Переворот откладывается

– Мясо, черт побери!
– завопил он.
– Настоящее мясо!

Ферри, настороженно наблюдавший за ним, усмехнулся:

– Мясо?.. Проклятая планета. Для полного счастья нам только галлюцинаций не хватало.

– Какие к черту галлюцинации, - огрызнулся Клей.
– Говорю - бифштекс. И отличнейший. Да разве сам ты ослеп... не видишь?

– Ну, вижу... Что с того? Обман зрения.

– Ах, обман? Ну, тогда пощупай.

Клей протянул нож, на конце которого розовел кусок бифштекса.

Ферри поморщился, но все же несколько раз осторожно потрогал мясо двумя пальцами.

– Теперь чувствуешь?
– спросил Клей.

– Чувствую, Ну и что? Где гарантия, что все это не галлюцинация?

– Я сейчас затолкаю его в твою пасть, - разозлился Клей.

Но Ферри уже и сам снял мясо с ножа. Он долго жевал, причмокивая и время от времени переводя дыхание.

– Убедился?

Ферри пожал плечами:

– В чем? А что я, собственно, почувствовал: горячее на языке, вкус мяса, но ведь и то и другое - всего только мои ощущения; нет, никакого мяса нет.

Клей рассмеялся.

– Ну и прекрасно, старина. Мне больше достанется.

Он придвинул табурет к стулу и энергично принялся за таинственный бифштекс, Ферри тоже присел рядом и, недовольно бормоча что-то про себя, не менее деловито приступил к своему любимому "тринадцатому".

– Это было прекрасно, - сказал Клей, покончив с бифштексом.

– На твоем месте я бы не забыл и о тринадцатом.

– Зачем?
– удивился Клей.
– С меня вполне достаточно.

– Да затем, что иллюзии, если и съедобны, то уж во всяком случае малокалорийны.

Клей с сожалением посмотрел на Ферри:

– Ты все еще считаешь этот кусок мяса иллюзией?

– Разумеется. А чем же ты еще прикажешь ему быть?

– Ты сам сказал - иллюзии не могут служить пищей. А я сыт.

– Сытость - тоже ощущение. И потому может быть обманчивой.

– Но бифштекс-то был вполне реален.

– Значит ты веришь в бога?
– спросил Ферри.

– При чем тут бог?

– А как же иначе? Ведь только что на наших глазах произошло чудо. Из ничего возник кусок мяса. Мистика.

– Какая там мистика. Ты тут, видно, так одичал, что забыл об Эйнштейне.

– При чем здесь Эйнштейн?

– Пре-ле-стно... А при том, что масса зависит от скорости. Из двух частиц, если их хорошенько разогнать, в принципе можно изготовить целую галактику, - не то что бифштекс.

– Предположим, - устало согласился Ферри.
– Но где ты слышал, чтобы атомы сами собой складывались в хорошо поджаренный бифштекс? Вероятность такого события - десять в какой-нибудь минус стотысячной степени. Практически - нуль.

– Ты прав, конечно, если не учитывать, что бифштекс возник именно таким, каким я его себе представил.

– Великолепно! Значит бог - ты?

– Черт возьми!
– захохотал Клей.
– Ты сделал потрясающее открытие. Впрочем, богу не пристало упоминать черта.

– Ничего. В твоей власти отпустить себе грехи.

– И то правда. Вот только я не умею делать чудеса.

– А ты попробуй, - усмехнулся Ферри.

– И попробую, - беспечно сказал Клей.
– Что бы такое придумать?
– он огляделся.

– Не все ли равно, - Ферри развалился в кресле, которое стояло в углу комнаты, и закинул ногу на ногу. Как обычно после ужина, на него снизошло благодушное настроение.
– Тому, кто способен творить чудеса, безразлично, что именно сотворить... Сотворить или уничтожить...

– Постой, - подхватил Клей, - а это идея!

Он хитро прищурился и посмотрел на Ферри:

– Ну что ж, попробуем. Пусть кресло, на котором ты сейчас сидишь, перестанет существовать...

Ничего не произошло.

– Ну что же ты, - засмеялся Ферри, - горе-чудотворец...

Он осекся и беспокойно заерзал, ибо с креслом стало происходить что-то странное. Оно неправдоподобно изогнулось, словно в мультипликационном фильме, потом вскинуло ножками, как норовистая лошадь, и вдруг стало таять...

– Эй, - завопил Ферри, но было поздно. Кресло окончательно растворилось, и он грохнулся на пол.

– Вот так штука...
– протянул Клей.

– Что за дурацкие шутки?
– рассвирепел Ферри, потирая ушибленный локоть.

Клей уже пришел в себя.

– А разве что-нибудь случилось?

– Он еще спрашивает...

– Ах, ты упал, ударился... Но ведь это всего лишь твои ощущения...

– Ты это мне брось...
– начал было Ферри, но, взглянув на то место, где только что стояло кресло, умолк.
– Черт знает, что такое...

– Так, - удовлетворенно заметил Клей и уничтожил стол.

Ферри только хмыкнул.

Клей уже вошел во вкус. Вслед за столом он уничтожил один табурет, потом второй, потом тумбочку, потом снова создал табурет.

– Стой, - закричал Ферри.
– С меня хватит.

– А что?
– осведомился Клей.

– Ты начисто лишен фантазии, вот что... Уничтожил - создал, создал уничтожил... словно ребенок. Это, наконец, становится скучным.

– В каждом из нас живет ребенок, - сказал Клей.

– И все же ты мог бы придумать что-нибудь-поинтересней.

– Всю жизнь я мечтал о волшебной палочке, - не слушая его продолжал Клей.
– А теперь она, кажется, у меня появилась, но я, как назло, ничего не могу придумать... В детстве у меня таких игрушек не было.

– Кому игрушки, - пробурчал Ферри, - а кому...

– И что же говорит твоя милая логика?
– не унимался Клей.
– Произошло нечто противоречащее всем законам - не так ли? Но если все законы уже известны, как утверждают некоторые, то придется признать, что существует "нечто", стоящее выше законов. Что скажешь?

– Скажу, что ты прав, - хмуро произнес Ферри.

– Что?..
– поразился Клей.
– Неужели ты это всерьез?

– Мне не до смеха, Клей.

– Чепуха, - отрезал Клей.
– Просто какой-то новый парадокс.