Перейти море

Ему было грустно – за прошедшие годы он не только втянулся в рутину милицейской службы, но и полюбил ее.

Вот сейчас, быстро и умело, он сверит изъятые отпечатки с оттисками пальцев хозяев, отберет те, что хозяевам не принадлежат, сфотографирует их на специальном приспособлении «Ель», распечатает в двукратном увеличении. Уже завтра эксперты начнут сверять эти размноженные следы с огромной картотекой оттисков пальцев всяческих мошенников, грабителей, воришек и убийц. Долгая, кропотливая работа, но и она приносила свои плоды – несмотря на то, что все умели читать и все слышали об отпечатках пальцев, идиоты, отправляющиеся «на дело» без перчаток, все же встречались… Спустя несколько дней «наследивший» воришка уже давал показания в райотделе, и все – благодаря ему, Максиму!

Как жаль, что этого больше не будет! Он с удовольствием проработал бы в этой комнатушке до пенсии, но – деньги, деньги…

Он закончил работать с отпечатками около полуночи, затем устроился на скрипучей раскладушке.

«Тоже – в последний раз», – подумалось ему. Сутки через трое – так он работал. Чуть меньше ста ночей в году, более трех лет. Поначалу у него не получалось засыпать на этой раскладушке: трупы, которые он осматривал в течение дня, стояли перед глазами. «Это нормально, ты привыкнешь» – сказали ему те, кто работал в милиции долгие годы. И он действительно привык, ночные кошмары со временем перестали мучить его. Теперь придется отвыкать…

Ночью вызовов не было, и в половине восьмого его разбудил звонок дежурного – нужно было сдавать пистолет. Легкое дежурство – проспать всю ночь удавалось не более чем раз в месяц. В другие ночи – два или три вызова. В основном – хулиганство, разбитые стекла и пьяные драки. А бывало, что и всю ночь работали – так бывало, если происходило убийство. Раньше это казалось тяжелым, теперь же Максим думал, что будет скучать даже по этой нервотрепке ночных осмотров…

Отдав дежурному пистолет и патроны, он сделал то, чего не делал в конце смены ни разу – снял с серой милицейской рубашки сержантские погоны и пошел переодеваться, неся погоны в руках.

Служба кончилась. Теперь он был гражданским человеком.

В скором будущем – богатым гражданским человеком.

Впереди была яркая, счастливая жизнь.

2

Он подошел ко двору Надежды около десяти. Открыл калитку, вошел. Старый Палкан поднял голову, но не залаял. Максим больше не был его хозяином, но в таких тонкостях старый пес не разбирался.

Максим подошел к дому и постучал в дверь. Вот уже больше года он входил в этот дом, только когда ему открывали, и всегда ему становилось неловко – раньше он отпирал эти двери своим ключом.

Ему открыла Марья Филипповна – мать Надежды, его бывшая теща.

– А, привет, – сказала и, поджав губы, посторонилась, открывая ему дорогу.

– Не спит? – он имел в виду маленькую Наташку.

– С какой стати? – буркнула Марья Филипповна. – Уже давно встала.

Максим вошел в комнату. На стуле в вальяжной позе отдыхающего от трудов возлежал кот Васька – пушистый, черный с белыми лапками, когда-то очень игривый, а теперь жирный и ленивый.

– А, Васька, привет! – сказал Максим и принялся щекотать коту брюшко.

Год назад в этих обстоятельствах Васька неизменно начинал покусывать Максиму пальцы, а маленькая Наташка смеялась и кричала: «Папа, котик акусит!» Сейчас Васька лишь лениво замурчал – отстань, мол.

– Папа! – из кухни выбежала радостная Наташка.

– Привет, доченька! – расцвел в улыбке Максим. – Котик акусит? – он кивнул на Ваську.

– Не! – замотала головой малышка. – Котик поцаапает!

– Да? – притворно изумился Максим. – А собачка?

– Собацька акусит! – согласилась Наташка.

– А я тебе принес шоколадку! – сказал Максим, и вынул из кармана большую конфету «Марс». – Сейчас разверну!

Пока он вынимал конфету из упаковки, из кухни вышла Надежда.

– Привет, – сказала она.

– Привет, – отозвался Максим. – Сейчас угощу Наташку, а потом кое-что дам и тебе.

Он отдал ребенку конфету, вынул из кармана несколько купюр и протянул бывшей жене.

– Вот, возьми.

Надежда молча взяла деньги, привычным движением положила на шкаф.

– Чай будешь? – ровным голосом сказала она.

– Нет, я дома поем, – сказал Максим, слегка запнувшись на предпоследнем слове – он до сих пор не мог полностью привыкнуть, что его дом – не здесь.

– Как хочешь, – пожала плечами Надежда. – Сегодня последний день?

– Да, – кивнул Максим. – С этого дня я – гражданский человек.

– Зря, – объявила Надежда. – Тебе шла эта работ, и у тебя получалось. А вот получится ли быть коммерсантом – не знаю.

– Да ладно, – отмахнулся Максим, ощущая неловкость за то, что бывшая жена все еще продолжает интересоваться его делами. – У Длинного же получается. Он второй год работает в обменнике – и ничего.

Обменником Максим называл киоск, находившийся рядом с кинотеатром, в котором жители Шахтерского могли обменять купонокарбованцы на доллары или наоборот. Киоск принадлежал местному банку.

– Он ведь не только на зарплату работает, ведь так? – спросила Надежда.

– Ну да, – согласился Максим. – Прокручивает свои деньги, и ничего – много наваривает!

– Деньги для раскрутки ему дал отец? – уточнила Надя.

– Да, или его друзья из большого начальства – мне это не положено знать, – усмехнулся Максим.

– Они солидные люди, отец Вадима – человек их круга. Случись что – с ними можно будет договориться, а ты собираешься прокручивать деньги обычного бандита!

– Надь, ну что ты опять начинаешь! – поморщился Максим. – Да, Пеля дает мне пять тысяч баксов в оборот. Я ему из прибыли плачу по триста баксов в месяц, остальное – мое. По-моему – прекрасная схема.

– Он бандит! – отрезала Надежда.

– Он? – Максим поднял брови в притворном удивлении. – Как ты можешь так говорить? Он преуспевающий коммерсант, депутат и прочая и прочая…

Надежда нахмурилась.

– Ладно, не дуйся – это я так шучу! – сказал Максим. – Я знаю, что Пеля – тот еще фрукт! Но кроме него мне денег в оборот никто не даст – без залога, под честное слово. А за одну зарплату работать – лучше уж в милиции оставаться! Да не трясись ты, все хорошо будет! И тебе на Наташку больше перепадать станет.

– Я вовсе не об этом думала! – вспыхнула Надежда, окончательно обиделась и замолчала.

Максим посмотрел на бывшую жену и опустил глаза. Надежда была отличным, надежным человеком, и она до сих пор любила его. А он так ее обидел!..