Перфекционистка из Москвы

Иван – неплохой человек, но он мужчина, и это его основной недостаток. Будь он женщиной, мог бы мне посоветовать пару рецептов, но он, как все мужчины, на самом ответственном месте отворачивается и делает вид, что ничего не было.

Ну, хватит ерундой заниматься, за работу! Жаркое с мясом. Вкусно, но банально. Ризотто с белыми грибами. Делали уже…

В кармане вибрирует телефон.

– Он? – Иван понимающе смотрит на меня.

– Да, – произношу обворожительным голосом, не сомневаясь, что позвонить мне с утра на сотовый может только Вадим.

– Ты что сегодня не на работе? – как обухом по голове, бьет меня звонкий голос Светы.

– Да, дорогой! Конечно я на работе! – громко говорю я, многозначительно смотрю на Ивана и выхожу в коридор. В коридоре расхаживают три молодых человека. – Извини, я тебя с Вадимом перепутала.

– Ничего! Поздравляю с годовщиной!

– Спасибо! Нас уже двое.

– В смысле?

– Из тех, кто об этом помнит.

– Понимаю… Значит вы не на Тенерифе.

– Нет, по крайней мере, я.

– А ты думаешь, он помнит про вашу годовщину?

– Не сыпь мне соль на ужин. Тем более, что я еще пока не знаю, что приготовить. Я ему целую неделю напоминала: мохито делала, который мы на первом свидании пили, в метро его в засос целовала, как год назад, бельё в полосочку надевала, как… Обойдемся без подробностей, я тут не одна.

«Молодой человек, – обращаюсь мужчине, завывающему в трубку телефона колыбельную, при этом покачиваясь при этом из стороны в сторону, как кулон гипнотизера. – Вы совсем стыд потеряли? Поете на работе!»

– Тут ребенка по телефону укладывают, – возвращаюсь к Свете. – Вообщем, я напомнила ему, как могла. Думаю, даже если бы он не понимал всю серьезность ситуации, теперь её осознал и готовит мне сюрприз. Только меня очень беспокоит, что делает он это очень тихо, осторожно. Даже слишком.

Я возвращаюсь в наш огромный open-air вместе с горе-отцом.

– Уложили, – шепчет он мне, счастливо улыбаясь.

– Поздравляю! – отвечаю я и представляю себе, как Вадим звонит с работы и убаюкивает нашего малыша. Как мило! У нас будет ребенок! Когда-нибудь будет, конечно… Не сейчас… Мне кажется, нам уже пора узаконить наши отношения. Более подходящего момента не найти!

Кольцо, руку и сердце! Нет, наоборот: сначала руку и сердце, потом кольцо. Так правильно. Впрочем, какая разница? Лишь бы он не забыл про нашу годовщину!!! Мне же ему тоже нужно будет что-то подарить! Диван у нас совсем прохудился… Надо посмотреть в интернете…

Почему у меня в такие романтичные моменты всегда возникают абсолютно неромантичные мысли? Например, когда Вадим первый раз меня поцеловал, я думала только о том, осталась ли у меня после вечернего макияжа помада на губах. Вадим на такие тонкости (как потом оказалось, как и на все остальные) внимания не обращал. Он поцеловал меня на станции прямо перед отправлением состава, да так, что все мое чудо косметического искусства, которое я наводила в туалете на работе не менее часа, размазалось по щекам. Я провожала его округленными от ужаса глазами (он, конечно, подумал, что это я так восхищение его незаурядными способностями выражаю). Как только поезд скрылся в туннеле, я забралась в угол вагона, открыла зеркальце и решила, что такой неаккуратный молодой человек мне не нужен. Света, правда, меня потом переубедила дать ему второй шанс. И он его не упустил. Нашел мою секретную эрогенную зону – мохито, и я не устояла.

Ах, это будет волшебно! Он приходит с работы пораньше, вручает огромный букет красных роз, целует, с улыбкой моет обувь, ставит её на газетку, проходит в комнату, одевается в домашнее, без напоминаний раскладывает вещи по своим местам, предлагает помощь в подготовке вечера. Мне не нужно ничего говорить – он всё читает в моих глазах. Ставит на середину комнаты стол-книжку, достает белоснежную скатерть, которую мы растягиваем, как простыню. Смотрим друг на друга и не можем оторваться, руки наши, наконец, пересекаются. Вадим тащит меня на диван, я его – на кухню.

– Сначала сюрприз! – шепчу.

– Какой? – отвечает он, тяжело дыша от нетерпения.

– Кулинарный!

Вадим в восторге от нового блюда. Тут за окном раздается звук мотора самолета. Мы выглядываем, и я вижу подсвеченный плакат: «Выходи за меня замуж!» «Но ведь над Москвой запрещены полеты авиации! – бурчит голос мамы во мне. «А я на самом краю Москвы живу! – парирую я. – Как раз по ее границе пролетает самолет – так-то!» Вадим тут же падает на колени и достает из кармана огромное кольцо. Я не могу отказаться. На меня смотрят глаза… Глаза шефа! Чёрт! Я же на работе!

– Александра, задание моё получили?

– Да, – выдавливаю из себя.

Господи! Он говорит со мной! Впервые за последние две недели.

– Хорошо.

– Срок вы не указали. Значит, задание несрочное?

– Не указал. Как сделаете, так и перешлете.

Значит, отложим задание на послеобеденное время, потому что, как нам объяснял специалист по правильному распределению рабочего времени, если у вас осталось 15 минут до обеда, лучше и не начинать крупное задание – это время обычно тратится, чтобы по-хорошему включиться в работу. Поэтому ищу дальше рецепты и не иду на обед!

Через час безысходности нахожу котлеты по-гречески. Вадим когда-то похвалил их после вечеринки в ресторане. Вот это будет настоящий сюрприз!

Около двух начинает сильно болеть голова. Очень кстати.

– Ваня, мне что-то нехорошо. Я сегодня пораньше уйду. Мы же можем раз в месяц уходить пораньше, не отпрашиваясь?

– Конечно! А задание от шефа доделывать не будешь?

– Завтра с утра доделаю. Оно же несрочное. А у меня сегодня годовщина… Фарш еще нужно купить и сыр особый. Прикрой меня, если что.

Ваня кивает, и я выбегаю на улицу. Захожу в магазин, покупаю продукты, красивые салфетки, бумажные декорации. Сегодня всё должно быть на высшем уровне! Котлеты по-гречески! Делаю фарш, смешиваю с яйцом, орегано, перцем, солью. Нарезаю сыр Feta тонкими слоями. Раскатываю фарш на фольге, кладу сыр на одну сторону фарша, второй закрываю и выкладываю на шипящую сковородку. Первые котлеты получаются неровными, и я их оставляю для кота моих родителей. Если Васька откажется, так папа съест. Он у нас совсем неприхотливый.

Прошедшие конкурсный отбор котлеты я помещаю на фарфоровое блюдо, подаренное мамой для торжественных случаев. В желудке урчит, я тянусь к одной, чтобы попробовать, и тут же слышу строгое мамино: «СТОП!». Она никогда не разрешала нам с папой брать что-либо с тарелки, пока не придут гости.

– Хоть одну, самую маленькую! – прошу я.

– Сейчас наешься, потом за столом будешь ушами хлопать. Сладкого тоже нельзя. Аппетит перебьёшь.

– Не перебью, – хнычу я.

– Иди лучше, пыль с растений вытри. За день нападало, как снега в непогоду!