Пернач V

“А если б была ранена, чтоб ты сделал?”, пристал трогг.

Что? Да ничего. И ничем не смог бы ей помочь, она умерла бы в мучениях.

“Тогда ее можно было бы съесть?”

Мы не едим друзей!

“Даже мертвых?”

Особенно мертвых!

“Но это не практично…”, пробубнил он.

Зато по совести!

“Какая такая совесть? И у кого?”

Такая! У меня! Хватит меня нервировать, за дорогой следи!

“Да смотрю я, смотрю, чо разорался-то?”, пробухтел трогг.

Смотрит он. Ага. Я влетел колесом в приличную яму, от чего Мира вскрикнула, и понял что и самому неплохо бы смотреть за дорогой, чем и занялся. Надо найти заправку. Надо найти жратву. Воду. Оружие, патроны. Ночью я смогу ехать, девчонка вполне может спать на пассажирском месте в движении. Ну, или не спать, не знаю я чем она там может заниматься. Чем они обычно занимаются? Сплетничают? Погрузившись в свои мысли я ехал все дальше и дальше. Меня окружали то темные поля, то мертвые леса, иногда попадались останки придорожной инфраструктуры, разок видел то ли сады, то ли деревню около дороги. А потом слева показались панельные многоэтажки, а справа — знакомый признак города. Да да, автосалон. Их я ни с чем не спутаю! Большая парковка, двухэтажное высокое здание, это точно оно. Но куда меня принесло? Где я?

Небольшая группа многоэтажек появилась и справа, но как и предыдущие — быстро кончились. Мать моржиха, куда меня занесло?! Что это за город? Что там у нас рядом с Самарой? Тольятти?? Буду думать, что это Тольятти. Пусть будет Тольятти. Нет, наверное нет, высокой застройки я не видел. А потом я вылетел на дамбу. Дамба неплохо сохранилась, а вот воды небыло. Я видел большую грязную лужу на дне с пятнами радужного цвета, и чем дальше ехал, тем больше понимал, что это была Волга, и таки да, я где-то около Тольятти. Масштабы дамбы поражали, я выехал на сушу, но через некоторое время опять началась длинная дамба, и вот тут уже пришлось смотреть в оба: сохранилась она плохо, кое-где полотно дороги накренилось, и я надеялся, что покрышки удержат мой болид.

Но нам повезло — мы проскочили, промчались мимо зловеще выглядящих корпусов обветшавшей гидроэлектростанции, и углубились в промзону. Справа простирался завод с двумя ободранными, торчащими вертикально металлическими бочками, потом еще какие-то постройки явно не жилого назначения, а их изначальное назначение угадать не удавалось, и никаких признаков жилья. Что это за промзона? Что за город? Фиг знает.

Следом мы пролетели частично разрушенный поселок. Именно разрушенный: примерно в середине селения дома были ранесены, те, что частично уцелели — обгорели, даже кирпичные. Что за война тут происходила, и чем тут все раскатали? Ракетами? Танками? Непонятно, и было это давно, руины поросли убогой растительностью. И все одно и то же: лес, поле, развалины деревни, развалины деревни, лес, поле. Я просто жал на газ, и надеялся, что в баке еще есть горючка.

— Трогг! Трогг! — раздалось у меня за спиной.

Я даже не понял почему она трогга зовет, и только потом воткнулся, что это зовут меня.

“Дошло, как до жирафа”, прокоментировал трогг.

— Что? — спросил я.

— Я ссять хочу!

Аа, вот оно что. Ладно. Я тормознул сбоку от дороги, около старой заправки с небольшим двухэтажным зданием из красного кирпича. Похоже, тут и касса, и кафе, а вокруг простирались поля до самого горизонта. Для меня, жителя горной местности, пейзаж был уныл и скучен. Как в пословице: выйдешь в поле, сядешь срать — за версту тебя видать. Вот именно тот случай.

