Перейти грань

Большинство сотрудников журнала «Андервэй» работало на дому, поэтому редакция обычно пустовала. В эту среду она обнаружила в ней только пожилого редактора Джона Мегауана и молодую женщину из «Келли герл», подменявшую их постоянную секретаршу, которая отправилась в плавание по Калифорнийскому заливу.

– Вы опять на работе? – удивился старый Мегауан. – Надеюсь, не будете просить прибавку к зарплате.

– У нас в доме небольшой ремонт. – Собрав все свои душевные силы, она выдавила слабую улыбку. На самом же деле ее гнало из дома то мрачное настроение, в котором пребывал Оуэн.

– Как ваш муж? – спросил Мегауан. «Старческая проницательность», – подумала Энн. – Все еще в «Алтан»?

– Да, все еще.

Часть утреннего времени она провела, вычитывая рекламный раздел журнала, а затем принялась за статью. В ней она пыталась рассказать о переходе, который они с Оуэном совершили несколько лет назад между мысом Соболя и островом Каменистой пустыни. Это было жуткое путешествие. Они попали в туман и заштилили на пути ярмутского парома. Подбежав к борту, они слушали, как огромное судно, издававшее в ночи предупреждающие гудки, надвигалось все ближе и ближе, пока его освещенные галереи не проплыли мимо, едва не задев их, и растворились во мраке, словно в дурном сне. В те времена, насколько она помнила, совместное плавание им удавалось. В конце концов она бросила статью. Светлый мотив любви, который она замышляла вплести в ткань рассказа, в это утро ей не давался.

Когда наступило время ленча, она вышла, чтобы купить коробочку йогурта. По-весеннему ласковый день поманил ее к реке, увлекая вниз по улицам Гринвич-Виллидж, где прошло ее детство. Пока она не пошла в школу, их семья жила здесь в трехэтажном домике из красного кирпича на Бедфорд-стрит.

Прежде чем вернуться в редакцию, она прошла несколько кварталов по Вест-стрит, и ярко сиявшее над водой солнце окончательно закружило ей голову. В начале Мортон-стрит, прислонившись к стене пакгауза, стояла пара видавших виды проституток, но толпы людей, решивших воспользоваться хорошей погодой и отправиться перекусить, делали ее прогулку по набережной вполне безопасной. К тому же Энн не хотела чувствовать себя чужой на улицах своего детства. Еще за несколько десятков лет до того как ее отец приобрел здесь дом, кое-кто из их семьи уже бегал с багром по пирсам Виллидж.

Вернувшись в редакцию, она почувствовала, что свежий воздух улицы взбодрил ее, и решила не откладывать больше звонок отцу. То, что у него надо было просить денег, – а именно к этому все и сводилось – заставляло ее испытывать стыд и беспокойство. Вновь оттягивая этот момент, она попыталась продолжить работу над статьей о переходе к мысу Соболя. И только когда часы показывали уже больше четырех, она набрала номер. Основным ее доводом будет учеба Маргарет, решила она про себя.

Трубку взяла Антуанетта Ламаттина, неизменный личный секретарь отца еще с тех пор, когда Энн была ребенком.

– Энн, милочка, – проворковала Антуанетта. – Он будет так рад услышать тебя!

Она не звонила отцу уже несколько месяцев, а со времени их последней встречи прошло больше года.

– Ты попала в переделку, – сообщил ей отец, когда их соединили.

– Могло быть хуже.

– Почему ты не дала мне пройтись по твоим счетам?

Загородившись рукой от яркого света, она уставилась в свой стол.

– Ты же знаешь, мне никогда не нравилось это.

– Ты не звонишь, – переменил он тему. – Я совсем не вижу малышку. – Он любил так называть Мэгги.

– Ну как ты можешь винить меня, отец? Я же не хочу, чтобы на корабле вспыхнул бунт. Послушай, меня тревожит учеба Мэгги. Бесплатные школы у нас оставляют желать лучшего.

В трубке раздался его ехидный, самодовольный смешок.

– Ты думаешь, я допущу, чтобы малышка пошла в бесплатную школу?

Она уже кипела от бессильной ярости, но промолчала в ответ.

– Я хочу, чтобы ты приехала ко мне, – решительно заявил он.

Помолчав немного, она согласилась.

– Хорошо. Скоро приеду.

– Я хочу кое-что сказать тебе, Энни. И ты можешь передать это ему. – Отец всегда избегал произносить имя Оуэна. – Мэтти Хайлан скоро будет сидеть на раскаленной сковороде. Его корпорация попала в переплет.

– Да, – сказала она. – До нас доходили слухи.

– Вам следует быть готовыми ко всяким неожиданностям.

– Оуэн работает в компаниях Хайлана уже долгое время, отец. Ты же знаешь, как он к этому относится.

– Конечно, конечно, – оборвал он ее. – Я больше не могу оставаться на линии. Приезжай на ленч.

После разговора с отцом она почувствовала себя совсем скверно. К тому же в коридоре за дверями ее кабинета стоял старый Мегауан и, как она предполагала, слышал конец разговора.

– Дает ли знать о себе ваш отец? – спросил он.

– Да, – ответила она. – Я как раз разговаривала с ним. Только что.

Старикан немного помолчал.

– Передайте ему мои наилучшие пожелания.

Тревога, стыд и раздражение захлестнули ее и едва не вырвались наружу.

– Он не относится к числу наших читателей, господин Мегауан, – бросила она ему вслед. – И к числу яхтсменов тоже. – Но Он уже не слышал ее.

Она выключила свой текстовый процессор, привела в порядок стол и задумалась о том, как прошел этот день у Оуэна. Уже в пальто она подошла к окну и долго смотрела, как на крыши нижнего Бродвея опускаются сумерки. Было жаль, что день прошел и уже не манил на воздух и не пьянил своей не по сезону ласковой погодой. Неожиданно она почувствовала, что меньше всего хочет оказаться сейчас в своем доме. Выпить – вот чего ей хотелось сейчас. «Всего одну-две рюмки, – подумала она, – только чтобы притупить остроту грани между светлым днем и печальным вечером».

Молодая секретарша уже ушла домой. Мегауан все еще топтался в своем кабинете.

– Господин М., – обратилась она к нему, – не доставит ли вам удовольствие выпить со мной?

Она знала, что это на самом деле доставит ему удовольствие. Его очень интересует состояние «Алтан Марин» и ее довольно знаменитый отец. Ей хотелось пойти в какое-нибудь оживленное и приятное место, но очень не хотелось сидеть за столиком одной и отваживать желающих присоединиться. Мегауан, конечно, не сахар, но он не без юмора и его морские рассказы иногда забавляют.

– Ох, Боже мой, – воскликнул он. – Да, конечно. – Но, выпалив все это, он, похоже, пришел в замешательство. Взяв со стола свой еженедельник, он стал перелистывать его.

– Может быть, в другой раз, – сказала она.

– Да, – с готовностью согласился он. – Когда закончим номер, отпразднуем это событие у Франсес. – В таверне «У Франсес» Мегауана однажды чуть в клочья не разнесло взрывом бомбы, подложенной пуэрториканскими националистами, но он продолжал предпочитать это место.

– Завтра надо к врачу, так что молюсь и соблюдаю пост.