Перезагрузка или Back in the USSR. Дилогия

А буквально спустя пару дней на даче раздался звонок. Николай Петрович сообщил, что в ближайший четверг Машеров будет в Москве, и ждет со мной встречи вечером этого же дня в аэропорту 'Домодедово' в 18 часов вечера, как раз перед отлетом Петра Мироновича на Родину. Едва не облажался, забыв глянуть на показания датчика уровня топлива. В итоге, не проехав и десяти километров, 'Волга' заглохла. Естественно, поблизости заправок не наблюдалось, это вам не 21-й век, где АЗС 'Лукойла', 'Роснефти' и прочих нефтедобывающих и нефтеперерабатывающих гигантов торчали на каждом углу. И такси, как назло, не было видно. Так и пришлось воспользоваться услугами лучшего в мире московского метрополитена. К счастью, успел, хоть и впритык, вручил Машерову рукопись, наказав себе на будущее следить за наполненностью бензобака.

Аккурат после празднования очередной годовщины революции вызвали в правление Союза композиторов, подписать бумажку, что я являюсь отцом малолетнего ребенка, якобы этот документ давал какие-то льготы. Уже выходя из секретариата, нос к носу столкнулся... с Градским. Александр Борисович выглядел практически точно так же, каким я его видел в своем сне прошлым летом в кулуарах ВААП. Мы кивнули друг другу, не иначе, он меня все же где-то видел и запомнил мою физиономию. Обернувшись музыканту вслед, я подумал, что ведь могу кое-что ему предложить. Конечно, не тот приснившийся мне гимн комсомольцев на музыку 'Queen', а, например, песню Кипелова 'Я свободен'. В принципе, голоса у Градского и Кипелова по тональности схожи, да и, помнится мне, на склоне лет Александр Борисович даже спел эту композицию в какой-то телепередаче.

– Александр!

Градский обернулся, поправив свои огромные очки, немного удивленно приподняв брови.

– Да, я вас слушаю.

– Разрешите представиться, Сергей Губернский.

– А-а, тот самый, который 'Марсианина' написал?

– Ну в данный момент я к вам обращаюсь все же как автор песен. Хочу предложить вам исполнить одну композицию.

Естественно, Градский заинтересовался. А поскольку в руках он держал кофр с гитарой, то мы, найдя тихий уголок, решили там и устроить небольшой джем-сейшн. В том смысле, что я получил инструмент и по памяти восстановил аккорды песни 'Я свободен', после чего напел вполголоса под свой же аккомпанемент. Градскому понравилось, он попросил тут же на листочке переписать текст с аккордами, мы обменялись телефонами и расстались, довольные друг другом. Вот так, походя, сплавил хит Кипелова, глядишь, Валерий Саныч еще что-нибудь стоящее напишет. А то ведь если будущее поменяется, вполне может случиться, что и не дойдет дело до создания этой классной вещи.

А еще спустя несколько дней мне позвонил лично Петр Миронович. Общался со мной по поводу книги 'Народные мстители Полесья'. К моей радости, особых замечаний не было, Машеров лишь кое-что немного поправил. Например, заголовок, поскольку воевал он не совсем в Полесье, а километров на 300 в сторону. Оставил просто 'Народные мстители'.

В целом неплохо, похвалил я сам себя, постепенно расту как писатель. С иллюстрациями Машеров пообещал сам решить вопрос, отобрать фотографии из личного архива. После чего сказал, что отправит книгу в республиканское издательство.

– А вы, естественно, получите за свою работу соответствующий гонорар. Золотых гор не обещаю, но гонорар будет достойный, - заверил Петр Миронович.

Распинаться, что я работаю не за деньги, а за идею, было бы глупо, поэтому просто поблагодарил белорусского лидера банальным 'спасибо'.

* * *

Петр Миронович опустил трубку, потер воспаленные глаза и автоматически потянулся к пачке сигарет. Так же механически прикурил, глядя на отражавшийся в стекле стоявшего напротив шкафа портрет Брежнева. Тот как раз висел над его головой. Подумалось, что когда-нибудь на этом месте вместо немощного Леонида Ильича появится изображение другого генсека. И кто это будет, зависит во многом теперь и от него, первого секретаря ЦК КП Белоруссии.

