Пересекающиеся Миры. Волшебницы

– Ой, Светка, я и не знаю что думать.
– изливала душу Варя.
– У меня всё из головы не идёт: как это могло случиться? Ну прямо на пустом месте!

– А помнишь я тебе говорила?
– склонив голову к столу язвительно спросила Света.
– Случай в жизни - великое дело! А ты, дура, тогда мне не поверила. Вот он и случился, теперь разгребай и радуйся.

– Да я радуюсь.
– грустно ответила Варя.
– Только боюсь очень, а вдруг как я ему для чего-то нужна, ну, на время? Может жене хочет или отомстить, или доказать что-то? Вот, Свет, и ломаю голову день и ночь.

– Говорю же тебе, давай я его просмотрю!
– опять она за своё, ну и натура!
– Я осторожненько, он ничего даже не почувствует.
– не иначе Свете самой было интересно, а то какого, спрашивается, она чуть ли не упрашивала Варю?

– Нет!
– сказала как отрезала Варя.
– Пусть будет то, что будет. Не хочу я счастье своё, или несчастье, через замочную скважину разглядывать.

И желая перевести разговор с темы становящейся для неё тягостной, да ещё Светка со своими просмотрами пристала, Варя сменила тему на другую, хоть и не нейтральную, но всё-таки не такую скребущую по душе.

– Слушай, а почему это у тебя глаза не стали зелёными?
– слегка язвительно спросила она Свету.

– Да я и сама не знаю.
– пожала плечами Света.
– Знаешь, по первости сама удивилась, даже расстроилась. А когда с тем больным всё случилось, ну помнишь я тебе рассказывала, прибежала я к Зое Павловне, рассказала ей всё ну и заодно и про глаза спросила.

– И что она?

– А ничего, представляешь!
– хмыкнула Света.
– Сказала, что такое случается, правда редко. И ещё сказала, что у неё глаза тоже цвет не поменяли, как были серыми такими и остались. Представляешь?

– Представляю.
– задумчиво ответила Варя.
– Слушай, Свет, а что если то, что у тебя глаза цвет не поменяли, это что-то другое, ну не совсем то, что превращает обыкновенную женщину в охотницу?

– А что?
– удивлённо спросила Света.

– Откуда я знаю! У Зои Павловны надо спрашивать.

– Так она ничего не говорит.

– Значит и правда что-то есть, а не говорит потому что рано тебе это знать. Много будешь знать скоро состаришься и превратишься в бабу-ягу! Хочешь быть бабой-ягой?!
– смеясь закончила Варя.

– Сама ты баба-яга!
– беззлобно ответила на шутку Вари Света и сама вслед за подругой рассмеялась.

***

Причина по которой Татьяна припёрлась к Алле Борисовне была самой простой и к Татьяне, как к охотнице, не имела никакого отношения. На следующий день после возвращения Татьяны посредством коньяка из мрачной тоски к нормальной жизни Ира показала ей бабищу-чиновницу и рассказала о её подвигах. Просмотр, если это можно так назвать, происходил посредством дара охотниц: Ира быстро нашла, а после того события во дворе жилых домой найти бабищу-чиновницу для неё не составило никакого труда, и показала её Татьяне.

– Вот она, гроза песочниц и цветочных клумб, любуйся.
– сказала Ира.

"Как она там помещается?
– подумала тогда Татьяна.
– Ей же не только кресло, но и кабинет мал".

Татьяна увидела сидящую за столом тётку лет сорока, сорока пяти. Наверное кресло ей специально покупали, а может быть, чего доброго, и на заказ делали, таких невообразимых размеров была чиновница. Тучная, это мягко и очень мягко говоря, лицо опухшее, щёки в каких-то вмятинах, цвет лица серый какой-то. В общем, Татьяна почти узнала себя, правда с той лишь разницей, что никаких вмятин на лице у неё тогда не было, да и цвет лица бы несравнимо получше, без румянца конечно, но всё-таки. Тётка-чиновница сидела за столом и с тоской, Татьяна даже покружила взглядом вокруг неё, смотрела в окно. От тётки исходила тоненькая ниточка Силы чёрного цвета, лучей Силы другого цвета не было, а значит и мыслей никаких в её голове не было. О чём она думала? Ясно дело о чём, даже в мысли не надо было залезать, во всяком случае Татьяне это было понятно как божий день.

