Пережить бурю с Бастианом

И это вероятно сработало бы.

Существовала и дополнительная проблема, которая заключалась в том, что мне предстояло делать после завершения турнира. Что помешало бы Франку или Лэндону вновь принудить меня к участию? Они всегда могли возобновить угрозы в сторону Рейн или моего сына, тем самым держать меня на мушке, и тут было мало вариантов, которые я мог бы использовать, чтобы остановить их. Мне даже не удалось засадить Фрэнкса за решетку за убийство шестнадцати человек, включая отца Рейн. Не было и речи о том, что я мог пойти к копам с информацией о предстоящих боях насмерть без того, чтобы не угодить за решетку самому до конца своей жизни, поэтому это был абсолютно точно не выход. Я научился на горьком опыте, что тот, кто доносит на преступную организацию, совершает глупый поступок.

Я бы не смог справиться с этим дерьмом. Только если все бы сложись так, как выгодно мне, и я бы вышел из предстоящего боя победителем, по-другому с этим не разобраться. Но, даже несмотря на это, Фрэнкс и его преступная организация могли заставить меня участвовать в этом еще раз. Мне придется сделать это. Придется бороться за мою семью.

Мою семью.

Но я понимал, что Рейн не стала бы мириться с этим. Полагаю, что она простила мой последний поступок, но это совершенно не значило, что она собиралась помогать мне воспитывать ребенка, который не был ее, а я не мог бы подарить ей нашего ребенка. Возможно, она даже не хотела детей.

Нет, это неправда. Я видел это в ее взгляде до того, как она узнала о моей вазектомии. Это был отличный способ занятия сексом без презерватива, но сейчас, когда мы были вместе, я бы предпочел, чтобы у меня не было этой штуки.

Полагаю, что Рейн не изменила своего мнения и устроит мне разнос, как только проснется.

Мне нужно было сосредоточиться на одной проблеме за раз. Я должен был убедиться, что она не скажет мне проваливать после своего пробуждения. Несмотря на мое решение прекратить курить, я курил одну за другой на протяжении всей ночи и старался придумать, как можно извиниться перед ней.

Утром первым делом я начал готовить ей завтрак.

Моя голова пульсировала от чудовищной боли, несмотря на четыре больших стакана воды, которые я выпил, чтобы запить обезболивающее средство, потому как обычные средства от похмелья мне уже не помогали. Меня тошнило от запаха еды. Я чувствовал слабость во всем теле и не мог мечтать ни о чем, кроме как завалиться на диван с пультом и включить фильм, который я видел тысячи раз до этого. Чувствовал себя дерьмово.

И полностью заслужил это.

— Ты рано поднялся.

Я ненадолго замер, прежде чем обернулся и посмотрел через плечо на Рейн, одетую в халат и наблюдавшую за мной. Мои губы едва тронула улыбка, и я указал жестом на готовящийся бекон.

— Мне показалось, что, по меньшей мере, я должен тебе завтрак.

Она приподняла брови и присела за обеденный стол, когда я налил ей кофе и достал вкусные сливки из холодильника. Она подула на кружку с кофе, прежде чем сделать глоток.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила она.

Я просто пожал плечами.

— Так плохо?

— Бывало и хуже. — И как только эти слова выскользнули из моего рта, я осознал, что они были неправильными.

Осторожно: сегодня нужно говорить как можно меньше.

Вместо того, чтобы говорить пустые слова, я показывал все действиями. Собрал все фрукты, какие только были у нас в квартире, и сделал для нее небольшую фруктовую нарезку. Даже выжал гребаный апельсиновый сок для нее — несмотря на то, что сила, которую я прикладывал к ручной соковыжималке, только увеличила напряжение в моих мышцах и болезненную пульсацию в голове.

На самом деле все, что я хотел в данный момент — отрубиться, но, когда посмотрел на часы, оставался час до того, как ей нужно было выходить на занятия.

Один час. Я мог продержаться.

Час постепенно прошел. Я убрал оставшийся беспорядок в ванной комнате, чтобы Рейн могла принять душ, но, одевшись, она уселась на диван и впилась в меня взглядом.

— Ты опоздаешь, — сказал я.

— Не переживай из-за времени, сегодня я не пойду на занятия.

— Не пойдешь? — мое лицо перекосило.

— Нет, — ответила она, уселась поудобнее и откинулась спиной на подушку. — Мне кажется, нам нужно поговорить, ты так не думаешь?

Чтоб меня.

Я отвел взгляд в сторону и потер глаза рукой. Это не имело ничего общего с моей головной болью, но я уповал на то, что это будет смотреться достаточно жалко, чтобы вызвать в ней немного сочувствия.

— Я не уверен, что способен на это.

— А я не оставляю тебе выбора, — парировала Рейн.

Да чтоб меня дважды.

— Бл*дь, мать твою, Рейн, — простонал я.

Ну вот, из моего рта вырвалось пару нецензурных ругательств. Конечно, это обязательно должно помочь. Так держать, Бастиан.

Она продолжила сверлить меня злым взглядом, который был не очень похож на сочувствие.

— Послушай, я просто не могу сделать это. — Я убрал руку от головы и присел на противоположную сторону дивана. — Дерьмово себя чувствую, а все, что говорю, выходит не так, как я хотел бы сказать.

— Ты заслужил чувствовать себя дерьмово, — произнесла она. — Я буду думать об этом, когда ты будешь объяснять мне, что произошло.

Я подался вперед, расположив локти на коленях и спрятав в ладонях лицо. Оставался в таком положении, пока она не начала кашлять, чтобы прочистить горло, и не закинула свои босые ноги на кофейный столик.

Я определенно не смог бы избежать предстоящего разговора, поэтому решил сменить тактику.

— Могу я сначала сходить на пробежку? — спросил я тихо, посмотрев на нее. — Немного проветрить мысли?

Она бросила на меня сердитый взгляд. Мне даже показалось, что я услышал недовольное рычание.

— Это, на самом деле, поможет мне, — продолжил умолять я. Попытался вызвать в ней чувство между жалостью и безысходностью, пока она смотрела на меня. Но, по большому счету, мне просто было нужно немного больше времени, чтобы поразмыслить над тем, что сказать.

— Ладно, — сказала она, скрипя зубами. — Но будь тут через час.

Я поспешно кивнул, наспех оделся и направился на пляж.

Это было поздней пробежкой, и на пляже несколько человек уже прогуливались по песку. Облака были серыми, поэтому у меня была отличная возможность не выделяться; по крайней мере, солнце не усугубляло мою головную боль. Я впечатывал свои кроссовки в песок, это ощущалось как нельзя лучше, но в то же время я с трудом передвигался.