Только я остановился, малыха ловко выпрыгнула со своего насеста, приземлилась, тут же задрала платице из мешковины, и плюхнулась на корты. Я даже “мяу” сказать не успел, только отвернулся. Мда… Вся культура испарилась вместе с цивилизацией. В общем-то, неудивительно: культура — это плод развития цивилизации, а когда эта лошадь пала, культура стала не нужна. И только мы сами можем ее поддерживать. Все просто. И понятно. Но очень непривычно. Подождав, когда Мира забралась на свое место, я решил и сам сходить до ветру, заодно размять порядком онемевшие булки. У меня с прошлого путешествия жопа квадратной стала, и чую в этот раз все будет еще хуже.

Я решил заглянуть в кафешку, вдруг что-то ценное там завалялось, и ждало меня сотню лет? Взяв в руки пернач, я сунул нос в дверной проем, и огляделся. Чуда не случилось, горшочка с золотом не было. Как и репликона, что скорее плюс, чем минус. На полу валялось пара камней, и толстый слой пыли. Вынесли вообще все, подчистую. Ибо даже сломанный кусок пластика — это материал, из которого что-то можно изготовить. Но… Должно же быть хоть что-то! Я тщательно распинал мусор на полу, и мне улыбнулась удача: окислившаяся монетка в пятьдесят копеек. Я поднял ее и потер об одежду.

— Что нашел?

От голоса Миры я вздрогнул, и покосился на нее через плечо.

— Кое что.

Посмотрел на монету — вроде стала лучше, плюнул, и принялся тереть дальше, потом взял горсть песка на улице, и шоркал уже песком, и тогда монетка начала нехотя проявляться. Закончив работу, я показал ее Миру, чем привел девчульку в восторг.

— Ого! Я видела такие круглешки у скупщиков! — пискнула она.

— Знаешь, что это? — спросил я.

— Нет! А ты?

— Знаю. Раньше такими штуками платили, не патронами, а этими кругляшками.

— Дааа? — неповерила она мне, — Ты врешь!

— Нет, я точно знаю. — попытался оправдаться я.

— Да откуда?! — наседала она.

— Я много путешествовал, и встретил чистого, он мне и рассказал, что патронами не платили.

— Дааа? — протянула она, — А что, патроны просто хранили?

— Патроны были не нужны, стрелять не в кого было. Ни тварей, ни рейдеров.

— Ты все врешь, и чистый твой наврал, дурак он! — обиженно выдала Мира.

А я понял, что она мне не поверила. Этого не может быть, потому что не может быть никогда! И все. Я повертел монетку в руках, и протянул ее девчушке.

— Возьми. Это для тебя.

Она опять мне не поверила, сложила руки на груди и сделала шаг назад. Я вытянул руку в ее сторону, и старался не улыбаться, чтобы не спугнуть. Несколько секунд спустя, она сделала осторожный шажок ко мне, потом еще один, и еще, медленно вытянула руку, и осторожно взяла монетку, поднесла ее к глазам, и внимательно рассматривала, вертя так и эдак, потом сжала в кулаке, и улыбнулась.

— Теперь ты богатая, сможешь потратить ее на что-нибудь. — сказал я и улыбнулся в ответ.

— Нет! Это древность, я буду ее хранить! — ее лицо моментально сделалось серьезным и решительным, — Я из рода копателей, мы искали древности.

Копатели? Собирателей одних я знаю, а эти, видимо, того же рода. Я вышел на улицу, до ветру-то сходить надо, и свернул за угол. Отойдя так, чтоб от машины меня видно небыло, я уже совсем было собрался облегчиться, но черт дернул меня повернуться, и я встретился взглядом с Мирой. Вот блин. Она ж не знает, что такое уединиться… И как ей объяснить?

— Мира, садись в машину.

— А что ты собрался делать без меня? — подозрительно уставившись на меня спросила она.

— Ссять. — прямо сказал я.

— Ааа, ну, сси. — и замерла.

Блин. Прилип.

— А ты будешь смотреть?

— А что? — искренне не поняла она.

Слова “стеснение” в ее лексиконе небыло.

— А я не хочу, чтоб на меня смотрели. — выдал я.

— Ааа… — протянула она, — Аааа… Так ты из этих…

И бочком ушла за угол. Из каких этих?? Что это за эти?? Вот блин, подкинула скверна проблему! Мне аж ссять расхотелось. Да ну в жопу! Потерплю! Лишь бы не быть из этих. Я вышел за угол и уперся в Миру, которая меня там-то и поджидала.