Перевоспитать охламона

Груня, заправив выбившиеся из хвоста волосы за уши, склонилась над его рукой. Вздохнула, постелила на свои колени, словно по волшебству, появившуюся в ее руках салфетку и устроила его ладонь поверх белоснежной ткани. Васька, как ни странно, не нашелся с замечанием. Но стоило девчонки плеснуть перекись на рану, как Барычинский начал буквально извергать все известные ему цветастые выражения.

На что, к удивлению парня, Груня только поджала губы, но смолчала.

– Вам бы употребить немного, для снятия боли, - заметила Груня, осторожно промакивая края раны салфеткой.

– Чтобы ты мне потом мозг окончательно сожрала? – стонал Бася, шипя и матерясь, - Ну уж нет. Потерплю.

– Тут глубоко, зашить бы, - Груня подняла на Васю взгляд, хлопая длинными ресницами, - Я смогу, Вы только спокойно посидите.

– Чё? – не понял Вася, списывая все происходящее на боль от пореза.

– Зашить нужно, глубокий порез, - пояснила Груня и потянулась к аптечке,- Там есть все, я видела. Вы сидите смирно.

– Оху… -начал Вася, но осекся, - Угу. Но бухнуть нужно.

– Я принесу! – спохватилась Груня и подскочила на ноги.

– Сиди уже, - выдохнул, морщась, парень, и дернул девчонку за талию обратно, усадив рядом с собой.

Пронзительно свистнув, Вася откинулся на спинку дивана. Тут же в дверях кабинета показалась испуганная моська Сашки-бармена.

– Водяры припри, - скомандовал Василий, приоткрывая глаза.

Спустя пару минут, на столике перед шефом появился запотевший графин с водкой, рюмка и мясная нарезка.

– А может, скорую? – предложил Сашка.

– Я рану промыла, кровь не идет, - улыбнулась Груня Сане, - Зашить смогу. Но врачу, конечно, показать можно.

– А может ты свалишь уже, гений, мля! – рыкнул Василий, и Сашка быстренько слинял из кабинета.

Груня методично обрабатывала рану, а Бася залпом осушил три полные рюмки водки. Закусил, и накатил еще одну.

Тепло разливалось по всему телу, и Василий Павлович, в крови которого теперь вместе с адреналином после драки гулял и алкоголь, крепко задумался над происходящим.

Девчонка сшивала ровные края раны, закусив губу от усердия, а Васька смотрел на ее лицо. Оказывается, у нее полноватые губы и чуть вздернутый носик. Аккуратный такой, с россыпью веснушек. И длинные ресницы, темно бронзовые. И глаза зеленые с серыми крапинками. А на щеке появляется ямочка, когда девчонка улыбается. А улыбается она часто, всем и каждому.

Скрипнув зубами, Барычинский откинулся на диван и прикрыл глаза. Смертельно хотелось курить. Он даже свободную руку сжал в кулак от этого желания.

–Долго еще? – недовольно промычал Бася, - Курить хочу, пи… Сильно то есть.

– Вы уже большой мальчик, потЕрпите, - заметила Груня, не отрываясь от своего занятия, - А вообще, бросали бы Вы эту вредную привычку.

– Я курить начал раньше, чем ходить, - недовольно фыркнул парень, - Так что, не учи козла капусту жевать.

– Это Вы козел-то? – хмыкнула Груня, пуская в глаза задорный огонек.

– Не умничай, пигалица, - проворчал Бася, вздыхая.

Сквозь запах алкоголя, крови и медикаментов, до носа Василия донесся тонкий аромат женских духов. Не резкий, а такой, словно запах весны. Он даже глубже втянул воздух носом. Да, определенно, весна. А ведь осень на дворе, а тут весна.

Была бы рука свободной, Барычинский покрутил бы у виска, сообщая самому себе, что крыша уже отчалила от хозяина. А так пришлось сидеть и дышать запахом весны.

Когда Васька уже был готов придвинуться ближе и поинтересоваться, чем это пигалица духариться, как на пороге кабинета появился Барычинский-старший.

– О, так она тебя все-таки огрела? За дело хоть? Аль так раскрутиться успел? – весело поинтересовался отец, глядя хитрым прищуром на сына и Груню, сидящих на диване.

– Ха-ха, батя, - оскалился сын, - Пипец, как смешно. Доложили же уже, поэтому и явился в свой выходной.

– Стоит сейчас сказать, что я предупреждал на счет Лёвчика? – произнес Пал Палыч, подходя ближе, - Когда уже вопрос с ним решишь?

– Да на днях, - поморщился Барин-младший, -Все, пигалица, завязывай. Заживет, как на собаке.

– То козел, то собака, - пробормотала Груня, складывая медикаменты обратно, - И Вам бы, Василий Павлович, поберечься первое время, чтобы шов не разошелся.

Васька промолчал, хмуро глядя на отца. Руку свою поднял с колен девчонки и взглянул на ровную белоснежную повязку. С бантиком. Веселым таким и аккуратным. Даже как-то смешно стало, сделала из него тут девицу с ранением. Нет, определенно, пусть бантик этот перевяжет.

Но высказать своего замечания Барычинский не успел. На его глазах Груня, поднявшись с дивана и спрятав чемоданчик обратно в шкаф, пошатнулась у самой двери, попыталась ухватиться рукой за стену, но не вышло. И девчонка с тихим протяжным выдохом осела на пол. А потом и упала спиной на ковер, прямо к ногам опешившего Баси.

– Какого ху…хера?! – взревел Василий, подрываясь с места.

Не обращая внимания на отца, Васька подхватил девчонку и уложил ее на диван.

Теперь настала очередь парня мотаться за аптечкой. Отыскав в ее недрах нашатырь, Барин поднес смоченную спиртом ватку к носу девчонки. Та поморщилась, приоткрыла глаза и тут же прикрыла их вновь.

2

– Ты крови испугалась? – потребовал ответа Бася.

– Нет, - мотнула головой девчонка, - Это так. Бывает иногда.

– С хера ли? – вырвалось у парня, -То есть, от чего?

– Да я с учебы, - лепетала девчонка, - Утром не успела позавтракать, проспала. А перед работой тоже не очень. А потом и забегалась, и вот…

– Ты голодная что ли? – опешил парень, - Ты, пигалица, совсем не в себе! Это же ресторан! Тут пожрать на каждом углу можно! Ты к Михалычу сколько раз за смену прилетала? Дите бестолковое, млин!

– Ну, если у вас все в порядке, то я вас покидаю, - спокойно заявил Пал Палыч, - А ты, Василий, девочку не ругай. А покорми, пока дышит. Не ровен час и опять отключится.

– Я ей так отключусь! – шипел Бася, пулей вылетая из кабинета, - Она у меня вмиг включится, пигалица бестолковая. Как по лужам с фотиком скакать – это она успевает. А пожрать – времени нет!

Василий скрылся из кабинета, ворча и плюясь ядом себе под нос. А когда вернулся с подносом и тарелками, отца уже и след простыл. А девчонка безмятежно спала, лежа на диване и кутаясь в его куртку.