Перевал Дятлова. Загадка гибели свердловских туристов в феврале 1959 года и атомный шпионаж на советском Урале
Шрифт:
Комитет всегда обеспечивал своим сотрудникам достойные проводы. Похороны на хороших кладбищах рассматривались как своего рода признак «статусности» организации, ее особого положения среди прочих административных структур Советской власти. И чем выше в иерархии Комитета было положение умершего или погибшего работника, тем солиднее было место, выбираемое для его упокоения. Хотя чекисты всегда позиционировали себя убежденными атеистами, это отнюдь не мешало им подыскивать места для захоронений своих работников на старых «дворянских» кладбищах, поближе к часовням или храмам. Автору известно о могилах высокопоставленных работников У КГБ по Ленинграду и Ленобласти, расположенных в исторических частях Смоленского православного и Волковского кладбищ Санкт-Петербурга. Надгробия, разумеется,
Вернемся в последние числа февраля 1959 г., когда под кедром оказались найдены первые тела погибших туристов. Первоначально они были определены как трупы Кривонищенко и Золотарева. Да-да, именно так, труп Дорошенко изначально идентифицировался как принадлежащий Золотареву, о чем в соответствующем месте настоящего очерка и написано. Хотя Юру Дорошенко хорошо знали студенты УПИ, принимавшие участие в поисковой операции, опознанию помешали два объективных обстоятельства: многодневная щетина и изменение цвета кожи, которая всеми, кто видел трупы, определялась как «бурая», «багрово-коричневая» и т. п. Щетина Дорошенко сделала его лицо похожим на усатого Золотарева, а посему первые радиограммы сообщали об обнаружении именно его трупа.
А теперь посмотрим на ситуацию глазами ответственных работников КГБ, курировавших операцию «контролируемой поставки». Они узнают, что некоторые члены пропавшей группы по неясной пока причине погибли. Явилась ли их смерть следствием провала запланированной спецоперации или же никакого отношения к ней не имеет, пока непонятно, но уже известно, что связанные с Комитетом люди — Кривонищенко и Золотарев — мертвы. Кривонищенко в день проведения операции должен был надеть радиоактивную одежду на себя, но он раздет, стало быть, судьба вещей неопределенна. Золотарев (который на самом деле Дорошенко) тоже раздет, значит, одежду с изотопной пылью придется искать особо. А вот что делать с трупами Кривонищенко и Золотарева?
Редкий фотоснимок, сделанный летом 1958 г. Зина Колмогорова и Юрий Дорошенко в одном походе. Зину узнать несложно. Но узнает ли кто-то Дорошенко? Правильный ответ следует ниже. Кстати, опознание человека по фотографии — непременное задание на тренингах по составлению словесного портрета в силовых структурах всех стран мира. В этом деле есть маленький нюанс, связанный с визуализацией условного образа, созданного на основе текстового описания. Вкратце нюанс этот можно выразить так: прочитав словесный портрет, отнюдь не просто опознать человека по фотографии. То же самое касается и фотографий, сделанных в разное время в разных условиях: человек порой выглядит на них совершенно непохожим на самого себя.
КГБ никогда не бросал своих сотрудников после смерти, принимая на себя все горестные проблемы, связанные с организацией и проведением похоронных мероприятий. Кроме того, во многих подразделениях существовала устойчивая традиция посещать могилы сотрудников либо ко Дню чекиста, либо в годовщину гибели (особенно если гибель связана с выполнением служебных обязанностей). Традиция эта, кстати, очень неплоха — с одной стороны, она поддерживает преемственность поколений, а с другой — весьма зримо напоминает об опасности профессии даже в мирное время. Но в день гибели группы Игоря Дятлова на могилы погибших может приходить большое число друзей и родственников погибших, не посвященных в тайну Кривонищенко и Золотарева. Понятно, что появление группы никому не известных серьезных мужчин в штатском может вызывать множество совершенно лишних вопросов. Поэтому для могил Кривонищенко и Золотарева надлежит подыскать место в стороне от остальной
группы, причем желательно вообще на другом кладбище.Именно Комитет госбезопасности добился выделения на закрытом (а стало быть, малопосещаемом!) Ивановском кладбище двух мест для своих сотрудников. Сделано это было одновременно и по одной заявке — именно поэтому места находятся в непосредственной близости друг от друга. Если бы вопрос о двух захоронениях решался в разное время (с интервалом в несколько месяцев) и по просьбе разных лиц, то и места оказались бы поодаль друг от друга, в разных концах кладбища, либо вообще на разных кладбищах.
