Перезагрузка

Он невольно отпрянул, бросая повисшую на нем тушу покойницы и тут же ухватил, за плечо, пытаясь удержать, в надежде на ошибку. Осторожно опустил и присел рядом, заглядывая в застывшее лицо. Никогда прежде не приходилось иметь дело с мертвыми, как щупать пульс видел исключительно в кино, однако нерешительно потрогав морщинистое запястье и поискав жилку на шее почему-то моментально уверился в смерти.

– Ничего не понимаю, - сказал сам себе, под не прекращающийся вой сирены и пошел вниз.

Если солдатик и не окачурился на манер бабки сразу, то его и проверять не требовалось. Голова была повернута чуть не назад. Потом трупы стали попадаться все чаще. Возле бомбоубежища они уже лежали сплошным слоем, не позволяя ступить, чтоб не попасть на человека. Трогать их не хотелось, как ходить поверху. Вроде кто-то шебаршился в подвале. Ничего толком не разобрать из-за завывания, которое в закрытом помещении стало еще хуже. Он застыл, колеблясь и наконец, для очистки совести крикнул:

– Эй, есть кто живой?
– и крайне удивился, когда изнутри донесся заполошный женский вопль и плач сразу нескольких голосов.

– Стас?
– воскликнула прекрасно знакомая одноклассница Тамара, появляясь в дверях убежища.
– Ты один?

Шутить было не ко времени и он просто подтвердил.

– Да.

– Иди сюда! Помоги!

Она повернулась внутрь и через мгновение держала в руках маленькую девочку, сунувшую в рот палец и смотрящую в неизвестность застывшим взором. Кажется это состояние называется ступором. Видимо внезапно умирающие люди и скорее всего кто-то из родителей крепко дали по психике.

– Держи!

– Может не надо?
– нерешительно сказал он, принимая ребенка.
– Здесь спокойнее от повторного удара.

– Ты идиот?
– спросила Тамара, стряхивая вечно лезущие на лицо роскошные волосы.
– Уже не помогло. Здесь все, - она сделала хорошо понятный жест по горлу.
– Раз уж так, лучше наверху.

Лучше ли?
– подумал Стас, но возражать больше не пытался.

Детей от шести до приблизительно двенадцати лет оказалось семеро. Три пацана и четыре девочки. Видимо не только их матери пришла в голову идея взять с собой на работу. Младшие плакали, первая так и молчала, замкнувшись в себе, один из пацанов шел в обмоченных штанах и кажется никто этого не замечал. Второй был вполне в адеквате и помогал в меру сил. Малолетнего пацана на себе тащил и утешал. Мелькнула мысль спросить не родственник ли тот, но сразу ушла. Не до любезностей. Последней вылезла красивая девушка лет шестнадцати-семнадцати. В отличие от остальных она была даже чересчур спокойна.

– Ты откуда?
– спросил Стас автоматически.

– Из Москвы. Отправил отец подальше от войны к тетке, - тут у нее затряслись губы и только усилием воли сдержалась, смахнув слезу.

Они так и поднимались цепочкой наверх, неся маленьких на руках и контролируя тех, кто постарше.

– Стас!
– выдохнул Мишка, когда оставался последний пролет. Он так и застыл, не решаясь спуститься или позвать.
– Я думал ты тоже...

Стас аккуратно поставил ту самую ничего не соображающую девочку на ноги, сунув маленькую ладошку в руку Тамаре и тремя прыжками взлетел на этаж. Сходу двинул ничего подобного не ожидавшего брата в челюсть и принялся пинать ногами.

– Ничего не будет?!
– заорал.
– Прогнутся! Урою, сука!

– Хватит!
– заорала Тамара.
– Прекрати!

Внезапно замолчала сирена, оставив в ушах звон и вернув нормальный слух. Это было настолько неожиданно, что Стас невольно застыл, прекратив бить брата.

– Кто-то выключил?

– Таймер, - сказал невнятно все знающий Мишка, получивший в школе не особо лестное прозвище 'Знайка'. Зуб у него шатался и сплевывая кровь, он кряхтя поднялся, щупая бок.
– Само отрубилось.

– Взрыва не было, - озвучил Стас с опозданием сидевшую где-то на периферии мысль.
– Мы б услышали и увидели. Если не свет, так ударную волну.

– Радиации тоже нет, - доставая из кармана приборчик величиной с ладонь, сообщил Мишка.
– У доктора в халате было, - пояснил.
– Во всяком случае фон обычный. Никаких нейтронных бомб. И это не химия, тогда все бы почувствовали.

– И не биологическое оружие, - пробормотала Тамара.

Вокруг них все собрались внимательно слушали, кроме так и не очнувшейся девочки. Даже плакать перестали.

– Не бывает вируса, чтоб сработал одновременно. А у любой чумы или эболы некий срок должен пройти после заражения.

– И какая нам разница?
– спросил тот самый полезный парнишка.

– Большая, - буркнул Мишка.
– Может мы иммунные к этой неведомой хрени, а может и нет.
– Тебя как зовут?

– Валера Шехтель.

– Так вот, Валера, если нет радиации и нервно-паралитических газов, можно жить дальше спокойно. Было и прошло.

– А когда появятся МЧС?
– подал голос второй пацан в мокрых штанах.

– А действительно, - задумчиво сказала Тамара.
– Вдруг только у нас?
– судя по тону она и сама не особо верила, но надежда всегда остается.

– Вы чего не поняли?
– спросил Валера.
– Взрослые все умерли. А мы остались! Это реально какое-то оружие, но генетическое.

– Чушь! Невозможно такое создать!

– Я книгу читал, - сообщил до сих пор молчавший третий пацан.
– Там похожее было. Как уцелевшие дорастали лет до двадцати, тоже дубу давали, - в глазах у него застыл страх.

– Заткнись!
– залепила ему оплеуху Тамара.

– Это книга, - рассудительно сказал Мишка, - мало ли какую чушь накалякают аффторы.

– Чего держишься?
– спросил Стас.

– Болит, - ответил тот.

– Покажи. Ну не хотел я, - пробурчал, задирая рубаху и прощупывая бок.
– Не похоже на перелом. Может ребро треснуло. Щас повязку тугую соорудим.

Где-то далеко хлопнула дверь и послышался топот ног. В пустом коридоре звуки разносились далеко. Все дружно уставились в ту сторону. А потом заорали каждый свое и неразборчиво. Через минуту из-за угла выскочил парень, почему-то держа в руке монтировку.

– Славка!
– радостно закричали братья, кидаясь к нему и обнимаясь.

– Какой-то дебил закрыл задний вход, пришлось бегать вокруг.

Больница была старая, стоянки не имела и машины обычно ставили снаружи как попало. Зато всю опоясывал оставшийся с времен госпиталя высокий бетонный забор с колючей поволокой поверху. И хоздвор почему-то отдельно, за оградой, как на зоне. Обычно ходили свободно сквозь вечно открытую калитку, но видимо, некто бдительный проявил дурную инициативу. Вот и пришлось ему давать немалого кругаля.