Перевод показаний

Да.

Когда он, комендантский час, скоро начнется?

Да.

Я не сказал сэр. Что, разве сэр часть моего мира, нет, не думаю. И если бы я так сказал, я стал бы для них дураком и может они развлеклись бы со мной, возможно, толкнули бы меня к парапету моста, иди, погуляй, почему же и нет, с людьми такое случалось, нам известны многие случаи, разве я могу летать, разве я птица, нет, я человек, я не могу спрыгнуть с парапета моста.

Когда начинается комендантский час?

Десять минут.

Возможно, для тебя и не десять, возможно, для тебя вообще никогда, нет для тебя комендантского часа. Возможно, тебя здесь уже не будет. Разве для мертвецов бывает комендантский час? Если не будешь нам говорить, давай, говори нам. Я же сказал, возвращаюсь домой, и я указал на левый край площади, по проходу, на тамошние дома, куда раньше скрылись двое. Безопасности посмотрели за моей рукой, отмечая дома, на которые я показал. И я увидел, смотрят один на другого, которые постарше, сначала на один дом, потом друг на друга, я как раз на тот дом и показал, тот, куда вошл и двое. Только на него. Я сказал, возвращаюсь домой, и ткнул рукой прямо в ту сторону.

Один из безопасностей, который постарше, не отмахнулся от меня, а поднял большой палец, нетерпеливо. Иди, быстро.

Да, я пошел быстро, торопливо перешел площадь, зная, что должен сделать. Я теперь не слышал, как они уходят обратно по мосту, а обернуться, чтобы посмотреть, не мог, они придут, да, это было мне ясно, это я знал, тот, из безопасностей, поймет, что я сделал, поговорит с другим, и они поймут, и удивятся, и все узнают, и пойдут, думая, что я сделал, удивляясь этому, да, и пойдут за мной. Что я наделал, моя рука показала им дом, вот что. Это судьба, она так устроила. А может я это намеренно. Нет, невозможно. Как это может быть, этого быть не может. Это может указывать на другую правду, не ту, что мы говорим, у событий есть своя правда, может и есть, кто скажет, может мы, изнутри этих событий, не видим ее.

Человек погиб, что называется, убили. Его личность известна, может он был коллега, думаю, так, и другие так говорят. Безопасности убили его, пять выстрелов из пистолета. Насмехались над ним, человеком, которого знали многие люди, говорили, что просто он сам застрелился, это я слышал, и другие, сходящие с моста, возвращавшиеся домой, скоро комендантский час, любой мог это слышать, разговор безопасностей, чтобы внушить это нам всем, мне и другим. Человек, про которого они говорили, был уже труп. Может он был и коллега, многие говорили, что был.

Ну так, а теперь насчет двух других, один человек известный, уважаемый человек, гость нашей страны. Я знаю, в его стране, но тоже и здесь он был человек хорошо известный, знаменитость, политический человек. Я его видел, узнав его, он был с другим, по-моему, артистом, отцом, или может он был еще и юрист-правовед, возможно и так, не знаю. Я переходил мост, уже спускался с него, и тут двое торопятся, сколько еще до комендантского часа, 15 минут, 20 минут, 10 минут, совсем ни минуты, быстрее, быстрее, да, и я слышал, как они шепчутся, говорят между собой, шли торопливо, я не слышал о чем. Прислушивался, да, конечно, но ничего не мог услышать, чтобы со смыслом. Мне они внимания не уделили. Это было в 8.30, в 9 часов, где-то так, вечер, поздний.

Не знаю, может у него и были права. Если права могут быть, то какие они, если так можно сказать, и почему этот человек в нашей стране, может вопрос собирался задать, некоторые сказали бы так, да, почему, у этого чужака совсем нет мозгов, подстрекательские речи, перед штыками, если армейские, и всем персоналом, он просто не знал, как вести себя в этой стране. Я здесь, я вам всем неприятности устрою. Я такой известный, да, в вашей стране, и я здесь и выступаю со многих платформ, подстрекательский известный человек, подстрекательские речи, перед штыками, может армейские и персонал все здесь, ну и пусть их, а я буду говорить, я говорю только правду, говорю их штыкам и дубинкам, да, вот так, куда эти люди приходят, в дома местных жителей? если так, они дураки, если там есть сторожевые псы, что эти псы делают, они лижут дураков-посторонних. Может они известные люди, может у них доска объявлений на лбу, я человек опасный, и мы можем это прочитать, со мной надо поуважительнее, попочтительнее, эти псы узнают меня и какие мои права, что со мной надо обходиться вот так, почтительно, пожалуйста.

