого Доспеха остался тёмно-багровый след. Я покачал головой и сказал: — Всё-таки больше Демон, чем человек, да?

— Ничтожество! Ты помешал нам получить благословение Демонов! — прошипел он. — Человечество вымрет, если не склонится! Вымрет из-за таких дураков, как ты!

— Какая патетика, — фыркнул я, схватил его за шкирку и вздёрнул на ноги. — Но знаешь, что самое забавное? Владыка Демонов завербовал множество людей. Страшно представить это количество. Но ты в их число не вошёл, потому что твоё заклинание бесполезно. Он даже не отдал приказ тебя уничтожить, потому что ты никчёмен. Только гордость, пафос и желание выделиться.