Перейти море
Шрифт:
Но ничего не происходило. Стрелки часов неумолимо указывали на приближение вечера, и не запрети ему Пеля, Максим непременно воткнул бы припасенный нож себе в сердце – так непереносимо было ожидание, и так ужасно то, на что он решился…
Время шло…
9
Около семи вечера в окошко киоска, расположенного рядом с кинотеатром, постучали.
– Длинный, открой, это я! – раздался знакомый голос.
Длинный открыл.
– А, Макс, проходи! – он широко улыбнулся. – Рассказывай, что это у тебя за невиданная коммерческая операция наметилась?
Максим вошел в киоск. Если бы Длинный был внимательней, он бы заметил, что Максима
– Потом расскажу, – сказал Максим тихо. – Я сейчас спешу очень… Давай сперва деньги поменяем, а потом я тебя все объясню, если успею. Вон я сколько купонов тебе принес! – он потряс пакетом, но не давал его Длинному в руки.
И перчатки не снял тоже.
– Как у тебя все по взрослому, в пакете! – усмехнулся Длинный, повернулся к Максиму спиной и наклонился.
Именно так ему было удобно отпирать сейф с деньгами.
Клацнул замок, тяжелая дверь отворилась.
В тот де миг Максим, понимая, что ждать дальше нельзя, выхватил из рукава нож и ударил им в незащищенную спину своего друга. Нож вошел глубоко, по самую рукоятку. Длинный резко выпрямился, но не закричал, только охнул. Тогда Максим выдернул нож из раны и нанес еще один удар – движением снизу вверх. И вновь нож вошел удивительно мягко и глубоко. На этот раз Длинный издал протяжный вой раненного зверя. Максим опять выхватил нож из раны и ударил в третий раз – на этот раз удар пришелся вскользь по ребрам, так как Длинный уже падал. Максим бросил нож на маленький, стоявший у окошка, столик.
Перепрыгнув через распростертое тело друга, Максим наклонился к сейфу, быстро выхватив из кармана сумку. Трясущимися руками в неудобных, толстых перчатках он скидывал в сумку пачки денег, и вздрагивал при каждом стоне, доносившемся сзади.
За минуту он собрал в сумку все деньги и обернулся.
Длинный лежал на боку и страдающим, но ясным, все понимающим взглядом смотрел на Максима. Максим в ужасе сделал шаг назад и уперся в сейф – ему на миг показалось, что Длинный сейчас встанет, пойдет на него, и сопротивляться ему он, Максим, уже, конечно, не сможет. Взгляд скользнул по лежавшему на столике окровавленному ножу. Можно было бы сейчас добить раненного друга, но на это у Максима уже не было сил.
Взвыв, как несколько секунд назад выл убиваемый им Длинный, Максим перепрыгнул через распростертое тело, едва не поскользнувшись на огромной кровавой луже, открыл дверь и со всех ног помчался прочь, оставив в киоске и нож, и пакет с обрезками газетной бумаги.
10
Они приехали под утро – Иван Танич, водитель Степа, следователь Марина и еще двое оперативников.
– Привет Макс, а мы к тебе. Точнее за тобой, – сказал Иван, когда за ними закрылась дверь.
– Что-то я тебя, Ваня, не понимаю, – сказал Максим дрожащим голосом.
Иван поморщился – его бывший коллега, а теперь подозреваемый выглядел жалко. Трясущиеся руки, бегающие глаза, плечи, будто поникшие под тяжестью вины…
– Все ты понимаешь, Макс, – вздохнул Иван. – Я ведь вижу – понимаешь!
В это время один из оперативников вышел из ванной.
– Гляди, Вань, наш Макс брючки постирал, и сапожки помыл!
– А что, брюки стирать запрещено? – осведомился Максим все тем же предательски дрожащим голосом.
– Нет, не запрещено, – сказал Иван. – А вот ботинки хоть мой, хоть не мой – там столько кровавых следов осталось! Экспертиза наверняка
установит, что это твои боты.– Где это – там? – спросил Максим, и голос его сорвался.
– Ты прекрасно знаешь, где, – Иван смотрел на Максима с жалостью. – Тебя даже допрашивать не надо – у тебя явка с повинной в глазах написана. Виктория! – обратился он к насмерть перепуганной Вике. – Соберите для супруга паспорт, одежду какую-то. Он с нами поедет.
– Надолго? – тихо спросила Вика.
– Лет на пятнадцать, – хохотнул Степа.
– Шуточки же у тебя, – сказал Максим, глядя в пол.
– А он не шутит, – без тени улыбки сказал Иван. – Ты лучше нам расскажи, где деньги?
– Не знаю ни про какие деньги, – пробормотал Максим, не отрывая взгляда от пола.
Получилось очень неубедительно.
– В машину его! – вдруг жестко распорядился Иван, и два оперативника взяли Максима под руки.
– Да ладно вам, сам пойду! – вздохнул Максим.
На улице было еще темно, и, подходя к УАЗу, Максим подумал, что сотни раз он ездил на этой машине на переднем или заднем сидение, и вот теперь его сажают в «стакан»…
– Послушай, Макс, дело твое – швах, – сказал Иван, когда Максим устроился на жестком сидении за решеткой. – На полу киоска твои следы обуви. Это – кровавые следы, и оставить их мог только убийца! Это – раз. На обрезках газеты – надпись с твоим адресом – так почтальоны делают, когда газеты разносят. Это – два. На ноже – отпечатки пальцев, я уверен – твои или твоих домашних. Это – три. И последнее: Длинный час назад очнулся в больнице. У меня есть его показания. Нападавший – ты. Хотя я с самого начала был уверен – это твоих рук дело.
Максим молчал, опустив голову.
– Макс, – продолжил Иван. – Мы точно знаем, что это ты. Точно! И тебе ведь известно, как у нас обращаются с запирающимися убийцами? Зачем тебе это надо? Пиши признание, сдай деньги, а я уж позабочусь, чтобы с тобой обращались без издевательств, и в СИЗО определили в нормальную камеру.
– Деньги на кухне, на антресолях, – сказал Максим, не поднимая головы.
– Марина, – сказал Иван. – Понятых – и дуй туда!
– Почему ты не отнес их сразу Пеле? – спросил Иван, когда Марина ушла.
– Я и хотел – отдать деньги, а потом в бега. Но его дома не было… Я думал – утром, думал – успею, – голос Максима звучал глухо. – Я не сволочь, я не хотел так, но Пеля обещал Наташку… – голос его сорвался.
– Я понимаю, – сказал Иван, и в машине повисла звенящая тишина.
– А… А как он? – спросил Максим через минуту. – Что врачи говорят?
– Говорят, что до суда доживет, – буркнул Иван. – Так что у тебя еще будет возможность посмотреть ему в глаза.
– Слава Богу! – прошептал Максим.
Напряжение последних дней вырвалось наружу, и он громко, не таясь и никого не стесняясь, зарыдал.
Часть третья
1
Первого октября 2010 года тучная и усталая женщина шла с работы домой. Она брела по узким улицам, мучаясь от изжоги и отдышки. Эта женщина уже много лет работала уборщицей в школе и всегда страшно уставала. Вот и сейчас она мечтала лишь об одном – разуться и полежать с пол часика на старом, но очень удобном диване…
Эту женщину звали Викторией Ивановной Сорокиной. Но это – в последние годы, а когда-то, бесконечное количество лет назад, ее именовали Викой Родионовой. Она давным-давно покинула городок Шахтерский и жила в районном центре Малиновка.