Давненько ему не приходилось работать в таком режиме. Постоянные перелеты, встречи, переговоры, прощупывания собеседников, и все это приходилось проделывать под видом рабочих аудиенций, чтобы никто ничего не заподозрил. И только оставшись с потенциальным соратником наедине, Петр Миронович переходил к делу. Причем иногда одной встречей дело не ограничивалось.

Вспомнилось, как во время встречи тет-а-тет с Щербицким украинский лидер, выслушав историю о попавшем в прошлое учителе истории, долго не хотел верить услышанному.

– Петр, сознайся, ты меня разыгрываешь, - грозил пальцем Владимир Васильевич.
– Ну не может такого быть!

– Я сам не верил, Володя, но у этого человека нашлись весомые доказательства. Вещественные доказательства. В наше время таких приборов, которые он мне показывал, сделать просто не могут. Плюс российские паспорт и деньги. А пока возьми вот эти две папки, ознакомься. Надеюсь, за неделю осилишь?

– Постараюсь. А что в них?

– Две рукописи, обе принадлежат перу, скажем так, того самого Губернского. Уверяю, тебе будет очень интересно это читать. И постарайся, чтобы никто эти папки у тебя не видел.

Оставалась последняя встреча, с последним кандидатом на вступление в 'Орден заговорщиков', как с усмешкой про себя окрестил подбиравшуюся компанию Машеров. Завтра вылет в Москву. А сегодняшний вечер он посвятит своим близким, вместе с внучками Леной и Катей будет отбирать фотографии из семейного альбома для книги воспоминаний.

Глава 13

Александр Градский позвонил, когда я уже и забыл, что отдал ему песню. Пригласил на студию прослушать, как будет звучать вещь в его исполнении с аранжировкой и в сопровождении полноценного ансамбля. Получилось очень даже недурственно, рок-баллада по мощи практически не уступала оригиналу в исполнении Кипелова.

– Разрешишь петь на концертах?
– не без доли тревоги спросил Градский.

– Да не вопрос! Вы с этой песней созданы друг для друга.

– Тогда давай оформим кое-какие бумажки, чтобы уж все было по закону.

в один из предновогодних дней позвонил Николай Петрович. Передал просьбу Машерова на следующий день к 18 часам ждать его у Большого театра.

– И кстати, чуть не забыл, - добавил он.
– Петр Миронович попросил вас захватить какой-то 'ридер', якобы вы знаете, что это такое, плюс паспорт и деньги, сказал, что и тут вы в курсе, о чем идет речь.

Хм, интересно, зачем все это понадобилось Машерову? Разве что еще кому-то хочет показать, других объяснений я не находил. Да и зачем я ему вообще понадобился?

В назначенное время с оставшимися вещдоками в неизменной сумке через плечо, которую недавно уже пришлось 'ремонтировать' - пришивать оторвавшийся ремень - я топтался перед входом в Большой театр. В этом году храм Мельпомены отмечал 200-летие, если верить полотнищу над входом. Сегодня здесь давали балет 'Лебединое озеро', что живо напомнило о традиции провожать 'вождей' под звуки музыки Чайковского. Кстати, судя по афише, главную партию исполняет прима-балерина Майя Плисецкая. Никогда не был поклонником балета, но на легендарную балерину в расцвете лет посмотрел бы.

Вскоре оказалось, что мое желание будет исполнено. Сначала ко мне подошел помощник Машерова, поздоровался и предложил следовать за ним. Мы миновали служебный вход, затем поднялись в приемную директора, где я смог раздеться, после чего был препровожден в зрительный зал. Вернее, в ложу слева от сцены, где чуть позже появился и сам Петр Миронович.

– Здравствуйте, Сергей Андреевич. Удивлены, что я вас пригласил на балет?

– Есть немного. Думаю, все же я вам понадобился не для того, чтобы обсуждать мастерство Плисецкой.