"Перевал Дятлова". Компиляция. Книги 1-9

Следом за дядькой подбежали ещё двое парней. Я видел их в той группе на вокзале. А вот родственника моего, кстати, в момент, когда началась вся эта история, среди студентов не было. Может, отходил куда, не знаю. Но зато теперь он был, и это просто чёрт знает что. Да ещё ко всему прочему молодой.

Хотя… какая разница, на сколько лет человек выглядит, если человек умер? Тоже бред полный. Ошибиться я не мог. Сто процентов не мог. Это он. Его лицо, его голос… Черт, кажется, я пошел на третий круг…

Картинка вроде начала складываться. Да только понятным простым сюжетом тут не пахло, вырисовывался сплошной Сальвадор Дали с его дебильным сюрреализмом, когда смотришь на картину и не понимаешь: то ли глаз на жопу натянули, то ли сову на глобус. Когда вроде по названию всё ясно, но мозг плавится от попыток понять, что хотел изобразить художник. Вот здесь у меня похожие ощущения.

Холод не принёс облегчения охреневшему от происходящего мозгу. Я дёрнулся вправо, туда, где на перилах еще белел чистый снежок, но меня дернули за рукав.

— Стой на месте, придурок! — шикнул Кривонищенко, который стоял рядом. — Не мельтеши. Нам проблемы не нужны. У нас график, а из-за тебя… — парень раздражённо повел плечом. — А ты ведёшь себя, как больной. Или пьяный. Из-за тебя нас быстро могут не отпустить. Откуда ты только вообще взялся… Свалился на нашу голову. И без того сложностей до чёртиков. Людка ещё, зараза… Если бы она с этими деньгами не встала в позу, спокойно поели бы, да уже двигали дальше…

— Юрий, да что ты с ним разговариваешь? Он же псих ненормальный! — влез второй студент.

Бесячий тип. Надо было ему шапку, с которой он побирался, в глотку засунуть. Глядишь, повежливее себя вёл бы.

Я молча отодвинуся. Обоих туристов игнорировал. Не до них сейчас точно. Потому что в башке творился форменный бедлам.

Если в данную минуту я стою в двух шагах от дяди Славы, которому на вид где-то двадцать-двадцать один год, то… То всё, что меня окружает — это самый настоящий Советский Союз образца хрен его знает какого года. Дядька всегда увлекался туризмом. А в молодости вообще фанател от этого дела.

Пока менты объясняли горе-туристам, что меня, Кривонищенко и третьего придурка забрали за хулиганство, я молча пялился на родственника, пытаясь осознать, как такое вообще возможно.

— Вы понимаете, мы–студенты Свердловского политехнического института. Наш поход — важное мероприятие. Оно посвящено предстоящему съезду. У нас — сроки! — горячился дядька.

— А у нас — закон, который для всех един, — отрезал один из ментов. — А ещё у нас тихий, спокойный город. И такое несоветское поведение здесь не пройдет. Тут вам не там, тут порядок. Вы там в своих этих институтах да университетах совсем потеряли ориентиры. Но здесь, уж извините, граждане студенты, у вас ничего такого не выйдет. Так что этих мы забираем, а вы, если хотите, можете, конечно, подождать, но думаю, ждать придётся долго. И в институт мы точно сообщим. Это ж надо, что удумали: милостыню просить! Пусть в институте займутся вашим моральным обликом. Пропесочат на собрании. А то и комсомольского билета лишат, — Вычитывал дядьке милиционер.

— Да ничего же не произошло! — Мой родственник взмахнул руками. Сразу обеими. Видимо, его переполняли эмоции. — Просто пошутили. У нас случился некоторый внутренний конфликт в коллективе.

— Как это не произошло?! — милиционер покачал головой. — А драка? А попрошайничество? А жалобы от граждан? Так, вы тут давайте, голову мне не морочьте. Начальство разберётся, что к чему. Всё. Тихо мне тут, а то и вас заберём!

После этих слов мент буквально втолкнул в отдел меня, Кривонищенко и бесячьего, захлопнув дверь перед носом остальных студентов.

Нашу троицу определили в помещение для временного содержания. Впрочем, это было вполне ожидаемо. За решёткой мы просидели около часа. Я прикрыл глаза и сделал вид, что задремал, хотя на самом деле продолжал наблюдать из-под прикрытых век за студентами и движняком в отделении.

Кривонещенко и второй, которого, как оказалось, звали Юриком Дорошенко, меня упорно игнорировали, тихо перешёптываясь между собой. Собственно говоря, мне и разговаривать-то сейчас не очень хотелось. Я сидел, как пыльным мешком пристукнутый. Пытался хоть как-то осмыслить случившееся. Перед глазами упорно стояло дядькино молодое лицо, а в башке наращивал обороты бразильский карнавал. Потому как мысли там метались, будто скаженные.

Мое заключение продлилась недолго. Буквально через минут тридцать ситуация снова начала набирать обороты. Неожиданные, надо сказать, обороты.

Когда из «обезьянника», буду называть данное место привычным словом, меня вдруг выдернул дежурный ментёнок и отвёл вот сюда, в кабинет начальника отдела, я сильно напрягся. С хрена ли из троих задержанных выбрали именно мою кандидатуру? Что за очередные сюрпризы? Я ещё от предыдущих не отошёл, куда мне новые «подарочки».

То, что передо мной начальник отдела, говорила табличка, висевшая на двери. Успел прочесть, когда заходил в помещение. И вот теперь этот средних лет мужик с удивительно худым для подобной должности лицом, сидел за столом, глядя на меня с отеческим укором в водянистых, блёклых глазах.

— Скажешь что-то в своё оправдание? — поинтересовался подполковник. — Или так и будем изображать из себя памятник нерукотворный?

То есть, в его понимании мне точно есть что сказать. Ну… В моём, в принципе, тоже. Правда, подозреваю, у нас с ментом очень разнится это «что-что». Хуже того, если я расскажу своё «что-то», меня гарантировано отправят в психушку.

Кстати, когда мы уже оказались в отделе, выяснилось, что в кармане тёплой куртки, а одет я был вполне нормально, по сезону, лежали какие-то документы. Не паспорт, нет. Там был студенческий билет и ещё пропуск. Правда, я не успел рассмотреть фото на студенческом, и куда именно был выписан этот пропуск.

Дежурный ментёнок очень быстро всё экспроприировал. Тогда же впервые я услышал эту дурацкую фамилию — Замирякин. Меня, конечно, данный факт сильно удивил. Но возмущаться вслух я уже не стал. Ибо пока что ни черта непонятно. Да и не самая это большая проблема, левая фамилия. Тут вон покруче факты имеются.

— Константин, что молчишь? — голос подполковника выдернул меня из размышлений.

Я пожал плечами, шагнул вперед и уселся на стул, который находился ровно напротив стола.

Начальник недовольно поджал губы, но замечание не сделал. Странно.

В принципе, сказать подполковнику я мог многое. К примеру, предложить, а не пошли бы все на хрен. Или попросить отвезти меня в больничку к хорошему мозгоправу. Или набрать телефон психушки и попросил увезти туда людей, которые уверены, будто на дворе 1959 год, ибо именно эту дату называл дежурный, когда оформлял всю нашу дружную компанию. Или… Да вариантов на самом деле до чёртиков. Если бы не одно маленькое скромное «но». А, нет! Этих «но» до хрена набралось.

Во-первых, за спиной подполковника на стене висели портреты Ленина и Хрущёва. Ладно, Владимир Ильич, мало ли. В последнее время мы всей страной коллективно затосковали по советскому прошлому.