Период полураспада. Том 1: Общество

«Спи, мой мальчик маленький,

Спи, мой сын. Я уже не плачу – прошло.

Спи цветочек аленький – я с тобою рядом

Будет всё у нас хорошо,

Будет всё у нас хорошо.»

Татьяна Буланова, «Колыбельная»

Её благополучная семья

В центре опрятной, жалкой на радость и выдохшейся комнатки, на полу с потёртым, почти погибшим, старым тёмным ковром, сидела маленькая девочка в розовых колготках и кофте не по размеру. Маленькие ручки прятались от жизни и неуверенности внутри оберегающих рукавов. Там девочка сжимала волнение, чтобы его не было видно – чтобы на вид быть светлее, чем кажется. Всё-таки детские силы ещё не были полными, выросшими – она старалась собой и, если бы была умнее, жаловалась бы на природу, что не дала ей быстрого роста для скорейшей свободы. Поэтому, она лишь ждала, когда вырастет – потому томно проживала время. Его занимали редкие утренние зелёные мультики и малопонятные вечерние передачи. Для друзей было много места в душе, только никто не спешил его занимать – так и пустовало с одной мамой и редкой на прогулки девочкой из соседнего двора.

Где-то на кухне этой бедной однокомнатной панельной квартиры занималась ужином её, уставшая тяжёлой работой, мама. Средних лет и больших сил красивая женщина, что старалась воплотить человека для общества – совсем немодная для этого времени задача. Да и получалось, откровенно, не «хорошо» – как могла. С кухни пахло вкусным и ожидаемым, а также противными вздыхающими сигаретами.

Перед девочкой, у стены, на деревянной старой тумбе стоял чёрный пузатый квадрат-телевизор. Давно уже стемнело, но в комнате не горел свет – хватало цветастого изображения экрана и небольшой жёлтой полоски из кухни. Совсем скромно давала свою крохотную полосочку жёлтая уличная лампа, перекрытая деревом. Вдалеке, за небольшой аллеей, спешили по делам машины и ездили старые громоздкие автобусы.

– Мам, скоро? – спросила девочка.

– Да, потерпи ещё, – чуть давясь недовольством, ответила мама. – Почти! Потерпеть минуту не можешь даже! Откуда в тебе! Прошу же!

Девочка заглушила в себе обиду попыткой понимания, давно готовой неинтересной конструкцией, и отвлеклась обратно. На экране быстро сменялись картинки: об очередном, определённо важном, товаре рассказывал диктор тяжёлым голосом; объявляли новые передачи; мультяшные персонажи предлагали «очень вкусные и яркие» зелёные товары. Девочке неинтересны были эти новомодные квадратные компьютеры, зелёная газировка, платье из новой коллекции и дорогие заграничные духи – зачем? Ей было интересно только смотреть на обёртку этого, как в кружащий калейдоскоп: на картинки – яркие привлекающие образы, которые вереницей сменяют друг друга. Коммерческая реклама была для всех участников в новинку и поэтому, за неимением опыта, каждый «рекламщик» старался привлечь более ярким образом. Доходило даже до абсурда, когда и рекламируемого товара-то не показывали – песенка или сценка только в конце связывалась с товаром через знак. Зато образ был и запоминался, а это и было самым важным, чтобы человек подсознательно знал о товаре, когда будет возможность его купить. Этим и привлекало девочку показываемое месиво идей – она смеялась неожиданной глупости или вскрытому гениальному моменту.

Интересное было время: бедное, яркое, контрастное – такова была новая свобода. От развития, человечности и хорошего чувства. Дети и другие глупые смеялись ей, а имеющий хоть немного разума сокрушался и тихонько плакал дома, вздыхая от тоски и горести Родины.

После рекламы начался новостной репортаж: сводки предвыборных событий; государственные дела; выступления кандидатов и их важные обещания; международная реакция и их проблемы. В конце пятиминутного блока показывали необычное: мальчика. Светлый, радостный, немного испуганный – он сидел уютно, рядом с красивой женщиной. Это был не простой ребёнок – сын своего отца, героя «перелома». Президент Федерации улыбался мальчику и важно пожимал ручонку:

– Он у вас будет героем! – важно заявил президент Цюнен. – Вас мы не забудем. Да. Как и весь синий народ, как и все люди земли! Мы сейчас строим основу, да. Чтобы новое поколение жило свободно и радостно: в мировой семье, а не как раньше. Демократично, понимаете? Вот наша главная цель – дети! Да. За них погибли хорошие люди. Долго шли.

