Перерождение
Шрифт:
— Фрея, можешь перенести нас в безопасное место? — спрашивает Элайджа.
— Конечно, — отвечает она. — Держитесь.
Мы все берёмся за руки. Фрея произносит заклинание. Передо мной постепенно всё исчезает. И перед тем как оказаться в безопасном месте, я вижу, как пламя накрывает весь лес.
========== 36. ==========
Мы оказываемся в небольшом старом заброшенном здании. Много пыли, пахнет сыростью, полы прогнившие. Но сейчас это совсем не имеет значения. Я не знаю, где мы, что с оставшимися кланами, все ли выжили и где наш дом. Вдобавок я чувствую какую-то свинцовую тяжесть в груди. Осматриваюсь. Рядом
Аккуратно приподнимаюсь.
— Что произошло после того, как разрушился дом? — спрашиваю я.
— Ведьмы вырубили нас вербеной, — отвечает Кол. — Не знаю, долго ли мы были в отключке, но очнулись мы под обломками нашего дома.
— А через несколько минут ворвалась волчица из Первого и всё рассказала, — добавляет Клаус, — тогда мы и узнали про Финна.
— Я догадывался, что он предатель, — хмыкает Кол. — Вечно он отдалялся от нас. Наверное, держал обиду на Ника за то, что тот его заколол на девятьсот лет.
— Он не виноват в том, что случилось, — тихо произносит Фрея. Она обессилена.
— Да? — злится Клаус и резко встаёт. Я замечаю, как в его глазах разгорается огонь злости. Это не приведёт к добру. Я пытаюсь что-нибудь сказать, но чувствую такую слабость, что даже говорить трудно. — Финн обманывал нас больше года. Играл на два фронта. Затеял опасную игру. Он чуть не погубил всех нас, всех вампиров. Он совершил много ошибок и поплатился за них.
— А из-за кого он это сделал? — повышает голос Фрея и встаёт напротив Клауса. Ведьма смелеет с каждой секундой. — Ты всегда недолюбливал его. Ты заколол его почти на тысячелетие только из-за того, что тебе он показался слишком скучным. Ты заколол родного брата!
— Ну знаешь, я иногда закалываю своих братьев и сестёр, чтобы они замолчали, — замечает Клаус и усмехается.
— Может, ты и меня заколешь? — хмыкает Фрея и с вызовом смотрит на Клауса.
— Прекратите! — подает голос Элайджа и встаёт между братом и сестрой. — Не надо искать виноватых.
— Да брось, Элайджа, — смеётся Фрея. — Разве тебя устраивает позиция Ника? Тебя он тоже закалывал. Он убил Финна.
— Финн получил по заслугам! — восклицает неожиданно Кол. — Он мне никогда не нравился.
— Он предал семью, — добавляет Клаус уже более спокойным голосом. — Предал тебя, Фрея. Между прочим, из-за него ведьмы пытались убить тебя. По его приказу.
Фрея замолкает. Я даже представить не могу, что она сейчас чувствует. Я приподнимаюсь. Передо мной всё кружится. Я пошатываюсь, и меня придерживает Кол.
— С тобой всё хорошо? — спрашивает он, хмурясь.
— Да, — киваю я.
С каждой секундой мне всё кажется, что стены старого здания перекрывают кислород к моим лёгким. Мне становится тяжело дышать. Я мигом расстегиваю кожанку и смотрю на свою рану. Она не заживает. Исцеление даже не начиналось. По-прежнему течёт алая кровь. Я осторожно касаюсь раны и шиплю. Жгучая боль. Майклсоны и Белла в недоумении смотрят на меня. Я и сама ничего не понимаю.
Вспоминаю все моменты из битвы. Я пронзила себя клинком, когда сняла кольцо и началось полнолуние. Как раз начался ритуал. Он мог бы легко закончиться, если бы вовремя не пришёл Клаус. Потом я снова надела кольцо,
и должно было начаться исцеление. Что же не так?Я снова пошатываюсь. Передо мной всё плывёт, а глаза словно застилает пелена.
— Что с тобой делал Финн? — резко спрашивает Клаус.
— Он мучил меня аконитом, — медленно говорю я, с трудом дышу. — Потом он сказал, что я готова к ритуалу и…
— Что ещё? — требовательно спрашивает Клаус и пристально смотрит на меня.
Я хмурюсь. Пытаюсь всё вспомнить, но в голове лишь обрывки, смутные воспоминания. Боль мешает сосредоточиться. Да и вспоминать не хочется. Не хочется вспоминать те ужасные минуты, когда аконит прожигал кожу, доводил её до покраснения, а кровь кипела. В те минуты хотелось потерять сознание, чтобы хоть на время перестать чувствовать эту боль.
Я помню, как мне вонзили иглу. Я подумала, что это наркотик, чтобы я перестала соображать. Нет, это был не наркотик.
Когда я убивала Финна, он сказал мне: «Увидимся в аду». Он знал, что делает. Ответ становится очевиден.
— Яд, — уверенно произношу я. — Он ввёл мне яд на случай, если всё пойдёт не по плану.
Клаус злится и поворачивается к Фрее.
— Говоришь, он ни в чем не виноват? — фыркает он.
Фрея молчит. Клаус подходит ко мне и прокусывает своё запястье. Снова мне приходится пить вампирскую кровь. От неё мне становится легче. Боль отступает, и снова я могу свободно дышать. Только одна проблема: рана не затягивается. Боли нет, а рана осталась. Что-то не так.
— Фрея, кажется, понадобится твоя помощь, — произносит Элайджа.
— Ник, отнеси её в соседнее помещение, — оживается Фрея, — я иду на кладбище. Если ведьмы ничего не разрушили, то там остались книги о ядах и противоядиях.
— Хорошо, — кивает Клаус.
Фрея быстрым шагом выходит из здания. Клаус подхватывает меня на руки и несёт в другую старую комнату, где находится такой же старый пыльный диван. Ник аккуратно укладывает меня. Рядом стоят Элайджа, Кол, Белла, Ева и Ребекка. Бекка до сих пор не понимает, что происходит. Такое ощущение, что она полностью погрузилась в себя и свои мысли. Она молчит, никак не реагирует на происходящее, и изредка из её туманных глаз капают слёзы. Она подавлена. И она пытается держать себя в руках и не сойти с ума.
Клаус прощупывает мой пульс.
— В норме. Но ты вся горишь, — замечает он.
— Я не знаю, что со мной, — говорю я, — несколько минут назад со мной все было хорошо, я чувствовала себя прекрасно.
— Финн ввёл яд, признаки которого проявляются не сразу, — произносит Кол. — Продуманный ход. Как хорошо, что ты убила его раньше…
— И тем самым сделала ему одолжение, — фыркаю я.
— Что будем делать? — спрашивает Белла.
— Дождемся Фрею, — отвечает Элайджа. — Она принесёт все необходимое, и мы узнаем, какой яд ввёл Финн.
— А что, если в книге нет такого яда? — предполагает Белла.
— Есть, — уверенно произносит Элайджа, — в книгах Фреи есть всё.
Время тянется медленно. Лечебное действие вампирской крови заканчивается, и боль возвращается. В голове всё звенит, снова дыхание становится прерывистым, вдобавок меня сковывает холод. Меня знобит. Я ёжусь и закутываюсь в свою кожанку. Случайно задеваю ладонью рану и шиплю от боли.
— Тебе снова нужна кровь, — произносит Клаус и опять прокусывает запястье, — пей.