Я знаю, что говорят.

Что такое оплошности и ошибки, ошибочные действия, упущения, что мы должны сказать о них, давайте скажем, пожалуйста, что ошибки совершаться могут, я так думаю. Может быть, человеческие особи совершенны. Совершенные существа. Указав безопасностям на эти дома, я совершил величайшую ошибку, хуже и быть не может, уже когда делал это, я знал, когда моя рука поднялась, когда палец показал, один из безопасностей смотрел на меня и все понял, я видел его глаза и знал, он поймет, что я такое сделал. Он был постарше, с понятием, он увидел, что я показываю на эти несколько домов и что один из них тот самый, он бы задумался об этом и понял, там уже что-то было, в его глазах.

Насчет детей я не знаю, и они тогда не знали про них. У меня тоже ребенок есть, дочка, я ее мало знал, только в первые месяцы, потом уехал оттуда, она была у родителей жены и я ее не видел, жива ли она, моя жена или дочь, которая, одна, другая, не знаю. Я держал малышку, маленькую, купал ее, грел воду, палец держал, и держал ее

Ну вот, этот малыш в доме, говорят, я его забрал. Многие так говорят, а сами не знают. Говорят, я так поступил. Если бы что случилось со мной, как с любым, с любым коллегой, понимающим, я бы знал, что делать, как и любой. Да и рано для меня еще было, я прибыл в этот город, у меня здесь были обязанности

Из безопасностей на мосту двое слушали меня вежливо, внимательно. Они убили, и недавно, одного человека, который был коллега, мог быть, я так думаю. Вот, а я не хотел в убитые. Это не сарказм.

Я мог покачать головой. Или вместо выдержать притворство, попытаться так. Что я сделал, не могу вспомнить точных деталей, возможно

если бы я только догадывался

Я не слышал, как один сказал мне, что я указал им на один дом. Он заговорил, и безопасности повернулись ко мне, уставились, искали, куда поместить меня в уме, один помоложе, лицо с сыпью по всему лбу, смотрел, смотрел, я помню. Я был на верхнем конце площади. Я ничего не мог сделать и пошел. Не знаю, почему так случилось. Я не знаю. Если что знаю, это пустяки, не имеет значения. Один мне показался знакомым. Это верно. Тут ничего необычного.

Это может случиться с кем хочешь, видишь кого-то, слышишь голос, шаги, кашель, мы слышим кашель и сразу знаем, кто он, я знаю этого человека, чувствую, что мы должны его где-нибудь знать, очень он нам знаком. Со мной так часто бывает

Каким я был с ними. А каким я мог быть. Это было просительно, я был просительный. Мне следовало не так, надо было содрать ботинок с ноги и швырнуть в них, ударить их по лицу, посильнее. Это не сарказм.

Никакого неодобрения, нет, я оправдывался, извинял себя. Я был свидетель, я присутствовал. Они не уделили мне внимания, ну так в будущем станут уделять. Они шли по делу, это стыдно, может и стыдно.

Это не неприемлемо. Я был с ними просительным. Трусливым, надо было ударить их, этих нескольких безопасностей, ударить, сильнее, сильнее. Они убили того коллегу. А я смог об этом забыть.

Я не шагал слишком быстро, пока те не уйдут. Я теперь думал что может случиться, может и ничего, но нет, да, что-то случится, я это знал

теперь, да, не на виду, я мог ждать, или вернее ожидать, что нет, нет, никакой нужды, и решение было моим решением, я принял это решение и знал, что делать, как бы безусловно, что, и теперь я мог шагать быстрее, они ушли, через площадь и по проходу, к дому, двери дома, постучал в дверь дома, колотил в нее, выходите, выходите, выходите Я знал, где безопасности, ушли, но могли прийти, может и не ушли, это было не важно, это я только для себя, решение, я его принял.