Переселение

Флетчер замолчал, понимая, что раз уж он зашел так далеко, то должен объяснить, почему он тогда категорически отказался от дальнейших экспериментов. Он вернулся только когда почувствовал, что за спиной у него стоит смерть, его заставило вернуться то, что он сам называл «предсмертным любопытством».

– Бодейкер тут был не при чем, – сказал он.

– Нет, конечно. – Анита улыбнулась.

– Ведь тесты могли показать, что я не такой, как все – а самый настоящий урод, я этого боялся.

Анита молча кивнула.

– Скажите, – неожиданно спросил он, – вы когда-нибудь были влюблены?

Анита совершенно спокойно отнеслась к резкой перемене темы разговора.

– Мне казалось, что была. Но я в некотором смысле похожа на вас. Мне надо очень много времени, чтобы полюбить кого-нибудь по-настоящему.

В наступившем после ее слов молчании появилось что-то новое, что-то совсем другое. Когда двое разговаривают откровенно, ответ иногда может не иметь особого значения, но это все-таки должен быть ответ. Сейчас же Анита пыталась уклониться от прямого ответа на его вопрос.

Впрочем, она сама поняла это и заговорила снова:

– Помните я говорила вам, что если у девушки назначено свидание, а в этот момент сердце позовет ее совсем в другую сторону, она без малейших колебаний нарушит все свои обещания? Ну так вот, однажды и я так поступила, совсем недавно. Тот, кто меня позвал… он там, в лаборатории, но я не стану называть вам его имени, если только вы не будете на этом настаивать. Мы встретились, и надо отдать ему должное, он вел себя совершенно честно.

Он хотел, единственное, чего он хотел – как можно скорее затащить меня в постель.

– Вы именно этого от него ждали? – сердито спросил Флетчер.

– А вот теперь вы пытаетесь меня разозлить, но у вас ничего из этого не получится. Я вовсе не ханжа, по крайней мере, мне так кажется. Если бы я его любила, я думаю… Возможно, правильным ответом на ваш вопрос будет сказать, что я никогда и никого еще не любила.

Последовало долгое молчание. Их разговор, который до сих пор тек легко и свободно, наткнулся на подводный камень.

– Ну, хорошо, – наконец сказал Флетчер, – я готов.

– К тестам?

– А к чему же еще?

Она уже собралась сказать ему что-нибудь эдакое, но потом передумала. Рядом с ней находился очень тонко чувствующий человек. Он был ей интересен, но между ними была пропасть, и нечего даже и думать, что ей удастся когда-нибудь перебраться на другую сторону этой пропасти. Он явно не верил в то, что из ее идеи выйдет что-нибудь путное, и возможно, был прав.

Все снова собрались в большой лаборатории.

Флетчер вдруг поймал себя на том, что с любопытством разглядывает четырех студентов – ему хотелось понять, к кому же из них потянулось сердце Аниты. Но в помещении снова сделался полумрак, и к Флетчеру вернулось прежнее ощущение анонимности. Анита тоже надела белый халат, и, Флетчер решил, что она сделала это нарочно, скрылась в тени.

– Ладно, а теперь скажите мне, – попросил Флетчер, – кто же я такой: телепат, предсказатель будущего, медиум, или еще что-нибудь в этом же роде?

– Кем бы вы не оказались, – с едва сдерживаемым волнением в голосе проговорил Бодейкер и помахал в воздухе листками со своими записями, – вы уникальны, мистер Флетчер. Еще никому до сих пор не удавалось сталкиваться ни с чем подобным.

– Ну, и что же я такого особенного сделал?

– То, как проводились тесты, не имеет никакого значения, – с триумфом в голосе провозгласил Бодейкер, – «вы не назвали ни одной карточки правильно».

– Что! – выкрикнул Флетчер.

– Ни единой. Знаете, что это значит?

– Что мы все зря потратили наше время.

– А вот и нет, мистер Флетчер. Как раз наоборот. Вам должно быть понятно значение этих тестов с математической точки зрения. У нас есть двадцать пять карточек – по пять каждого символа. Если бы речь шла о простой случайности, среднее число угаданных символов равнялось бы пяти. Конечно, в каждом отдельном случае данные могут быть разными, от двух до восьми, но в нашем – результат должен равняться пяти.

– Это очевидно. Но…

– Значит, полученный нами ноль так же важен, как если бы вы угадали все двадцать пять карточек. Чтобы избежать попадания в те пять карточек, которые вы могли бы угадать случайно, вы должны были знать, какой символ изображен на каждой из карточек – или если бы точным, вы должны были знать, что на карточке не изображено.

Флетчер нахмурился. Он не считал себя телепатом и не верил, что у него есть какие-то особенные способности, из-за которых он отличается от других людей. Ему не нравилась эта идея. И все же он рассчитывал на то, что эти тесты дадут какой-нибудь результат. Он решил, что вполне мог бы предсказать исход этого эксперимента – столь важный для науки – если бы только как следует обдумал происходящее. Результат должен был быть отрицательным. Разве можно было ожидать от него чего-нибудь другого?

– А теперь я должен у вас кое что спросить, – заговорил Бодейкер. – Я хотел задать вам этот вопрос раньше, но у вас могли возникнуть нежелательные мне мысли и ассоциации. Скажите пожалуйста, вы давали отрицательные ответы сознательно? Вы знали, что на карточке, например, изображен круг, и нарочно называли какой-нибудь другой символ?

– Естественно, нет, – раздраженно ответил Флетчер. – Вы велели мне называть то, что я вижу, а если не вижу ничего, то говорить наугад. Именно это я и делал.

– Вы говорили вовсе не наугад, – радостно заявил Бодейкер. – Как угодно, только не наугад. Эти тесты доказывают, что вы являетесь как телепатом, так и ясновидящим. В этом нет ни малейшего сомнения. Тесты были проведены так, что никакая случайная ошибка…

– Но я же ошибался каждый раз – какой в этом смысл?

Зачем надо было заставлять меня сделать многие тысячи догадок, чтобы убедиться в том, что я самый неудачный из неудачников в мире, мне это и так прекрасно известно.

– Нам надо было исследовать массу разнообразных возможностей. Например, вы могли давать ответы в другом порядке. В одном знаменитом эксперименте на эту тему, ответы испытуемого казались совершенно бессмысленными, пока кому-то не пришло в голову проверить их относительно следующей карточки. Полученный результат был невероятно важным и равнялся 11, 5.

– Ну и как, я давал ответы в другом порядке?

– Мне кажется, нам удалось доказать, что нет. У нас все время получались случайные числа, а вот когда мы сделали прямое сравнение ваших ответов, результат оказался очень интересным.

– А мне он совсем не интересен, – объявил Флетчер. – Я сейчас же отправляюсь домой.

– Подождите. До сих пор я говорил о тестах, которые мы проводили здесь. Я еще не коснулся эксперимента, который провела мисс Сомерсет.

– Ну, и?

– Тут все резко изменилось. Вот посмотрите записи.