И все поначалу шло своим чередом. Тела с перевала доставили в Ивдель, и там, скорее всего, появился «Куратор» из КГБ, призванный опознать Золотарева (напомним, его мало кто знал из студентов, а родня Семена жила за тысячи километров, так что вопрос идентификации трупа был вовсе не так прост, как может показаться на первый взгляд). И тут фурор — «Золотарев» оказывается не Золотаревым. Рост Семена составлял всего лишь 172 см, а на столе в морге лежало тело ростом 180 см. Достаточно было приложить портновскую сантиметровую ленту, чтобы понять ошибочность опознания «Золотарева» поисковиками. Поэтому товарищ из Комитета уверенно заявил: труп не Золотарева, ищите, кому он принадлежит!
Следствие по очереди начинает приглашать родственников всех мужчин — участников похода. Заросший щетиной труп никто не может опознать. Подчеркнем, мать Дорошенко сына не опознала! Так, может быть, неизвестный все-таки Золотарев? Но товарищ из самой осведомленной организации Советского Союза твердо знает — в морге находится кто угодно, но только не Семен. И тогда проводится повторное опознание, только теперь в морг приглашается не мать Юрия Дорошенко, а женщина, с которой тот поддерживал интимные отношения. Она-то и опознало нагое тело.
Еще пара фотоснимков, сделанных летом 1958 г. Зина Колмогорова и Юрий Дорошенко в одном походе. На фотографии слева Юрий (он в очках) подает руку Зине при подъеме в гору. На фотографии справа Дорошенко стоит крайний слева. Нельзя не отметить, что его внешность заметно отличается от той, какой она была в последнем походе с Игорем Дятловым. Кстати, факт наличия очков среди вещей погибшей группы длительное время подогревал среди некоторой части «исследователей» версию о злобном «спецназе КГБ», позабывшем свои вещи на месте преступления. Как известно, «спецназ КГБ» — он такой! — всегда забывает во время своих операций то лишние ножны от «финок», то очки, то обмотки солдатских ботинок. Между прочим, факт, что Юрий Дорошенко носил очки, делал практически невозможным его зачисление в штаты Комитета госбезопасности. И, кстати, он был не единственным членом группы Игоря Дятлова, кто пользовался очками…
К этому времени уже решился вопрос с местом захоронения погибших туристов — обком милостиво отказался от мысли хоронить их в Ивделе и дал санкцию на похороны в Свердловске. Казалось бы, на Ивановском кладбище уже зарезервировано два места — давайте двоих человек туда, тех же самых Кривонищенко и Дорошенко. Раз уж они погибли рядом, у одного костра, так пусть и после смерти будут вместе. Ан нет! Дорошенко увозят на Михайловское кладбище, потому что второе место на Ивановском предназначено вовсе не для него. Оно изначально отводилось Золотареву. Уже тогда, в первой декаде марта, в КГБ не имели сомнений в его гибели, хотя тело, как мы знаем, нашли много позже.
И действительно, когда в середине мая 1959 г. мать Семена вторично появилась в Свердловске (первый раз она приезжала месяцем ранее), ей не пришлось хлопотать о похоронах сына. О месте для могилы и организации траурного мероприятия побеспокоились другие люди. Хотя — и это надо подчеркнуть особо! — никто из них не раскрывал свою связь с КГБ, как этого не делал при жизни и сам Семен. Но административный ресурс, которым располагали его неведомые друзья, был достаточен для того, чтобы снять все проблемы, связанные с выбором места захоронения и организацией траурного мероприятия.