Перевертыши

— Прошу, возьмите его.

Хейнс бегом спустился в холл больницы.

— Мне нужна карта штата, — сказал он, обращаясь к детективу, — посмотрите, может быть, сможете найти ее здесь, в госпитале.

— Да вот она, прямо здесь, — ответил полицейский, указывая на стену, где в рамке висела карта штата Джорджия.

— О’кей, — произнес Хейнс, постукивая пальцем по стеклу, защищающему карту. — Вот он, к северу от Джексонвилля. Позвоните в управление и достаньте вертолет — большой. Я свяжусь с местным шерифом.

— Есть, — ответил детектив и бросился к телефону-автомату.

Хейнс устроился за столом дежурной медсестры. Сделав пару звонков, он нашел шерифа дома.

— Говорит капитан Хейнс, шериф, начальник Бюро по расследованию убийств департамента полиции Атланты. На вашей территории разгуливает убийца, и я, как только смогу, отправляюсь туда.

— Кто и где? — спросил шериф.

— Его зовут Бэйк Рэмси.

— Футболист?

— Именно он. Сейчас он на острове Камберленд и намерен убить женщину по имени Элизабет Барвик, если мы его не остановим.

— Вчера я был на острове и своими глазами видел мисс Барвик. Там она среди друзей, и это очень хорошо, потому что никто из нас не сможет некоторое время попасть на остров.

— Что вы имеете в виду? Как далеко от берега он находится?

— Менее мили, хотя сегодня эта миля может оказаться слишком длинной. Тут у нас начинается ураган, который должен обрушиться где-то на побережье, может быть, даже сегодня вечером. Скорость ветра уже достигла пятидесяти узлов. Никакой вертолет не сможет лететь, да и никто не отважится пересечь Инлэнд Вотервей на лодке. Волна на море семь-восемь футов, и это, имейте в виду, в закрытой гавани.

— Вот черт, — в сердцах бросил Хейнс, — прошу прощения, шериф, на острове есть телефон?

— Один, в гостинице Грейфилд. Подождите минуточку, сейчас дам номер. — Он вскоре вернулся и продиктовал цифры. — Это номер одного из этих сотовых аппаратов. К острову не подведено ни одного кабеля.

— Спасибо за помощь, шериф.

Хейнс назвал ему номера своих телефонов.

— Вы позвоните мне, как только улучшится погода?

— Разумеется, как только появится возможность, лично отправлюсь туда.

Хейнс повесил трубку и сразу же набрал номер телефона, названного шерифом. После нескольких гудков голос, записанный на магнитофонную пленку, сообщил:

— Абонент в Бел Сауз, чей номер вы сейчас набрали, покинул автомобиль. Перезвоните, пожалуйста, позже.

Хейнс еще раз шесть пытался дозвониться, но неизменно слышал тот же бесстрастный ответ.

К столу дежурной медсестры подошел полицейский.

— В Управлении полетов сообщили, что сегодня они вообще не летают в южном направлении, разве что в северном или западном. На побережье начинается ураган; практически по всему юго-восточному побережью Джорджии прогноз неутешительный. Плохая погода продержится, по крайней мере, ближайшие двадцать четыре часа.

— Уже знаю, — сказал капитан. — Местный шериф сказал также, что ни одна лодка в такую погоду не сможет выйти в море. Нужно что-то придумать.

Оба, присев за столом, задумались.

— Ничего не могу придумать, — спустя некоторое время заявил детектив.

— Я тоже, разве что продолжать позванивать в гостиницу. Там никто не отвечает.

Лицо детектива просияло.

— Может быть, мы могли бы… — он вновь нахмурился. — Нет, кроме как на лодке или на вертолете туда не добраться, верно?

— Верно.

— Нет, ничего не могу придумать.

Капитан снял трубку и вновь набрал номер.

— Привет, дорогая, это я, — произнес он. — Меня не жди. Может быть, не появлюсь до завтрашнего вечера. Дела. Тебя тоже. — Он положил трубку и повернулся к детективу. — У тебя есть жена?

— Нет, сэр.

— Тогда вперед. Нас ждет долгая поездка.

Они двигались в южном направлении по семьдесят пятой магистрали; красный сигнал, установленный на крыше их оперативной машины, расчищал путь. Через час после того, как миновали Мэйсон, по лобовому стеклу забарабанили тяжелые капли дождя, и Эду Хейнсу пришлось сбавить скорость до восьмидесяти миль в час.

Глава 49

Джеймс Моусес проснулся от громкого скрипа, за которым последовал оглушительный треск. Какое-то время он соображал, что бы это могло быть: дерево, и очень большое. Ветер завывал, и все строение скрипело так сильно, что Джеймс удивился, что вообще смог что-то расслышать. Поблизости не было часов, но судя по всему, стояла глубокая ночь. Джеймс посмотрел на кровать деда, она стояла не разобранной. Из соседней комнаты бывшего дома для рабов пробивались отблески пламени, значит, в очаге горел огонь.

Джеймс выбрался из постели и, поежившись, натянул джинсы. Войдя в соседнюю комнату, он увидел Бака Моусеса, который сидел перед очагом в своем любимом кресле-качалке и не отрываясь смотрел на языки пламени и издавал протяжный, лишенный всякой мелодии звук.

— Дедушка, что ты делаешь среди ночи? — спросил он.

Бак Моусес только сейчас заметил внука.

— Пришел большой ветер, — произнес он.

— Ты был прав, — сказал Джеймс.

В этот момент налетел мощный шквал, и весь дом, казалось, пришел в движение. Стропила угрожающе скрипели. Джеймс приблизился к огню, чтобы согреться.

— Ты хороший парень, Джеймс, — проговорил Бак, глядя на внука с любовью, — оставайся таким и дальше.

— Хорошо, дедушка.

Много лет прошло с тех пор, когда дед в последний раз говорил с ним о его поведении.

— У тебя впереди целая жизнь, — сказал Бак. — Ты побываешь во многих местах, увидишь весь мир.

— Я?

Бак утвердительно кивнул.

— Но не забывай об этом острове, слышишь? Здесь твои корни, не забывай о них.

— Не забуду, дедушка.

— Предки зовут меня, — Бак вновь устремил взгляд в огонь. — Почти пришло время отправиться в путь.

Несмотря на жар пламени, по телу Джеймса пробежала зябкая дрожь. Он не знал, что сказать. Тяжелые потоки дождя обрушивались на крышу, грохот стоял неимоверный.

— Дедушка, — прокричал Джеймс, стараясь перекрыть шум дождя.

Пока он говорил, ветер засвистел с такой яростью, что даже заглушил грохот дождя по крыше.

Маленькое строение скрипело по всем швам. Джеймс взглянул вверх, на стропила. Потом подошел к окну посмотреть, что творится снаружи. Едва он к нему приблизился, как все снова пришло в движение. На этот раз оно не прекратилось, как прежде. Послышался громкий скрип и треск ломающегося дерева, затем медленно, очень медленно, гораздо медленнее, чем можно себе представить, дом начал рушиться. Не имея ни малейшего представления, в какую сторону бежать, Джеймс застыл на месте, не отрывая глаз от деда.