Перерождение
Шрифт:
— Вы… пятьдесят лет одна живете?
— Ну, это не так уж много, — пожала плечами Лейси.
— Радиомаяк тоже вы поставили?
О радиомаяке Лейси почти забыла, а Питер напомнил, конечно, как же иначе!
— Нет, маяк поставил доктор… — Как же она соскучилась по нему, как стосковалась! Лейси даже взгляд отвела. Решив, что мешать достаточно, она вытерла руки и достала миски. — Он вечно с техникой возился. Ну, еще наговоримся, а сейчас — за еду!
Лейси разложила рагу по мискам. Питер, к ее радости, уплетал за обе щеки, а вот Эми лишь делала вид, что ест. Сама Лейси уже забыла, что такое аппетит и чувство голода. «Неплохо бы поесть», — время
До чего приятно наблюдать за Питером! За окном царила ночь. Лейси не знала, доживет ли до следующей. Скоро, очень скоро, она будет свободна.
После ужина она направилась в спальню, крошечную комнатушку, где уместились лишь сделанная Джонасом кровать и комод, в котором Лейси держала самое необходимое. Ящики хранились под кроватью. Питер застыл у занавески, глядя, как Лейси их выдвигает. «Ящики армейские, — подумал он. — Наверняка для винтовок предназначались». Эми стояла за его спиной и с любопытством наблюдала за Лейси.
— Помоги перенести их на кухню! — попросила Лейси Питера.
Сколько лет она ждала этого момента! Питер поставил ящики у стола, и Лейси села на корточки, чтобы открыть первый, предназначавшийся специально для Эми. Внутри лежал розовый рюкзачок с Крутыми девчонками — Эми носила его, когда впервые появилась в монастыре.
— Узнаешь? — лукаво спросила Лейси, выкладывая рюкзачок на стол. — Он твой.
Целую минуту Эми апатично смотрела на рюкзачок, затем с необыкновенной осторожностью открыла замок и стала вынимать содержимое. Вот зубная щетка. Вот истончившаяся от времени футболка с блестящей надписью «Шпилька». Вот заношенные джинсы. Последним она вытащила вельветового кролика в голубой куртке. Высохший вельвет крошился, на месте одного уха торчала проволока.
— Футболку купила сестра Клэр, — напомнила Лейси. — Сестре Арнетт такая бы точно не понравилась!
Эми отодвинула вещи в сторону и, взяв кролика, вглядывалась в его бурую мордочку.
— Твои сестры, только не настоящие, — вспомнила Эми.
— Правильно, милая! — Лейси опустилась на стул рядом с девочкой. — Именно так я тебе сказала: «Мы сестры по духу, сестры в глазах Господа».
Бездумно гладя кролика, Эми потупилась.
— Он принес мне его в том страшном изоляторе. Помню его голос: он просил меня проснуться, а я даже ответить не могла.
— Эми, о ком ты? — спросила Лейси.
— Уолгаст… — медленно проговорила девочка, погрузившись в воспоминания. — Он рассказывал мне про Еву.
— Про Еву?
— Ева умерла. Уолгаст был готов отдать ей свое сердце! — Эми пристально взглянула на Лейси. — Теперь вспоминаю, что ты там тоже была.
— Да, была.
— И еще один мужчина помоложе.
— Правильно, — кивнула Лейси. — Его звали агент Дойл.
— Дойл мне не нравился, — нахмурилась Эми. — Он думал иначе, но ошибался. — Эми закрыла глаза, снова предаваясь воспоминаниям. — Мы сели в машину, поехали, потом вдруг остановились… — Девочка открыла глаза. — У тебя текла кровь. Почему?
Кровь текла? Лейси почти забыла: по сравнению со всем остальным это такая мелочь!
— Если честно, милая, я и сама не помню. Наверное, солдаты ранили.
— А из машины ты зачем вылезла?
— Чтобы тебя дождаться. Должен же был кто-то ждать здесь твоего возвращения!
Возникла пауза. Девочка ни на секунду не выпускала кролика из рук, словно он был волшебным талисманом.
— Они такие грустные, а сны видят страшные-престрашные. Я постоянно слышу
их голоса.— Милая, что ты слышишь?
— «Кто я? Кто я? Кто я?» Они спрашивают снова и снова, а я не могу ответить.
Осторожно коснувшись подбородка девочки, Лейси заглянула ей в глаза и увидела слезы.
— Сможешь, милая, сможешь. Всему свое время.
— Лейси, они умирают. Умирают и не могут остановиться. Почему они не могут?
— Они ждут тебя, Эми. Ждут, когда ты их спасешь.
Лейси еще долго смотрела девочке в глаза. Она видела, нет, чувствовала ее боль и одиночество, но куда острее Лейси чувствовала ее мужество и отвагу.
Лейси повернулась к Питеру. В отличие от Уолгаста Эми он не любил. Он любил ту, которую сумел оставить. Однако именно Питер явился на сигнал маяка, Питер привел Эми, значит, он и поможет ей исполнить миссию.
Пора открывать второй ящик! В нем лежали папки из потемневшего картона, от которых даже сейчас, по прошествии стольких лет, пахло дымом. Доктор вытащил их из Шале вместе с рюкзачком Эми, когда пожар перекинулся на подземные уровни. «Кто-то должен узнать правду», — сказал он.
Лейси вытащила первую папку и положила на стол перед Питером. На ярлыке было написано:
— Пора тебе узнать, как создавался этот мир, — сказала Лейси Питеру и открыла папку.
Пять всадников с Алишей во главе скакали навстречу закату. Казалось, по снегу прошла Смерть рука об руку с Разрушением — сугробы истоптаны, ветки переломаны, на земле обломки, осколки, ошметки… С каждой милей следов становилось все больше, словно черная воля созывала вирусоносителей из ледяной глуши, веля занять место в Легионе. Там, где незадачливая белка, кролик или олень встретили свою смерть, на снегу мелькала кровь. Следы оставили менее двенадцати часов назад — где-то впереди, под сенью скал или даже под снегом, многотысячная армия вирусоносителей дожидалась темноты.
Ближе к вечеру пришлось решать: либо они и дальше пойдут по следу Легиона — кратчайшему пути не только в горы, но и в лапы голодных пикировщиков, — либо подберутся к ним с запада. Пока Грир и Алиша совещались, Холлис, Сара и Майкл ждали неподалеку, застегнув куртки до самого подбородка. Воздух был не холодным, а обжигающе ледяным, в мертвенной тишине любой звук звучал неестественно громко, шорох ветра напоминал треск помех.
— Сворачиваем на север! — объявила Алиша.
Отправиться в погоню за Легионом друзья решили, не сговариваясь, и удивились лишь тому, что с ними поехал Грир. Когда они вчетвером седлали коней, он присоединился к ним, объявив, что передал командование Юстасу. «За главного теперь Грир», — подумал Майкл, но, едва поднялись на холм, тот сказал: «Лейтенант Донадио, это ваш рейд. Надеюсь, всем все ясно?» Больше этот вопрос не обсуждали.
Ближе к вечеру впереди зажурчала река: из леса они попали на южный берег и свернули на запад. В сгущающейся тьме река стала единственным ориентиром. Ехали теперь гуськом: первой Алиша, последним Грир. Время от времени кони спотыкались или Алиша жестом приказывала остановиться, вглядывалась во мрак и вслушивалась в тишину. Никто не говорил ни слова, в небе даже луна не светила.