– Спасибо вам, господин Цюнен, – смущалась молодая мать. По прекрасному лицу проскользнула печаль, и она быстро утёрла слезу. – Всё ещё тяжело. Но ничего! Будем жить!

– Будем! И на радость детям строить страну. Спасибо вам, и вашей семье. Да.

Девочка прилипла к экрану, выжидая радостно мальчика. Ведущая новостей деловито сообщила, что после этой встречи Президент уехал на встречу с какими-то важными людьми.

Незаметно из кухни вышла мама.

– Что ты там увидела уже? – уставши спросила мама. – Очередная предвыборная реклама? Ерунда же. Как обычно, наобещают всего, а потом наворуют.

– Мальчик! Красивый такой!

Внимательно посмотрев на экран, женщина недовольно заворчала и стала искать пульт:

– Что ты смотришь? А? Ну сколько раз просила тебя, не смотри ерунду! Не надо это смотреть! Этих вот! Нет там красивых – одно уродство! Уродство, поняла? Это они! Да когда ты уже поймёшь! Таким нельзя радоваться!

Подавившись обидой, девочка зарыдала:

– Мама, прости! Я не знала… Я не знала!..

Мать тяжело вздохнула, чтобы подавить накатившее от усталости раздражение, и решила приобнять родное. Она села на диван и расставила руки. Девочка всем телом прижалась ответно, как к жизни, ко взрослым коленям, и детски плача спросила:

– Мама, ты не злишься?

От маминой одежды привычно пахло сигаретами. Прижимая маленькую головушку, мать ответила:

– Нет. Я на тебя не злилась – на тех, кого показывали. Они плохие. А ты мне приносишь только радость и иногда шалишь.

– А почему они плохие?

– Почему? – спокойно спросила женщина. Она уже хотела спать и потому раздражение проходило быстро. – Это сложная история. Помнишь, я про твоего папу рассказывала? Вот. Поэтому мы так и живём: одни с тобой, вдвоём.

– А-а, – пытаясь быть взрослой, ответила девочка. Она не понимала ещё полноценно, но знала, что, если это плохие люди, мама что-то сделает и они не смогут навредить.

– Но ничего. Мы есть друг у друга – как-нибудь проживём.

Поправляя светлую маленькую причёску, умиляясь единственной семье, мать приобняла девочку и встала.

– Посиди пока. Я скоро приду, хорошо?

Девочка кивнула, проводила взглядом маму и отвернулась к экрану.

Кончалась реклама на другом канале – значит, будет что-то. Взяв в руки небольшую куклу, девочка начала с ней возиться и ждать. Сначала появился образ мигающей жуткой головы, затем зазвучали тяжёлые нотки, появилось несколько фотографий-картинок – это была одна из политических передач.

За круглым небольшим столом сидело трое человек. Важный и довольный складывающейся жизнью человек, выхватываемый камерой по центру, начал:

– Приветствуем вас, наши дорогие зрители, на передаче «Один на один». Предвыборная гонка в самом разгаре. Вы ждали – мы сделали. Да, сегодня у нас столкнутся один на один два главных претендента. К нашему сожалению, не напрямую – сегодня они представлены своими главами штабов. Слева у нас – Дмитрий Юрьевич Узелков. Бывший майор рабочей армии, писатель, публицист – сейчас возглавляет штаб Любова от рабочей партии, – ведущий на несколько секунд замолчал, чтобы дать аплодисменты, усатый седой мужичок слегка кивнул головой. – Справа – Аркадий Павлович Гуценко. Экономист, автор ряда научных работ, бизнесмен – возглавляет штаб Цюнена от демократической партии, – и снова аплодисменты, полноватый мужчина, к тому же помоложе противника, тоже кивнул. Ведущий повернулся к мужчине слева. – Дмитрий Юрьевич, начнём с вас. Скажите, почему Любов сам не пришёл к нам в эфир сегодня? Мы рады были бы встретить его в студии. Разве плохая?