Переворот.ru

— Если всем все и сразу, то это будет Конец Света.

— Такова воля Махди.

Хартман подал сигнал водителю. Автобус стал сбавлять скорость, протискиваясь к обочине.

Двери, чихнув компрессором, распахнулись.

— Твоя остановка. — Хартман достал из кармана сим-карту. — Вставь в мобильный. Жди звонка. Сегодня ты мне ещё понадобишься.

— Сколько у меня свободного времени?

— Нисколько. Ты теперь в деле до конца. Позывной — «Дервиш».

— Что в переводе на русский означает «нищеброд», — хмуро произнёс Максимов.

Хартман, закинув голову, расхохотался.

Он задержал Максимова на последней ступеньке.

— Ты где, кстати, парапсихологическим приёмчикам выучился?

— Кружок йоги при Доме пионеров посещал, — буркнул Максимов и, не прощаясь, вышел из автобуса.

* * *

Д — 1

18:20 (в.м.)

Странник

Странно, но чутье не подсказывало ничего. Ни ощущения чужого взгляда, ни характерного покалывания в затылке, ни нервной щекотки, морозной ящеркой шмыгающей вдоль позвоночника. Никаких признаков наружного наблюдения.

Он на всякий случай, вдруг чутье засбоило в условиях мегаполиса, проверился классическим способом. Восстановил в памяти маршрут от Воронцова поля к Котельнической набережной и неспешно двинулся от одной контрольной точки к другой. Ни на одной наружка не засветилась.

Было над чем задуматься.

Максимов отпустил частника, перешёл через улицу. Движение было односторонним и, будь за ним «хвост», машина наружки неминуемо начала бы манёвр, стараясь занять крайне правый ряд. Нет, вся партия машин, проследовала через перекрёсток без остановки к мосту.

Тротуар преграждала реклама кафе «Перекрёсток». Мелом нацарапанное меню со столбиком небрежно написанных цен. Стрелка указывала на приоткрытую дверь.

«Милое название. Немудрящее, а главное — как раз к случаю».

Он вошёл в кафе. Крохотный зальчик, всего четыре столика. Все оказались свободны. Занял то, что не сразу бросался в глаза от входа.

Официантка, девчонка лет шестнадцати, отлепилась от барной стойки. На прощание скорчила рожицу бармену, такому же молодому и беззаботно непутёвому. Не торопясь, покачивая узкими бёдрами, подошла к клиенту.

— Здрасте. — Она положила на столик меню. Из кармана брючек вытащила блокнотик.

— И тебе здрасте.

Она за секунду оценила клиента, явно не из приставучих или озабоченных, и ответила беззаботной улыбкой.

— Кушать будете?

— Буду, но чуть позже. А сейчас — кофе по-турецки, коньяк по-армянски и сок апельсиновый.

— Сок у нас только по-вимбильдановски. Джей севен. — сходу ввинтила она. И первой прыснула от смеха.

«Повезёт же кому-то, — подумал Максимов. — Если жизнь девчонку не обломает, такое чудо рядом жить будет».

— У вас можно мобильный зарядить? — спросил он.

Девчонка кивнула, карандашиком указала на розетку под подоконником. Бросила быстрый взгляд на бармена, чуть нагнулась и заговорщицки прошептала:

— Если нужно аккумулятор для машины зарядить, тоже тащите. Сегодня можно.

В ответ на недоуменный взгляд Максимова она, не меняя выражения лица, добавила:

— Нас сегодня всё равно всех уволили.

Прыснув в кулак, шустро двинулась к стойке.

Максимов проводил её вихляющую попку взглядом. И, вздохнув, подумал:

«И с капитализмом у нас ничего не выйдет. Безалаберный мы народ».

Он отвернулся к окну. Прошло пять минут, и никаких признаков наружки.

«Допустим, Хартман, или даже сам Махди, взяли на контроль все мои адреса. Благо дело, официальных адресов не так уж и много. Квартира, дед, соседка, пару друзей, кто ещё помнит… Три года отсутствовать в городе, где день идёт за год, достаточный срок, чтобы кто-то напрочь забыл, кто-то с трудом вспомнит, а кто-то просто не имеет возможности принять на себя бремя старых приятельских отношений. Только выпади из общей жизни, она разведёт тебя быстрее любого ЗАГСа. Впрочем, тебе не привыкать. Вошёл в чужую жизнь, промелькнул и пропал без вести. Откуда появился, зачем, куда пропал — не понять. Одним словом — странник».

Он машинально кивнул девчонке, поставившей перед ним пепельницу.

«Почему он уверен, что я не выскочу из игры? Знает обо мне много? Допустим. Наследил я достаточно, только ленивый досье не соберёт томов на десять. Ну что с того? Чем больше объем информации, тем вероятнее, что в ней содержится ошибка. Умный не упивается объёмом, толщина и количество томов дела — это для начальства и самомнения. Умный вечно сомневается, он ищет систему, а в ней — ключевое звено. И именно его пробует на слом. Выдержит проверку на истинность — твой человек с потрохами».

Девочка поставила заказ, стрельнула в Максимова глазками и продефилировала к стойке. Бармен по её просьбе включил телевизор.

Максимов протянул пальцы к облачку пара над чашечкой. Закрыл глаза, вбирая подушечками пальцев жар.

«Он знает то, что не написано ни в одной папочке, заведённой на меня по всему свету. Он знает о посвящении. Задание «сломать» Коркина — просто тест на способности, которые нигде не приобретёшь, кроме как в секретных лабораториях и в тайных школах. Ни отказаться, ни завалить задание я просто не мог. Он меня бы «зачистил» прямо в автобусе. Это я сразу почувствовал. А позволить себя убить я не могу. Из чисто эгоистических соображений. Люблю, черт возьми, жить».

Кофе на вкус оказался вполне пристойным. Для кафе в стиле «бедненько, но чистенько» даже несколько странно. А, впрочем, их же сегодня уволили, ребятам ничего не жалко, вспомнил Максимов.

«Итак, что я есть и с чем меня едят, он знает. А что я знаю о нем? Опасно мало. Хартман задраен, как подводная лодка. Ни черта толком просканировать не удалось. Такое ощущение, что вижу только то, что он хочет показать. Мощный тип. Наверняка, защиту ставил не расстрига-психолог типа Коркина. Тут люди опытные руку приложили, чувствуется классическая школа, а не новомодные псевдонаучные штучки».

Он перевёл взгляд на девчонку. Она, как жеребёнок, распираемый нерастраченной энергией, пританцовывала, перебирая ножками и даже пыталась подпрыгивать. Все это делалось нижней частью тела, верхняя плашмя лежала на стойке. Девчонка, вытянув руки, пыталась изобразить на голове бармена последствия ядерного взрыва. Парень явно млел и не сопротивлялся.

«Недолго счастливые, — подумал Максимов. — Половина пятнадцатилетних не доживёт до пятидесяти. Официальная статистика правительства, между прочим. Грех их за что-то упрекать. Я бы на их месте с такой перспективой просто бы забил на все и радовался каждому дню. Что они, кстати, и делают. Между прочим, неизвестно, сколько отпущено остальным».