Переселение, или По ту сторону дисплея

Плохо сгибающимися пальцами бабушка надела на Тимкину шею цепочку и заправила крест под ворот, к самому телу.

– Он золотой? – почему-то шепотом спросил Тимка.

– Золотой, милок, хотя медный. Все кресты золотые.

– Ты специально дала его мне перед тем, как я пойду за папой в компьютер?

Бабушка в сердцах покачала головой:

– В этот самый он пойдет, как его… все бы тебе куда-то ходить! А чего мать будет делать, коли и ты вслед за батькой?

– Так я ж вернусь… Я же там не останусь… – оправдывался Тимка. – А ты специально дала? – настойчиво повторил он.

Вообще бабуля была не охоча до разговоров, но тут вдруг заговорила с сердитым оживлением:

– Не знаю я этих ваших дел: куда там у вас можно пойти, как себя потерять! Знаю только, что крест от всякой напасти защита. Вот и носи его, не снимая, он везде тебя сохранит…

Тимка хотел расспросить ее подробнее, но уже зазвенели провода – от предыдущей станции шла к Москве электричка. Да и бабушка, если бы могла что-то добавить, сделала бы это без лишних просьб. Крест непривычно холодил кожу, словно Тимка нес под рубашкой спрятанное на груди оружие.

22

Ярко освещенный Центр детского творчества издали бросался в глаза. В радиусе его притяженья мелькали дети и взрослые: родители, бабушки- дедушки, педагоги. На высоком крыльце с колоннами (дом раньше принадлежал богатому купцу) беспрестанно хлопали двери, впуская и выпуская вечерних посетителей. Чем меньше шагов оставалось до подъезда, тем многолюднее становилось вокруг и тем больше чувствовалась веселая суета, настоянная на общении детей и взрослых. Там мама окликала ребенка, забывшего взять у нее из сумки пластилин для кружка «Умелые руки», там внучка с бабушкой в четыре руки собирали просыпанный на дороге бисер. Старший брат, забравший младшего из фотокружка, снисходительно разглядывал самостоятельно проявленные снимки. Отец отвел малыша в сторонку и, присев перед ним на корточки, заново перевязывал сынишке шнурки.

Здесь, возле Центра, Людмилу Викторовну могли узнать. Даже незнакомые женщины подчас задерживали на ней взгляд – должно быть, ее принадлежность к учительскому клану бросалась в глаза. Мужчины в таких тонкостях разбираются хуже: они вообще не станут смотреть на ту, которая не привлекла их интересной внешностью.

Вестибюль Центра оказался во всех смыслах теплым. С первого октября, как обычно, в детских учреждениях начался отопительный сезон – сейчас, после уличной вечерней прохлады, было приятно почувствовать согревающую волну. Плафоны под потолком заливали помещение ярким светом, рождающим ощущение праздника.

Здесь было еще оживленнее, чем на подходе к Центру. Дети постарше снимали куртки, и, получив номерок, шагали к лестнице. Слышался писк малышей, которым в суете раздеванья-одеванья помогали взрослые. Бабушки на скамейках стерегли детские комбинезоны, несмотря на то, что гардероб был открыт. Через вестибюль пропорхнула стайка трогательных малышек в белых балетных юбочках. Серьезный мальчуган спускался по лестнице, с важностью держа перед собой фигурку из гипса, очевидно, сделанную своими руками. А откуда-то сверху наплывала негромкая, ласкающая слух музыка.

Когда Людмила Викторовна сдавала гардеробщику плащ, к ней подступили две бабушки и мама из ее класса. С этой мамой она как раз собиралась поговорить. Вот и хорошо, что случайно встретились: теперь не придется вызывать ее в школу.

– У Лизы все в порядке, – отбивалась Людмила Викторовна от особо назойливой и активной бабушки Карловой. – Хотелось бы пожелать ей побольше сдержанности, чтобы не стремилась постоянно привлекать к себе внимание… А Наташа, наоборот, чересчур застенчива… Им бы немножко приглядеться друг к дружке, позаимствовать черты характера!

– Дай-то Бог, – кивали бабушки. – Мы и сами стараемся, чтобы они дружили. Вот и в Центр вместе ходим…

– Чем они тут у вас занимаются – танцами? – спросила Людмила Викторовна. – Ну и хорошо… Скоро обещают похолодание, не давайте детям ходить нараспашку, – обратилась она ко всем троим сразу и затем шагнула в сторону. – Светлана Владимировна, можно вас на минутку?

Бабушки настороженно проводили их глазами – что еще за разговор такой, для которого надо уединяться? Почему учительница позвала только мать Стайкова – не значит ли это, что их внучкам перепадает меньше учительского внимания?

Людмила знала эту родительскую-бабушкинскую ревность и давно научилась не обращать на нее внимания. Она будет говорить с тем, кто, по ее наблюдениям, в этом нуждается. То есть чей ребенок нуждается в разговоре с его родными…

– Светлана Владимировна, Славик на уроке упомянул, что ему приходится посещать после школы много дополнительных занятий. Психолог, карате и туристический клуб – вам не кажется, что это чересчур насыщенно?

– Но ведь это все нужные занятия, – удивилась мама такой постановке вопроса.

– Любую пользу надо еще переварить. Вот, например, вы не кормите сына двумя завтраками и тремя обедами…

– Понимаю, что вы хотите сказать!.. – засмеялась Светлана Владимировна. – Но я, действительно, стараюсь кормить Славку почаще. Ведь он такой бледный стал, и потом – растет. Но не водить его на занятия – это, мне кажется, не выход. У него сузится кругозор…

– Нельзя объять необъятное, – напомнила Людмила Викторовна.

– Такие полезные занятия…Карате, туризм – та же физкультура, а психолог и нам, взрослым, нужен… а уж детям тем более… – сыпала словами общительная Стайкова. – Я так обрадовалась, когда узнала, что в нашей школе есть психолог!

– Да, конечно. Я согласна с вами, что все занятия полезные…

Говоря так, Людмила Викторовна несколько кривила душой. Во-первых, она не была уверена в профессиональной безупречности Артура Федоровича; во-вторых и в в-главных, не забывала, для чего пришла сегодня в Центр. Но Стайкова не заметила ее внутренних колебаний:

– Ну вот видите!

– И все-таки советую вам задуматься. Сами замечаете, что мальчик стал бледным. А что растет, так ведь это тоже нагрузка на организм... Смотрите, чтобы мальчик не надломился!

Благодушное выражение собеседницы сменилось тревогой. Безусловно, она была любящей и заботливой матерью, просто до сих пор вопрос не вставал перед ней в таком свете: что сына можно перегрузить. Она старалась не упускать малейшей возможности стимулировать всестороннее развитие своего ребенка. Ей казалось: чем больше занятий, тем лучше. К сожалению, это очень распространенное родительское заблуждение.

– Почему же он мне сам не сказал, что устает?

– А он вам разве не говорил?