Татьяна узнала себя, ту, которой была приблизительно год назад. Узнала и содрогнулась от увиденного. Сейчас Татьяна как выглядела, так и чувствовала себя просто великолепно: пусть и недолгий, зато здоровый, без сновидений сон, прямо-таки яростный аппетит, тоже здоровый, а не тривиальное желание сожрать побольше. Несмотря на почти сто килограмм лёгкость походки и, а это далеко немаловажно, заинтересованные и местами даже плотоядные взгляды мужчин.

Да, за этот год Татьяна с лихвой наверстала вынужденное воздержание на постельном фронте. После первого мужика она прямо как с цепи сорвалась, меняла мужиков как те самые перчатки, и не в силу распущенности и даже извращённости своей натуры, а в силу природного голода. Это можно сравнить с тем, как будто бы человека не евшего несколько дней допустили к богато накрытому столу и сказали: ешь что хочешь и сколько хочешь. Голод, да, откровенный голод. Вот только в отличии от голода гастрономического при утолении голода сексуального от количества "съеденных мужиков" плохо не становится.

– Дама великая в своих подвигах.
– продолжила Ира когда они вернулись к нормальному зрению, и вообще.
– Вот тебе в качестве пробы сил, делай с ней что хочешь.

– Чёрный луч, это смерть?
– спросила Татьяна.

– Заметила?
– улыбнулась Ира, правда улыбнулась она не цвету луча Сила, а тому что Татьяна его заметила.
– Недолго тётке осталось, максимум полгода.

– Слушай, Ир, - задумчиво спросила Татьяна.
– А почему, ну пока мы искали ту бабу от людей в основном исходят красные лучи? Насколько я знаю, это лучи гнева, неудовлетворённости.

– Потому что жизнь такая, хорошая, - равнодушно ответила Ира.
– И благодаря таким вот тёткам тоже.

Понимаешь, не знаю, рассказывала тебе об этом Зоя Павловна или нет, ну да ладно, не повредит. Страна даёт всем живущим Силу зелёного цвета, цвета покоя и удовлетворённости, радости, если хочешь. В идеале от людей должны исходить лучи точно такого же цвета, зелёного, но это в идеале. В жизни же, человек постоянно сталкивается с какими-то трудностями, преодолевает их, вот лучи и меняют свой цвет с зелёного на красный. Но если раньше, давным-давно, когда ещё люди без штанов по лесами и полям бегали они преодолевали естественные трудности боролись с силами природы, и самой природы в виде трудностей жизни. Сейчас же человеку в большинстве случаев не приходится преодолевать силы природы, ну разве что зонт забудет и попадёт под дождь, да и сама природа покорена дальше некуда. Зато появились препятствия, которые человек вынужден преодолевать даже не ежедневно, а ежечасно, препятствия в виде людей, типа той же тётки-чиновницы в частности. Понятно?
– это прозвучало как: всем понятно, дети?

Татьяна кивнула, мол поняла, но поняла всё совсем по другому, по своему. Татьяна решила помочь женщине, а оно и понятно, сама совсем недавно была такой же. Наказывать? А что толку её наказывать, если она и так уже наказана и, вон, если не помочь скоро вообще хана ей.

Глава IV

А Зоя Павловна спокойно, никуда не спеша, наблюдала за Аркадием Аркадьевичем. Его личная жизнь Зою Павловну не интересовала, судя по общему фону там было более-менее всё нормально. На первый взгляд вроде бы ничего сложного, если в идеале то: подошёл, представился, познакомился, предложил дружбу. Хоть и просто, зато нежизнеспособно. У Зои Павловны был небольшой опыт такого знакомства, когда пришлось представляться волшебницей, ситуация требовала. Видели бы того мужика! Поначалу он довольно-таки долго не мог поверить, всё сомневался, вопросы задавал и требовал показать ему какое-нибудь волшебство. А потом, после того как поверил, к чести Зои Павловны никаких волшебств она ему не демонстрировала, впал в неадекватное состояние, чуть было с ума не сошёл, пришлось откачивать. Разумеется Аркадий Аркадьевич не похож на того неврастеника - мужчина серьёзный и с крепкими нервами, но всё равно. Не подойдёшь же к нему:

– Здравствуйте, я, типа, волшебница и очень, очень хочу с вами познакомиться, прямо как в фильме про Ивана Васильевича. Я настойчивая, ну и так далее.

Глупо? Ещё как глупо! Зоя Павловна предполагала будущее знакомство равноправным, да и в конце концов она не джинн из лампы и не Золотая рыбка. А равноправное знакомство подразумевает под собой некую обоюдную выгоду. Кстати, любовь, это тоже обоюдная выгода: два человека дарят друг другу положительные эмоции, если простенько объяснять, а что, разве не так?