Пермский Губернский

— Погодите, то есть за семь лет — вы не создали ни одной новой модели?

— Ну… Понимаете, создание автомобиля — очень дорогой и трудоёмкий процесс. А все автомобили «Искра» по сей день пользуются популярностью. И модель «Элегант»… О, как её обожают наши покупатели… Вы бы знали! — хвастался директор, а я уже насквозь провонял его враньём.

Вот, как можно так откровенное лгать? Неужели у этого человека совсем нет совести? Отвратительно… И, ладно бы у меня не было доступа к документам и отчётам. Но я же прекрасно всё вижу и знаю.

— Сколько автомобилей данной модели вы продали в этом году? — поинтересовался я.

— Около двадцати тысяч… — ответил директор, с волнением потирая ручки. Запах искаженной правды. Что ж, это мы ещё посмотрим, насколько там «около».

Не сказать, что экскурсия мне сильно понравилась, но у неё были определённые задачи.

Во-первых, то, что Игорь Сергеевич не повёл меня на производство — уже говорит о многом.

Во-вторых, я не увидел ни одного сотрудника, не считая охранников, выдавших мне тревожную кнопку, и девчонок из бухгалтерии! Создавалось впечатление, будто сегодня выходной.

В-третьих, мне в любом случае нужно было убить время, пока Галина подготавливает отчёты за два квартала.

И в-четвёртых — я не просто так взял с собой кошака.

Маленький сгусток мохнатой тьмы сейчас уже во всю исследовал цеха, производственные помещения и офисы. И, чтобы не лицезреть пластмассовые физиономии недоделанных актёров, у которых ещё нет «Оскара», я решил применить старый добрый производственный шпионаж.

— Скажите, сколько на предприятии официально трудоустроенных филинидов?

— Ну… — Игорь Сергеевич немного замялся: — Думаю, что процентов пять… Если честно, то точную цифру вам сможет назвать мой заместитель! Пойдём к нему?

— Заместитель? А, почему он не вышел вместе с вами? — поинтересовался я.

— О… У Аристарха Филипповича сейчас много дел…

— Настолько много, что он не может выйти и поприветствовать нового учредителя?

Игорь Сергеевич промолчал, и лишь виновато пожал плечами.

Даже если местная управляющая Верхушка не ворует — понятно, почему доходы крупного предприятия в таком отвратительном состоянии. Игорь Сергеевич не просто тряпка… Он самый некомпетентный руководитель из всех, коих мне довелось повстречать на своём пути.

Видимо, тяжелое детство. Его все тюкали и обижали… Вот и дорвался до власти, что теперь шантажом заставляет сотрудниц ходить с ним «на кофе».

Но если честно — мне вообще плевать, что у него там, и как.

Директор, он же менеджер, он же управляющий — наёмник, который должен вести предприятие к вершинам бизнеса. А этот недобиток смотрелся жалко.

Поднявшись на третий этаж, Игорь Сергеевич открыл дверь с золотой табличкой.

Там в кресле восседал плотный мужчина, лет пятидесяти на вид. Он разговаривал по телефону, блуждая взглядом по потолку, а его второй подбородок раздувался, словно у жабы.

— … посредственно. Нет-нет! Я ещё раз вам говорю — нужны тарталетки с креветкой и камчатским крабом! И я не потерплю, чтобы на моём празднике было, хоть что-то не так! Вы меня знаете… Затаскаю по судам! — Мистер Жабб отвёл трубку стационарного телефона в сторону и вопросительно посмотрел на Игоря Сергеевича. Тот взглядом указал на меня. Тогда Мистер Жабб закатил глаза и отмахнулся от нас рукой, словно мы были мухами, что летали над его яблочным пирогом: — Извините! Ага… Да-да. По поводу тарталеток…

Внутри меня в этот момент, как будто засвистел закипающий чайник. Я смотрел на Мистера Жабба, и с каждым его словом по поводу «тарталеток», моя ярость всё больше подогревала кровь.

— … приеду в восемь и всё проверю! Ах, да… По поводу арбузов. Дотя сказала, что хочет безсемянные. То есть — без кос… — договорить заместитель не успел, поскольку я подошёл, и вырвав из его рук трубку телефона, с силой вжал её в пластмассовый колпак.

— Какого чёрта?! — возмутился Мистер Жабб и злобно посмотрел на меня: — Как вы смеете?!

— Я — Фёдор Осокин. Новый учредитель данного предприятия. — холодно произнёс я.

— Да хоть Папа Римский! Вы не видите, что я занят? Вас, молодой человек, не учили, что прерывать разговор непри… — звук резкого шлепка заставил жиртреста заткнуться.

— Уволен. — спокойно произнёс я.

— Не понял… — придерживаясь за покрасневшую щёку, шокировано выдохнул Мистер Жабб: — Игорь… Это что за малолетний грубиян?! Я же сейчас ментов вызову!

Ещё один шлепок.

— Ты не понял? — я схватил толстяка за галстук и подтянул к себе: — Собрал свои манатки, и пошёл нахер отсюда.

— Но… Но… — заикаясь, выдохнул заместитель.

— Захлопни пасть. И двигай. Если сейчас же не уберёшься с моих глаз — тебя отсюда вынесут. А питаться будешь через трубочку. — убедительно добавил я.

— Вы… Вы не можете так поступить! Вы не имеете права! — запротестовал толстяк.

Увы, моё терпение лопнуло. Схватив Мистера Жабба за шею, я трижды приложил его лицом об стол.

Заорав, заместитель вскочил, и схватив свой чемодан, побежал в сторону выхода:

— У вас будут очень большие проблемы! Очень большие!!! — тараторил он, а я тем временем уже нажал на тревожную кнопку.

В дверях Мистера Жабба встретила охрана.

— Заместитель больше у нас не работает. — с усмешкой произнёс я: — Выпроводите его с территории предприятия!

Крупные парни в брониках подхватили орущего Мистера Жабба и уволокли в коридор.

— Как же… Как же так? — побледнев от ужаса, произнёс Игорь Сергеевич: — Он же был моим… заместителем на протяжении девяти лет!

— Разговаривал по личным делам по рабочему телефону и в своё рабочее время, игнорируя директора и учредителя. Прямое нарушение дисциплины. — злорадно усмехнулся я: — А, как известно, наше предприятие является самым дисциплинированным в Пермской губернии!

— Но, кто теперь будет работать?

— Разберёмся. — я сел в кресло заместителя, а затем нахально положил ноги на стол.

— Фу-у-ух… — в кабинет забежал запыхавшийся кошак. Выглядел он так себе — весь в пыли, а на длинных усищах болталась паутина: — Всё проверил!

— И, как оно? — поинтересовался я, вертя в пальцах найденную на столе перьевую ручку.

— Отвратительно! — зашипел Семён: — В цехах и производственных помещениях — полная антисанитария и бардак! Пять туалетов из двенадцати — не работают. Всюду грязь, как будто никто никогда не убирался. Рабочие стоят за станками и хихикают, вместо того, чтобы работать!