Перси Джексон и олимпийцы. Секретные материалы
Шрифт:
ПЕРСИ ДЖЕКСОН И МЕЧ АИДА
Провести Рождество в Царстве мертвых — это была НЕ МОЯ идея.
Если бы я знал, что там меня ждет, то сказался бы больным. Так я смог бы избежать встречи с целой армией демонов, схватки с титаном и обмана, из-за которого я и мои друзья чуть навсегда не угодили в объятия вечной тьмы.
Но нет, мне пришлось сдавать этот дурацкий экзамен по английскому языку. И вот в последний день зимнего семестра я сижу в школьном классе вместе с другими новичками и пытаюсь закончить работу по «Повести о двух городах», [4] сочинение типа «я эту книгу
сроду не читал, но верчусь тут как уж на сковородке — попробуй меня подловить». И тут появляется Миссис О’Лири и лает как сумасшедшая.4
«Повесть о двух городах» — произведение классика английской литературы Чарльза Диккенса.
Миссис О’Лири — это моя собачка, адская гончая. Этакое мохнатое черное чудище размером с «хаммер», с клыками как бритва, с когтями словно из стали и сверкающими красными глазами. Она вообще-то душка, но обычно остается в Лагере полукровок, нашем подготовительном центре для полубогов. Я немного удивился, увидев ее в классе, — скачет себе по елочкам, по эльфам Санта-Клауса и всей этой остальной новогодней мишуре, приготовленной к празднику.
Все подняли головы. Я был уверен, однокласснички сейчас ударятся в панику и понесутся к выходу, но они только принялись фыркать и смеяться. Две-три девчонки проговорили: «Ну просто класс!»
Наш учитель английского, доктор Скуко (не шучу — это его настоящее имя), поправил очки и нахмурился.
— Ну, — сказал он, — и чей это пудель?
Я облегченно вздохнул. Спасибо богам за Туман — волшебную завесу, которая не дает людям видеть вещи в их истинном свете. Я и раньше не раз видел, как этот Туман искажает реальность, но чтобы Миссис О’Лири выставить пуделем? Да, это впечатляло.
— Это мой пудель, сэр. — Я поднялся со своего места. — Извините! Наверное, он прибежал за мной.
Кто-то у меня за спиной начал насвистывать «У нашей Мэри был баран…». [5] Раздались новые смешки.
— Прекратить! — рявкнул мистер Скуко. — Перси Джексон, это семестровый экзамен. Я не позволю, чтобы здесь разгуливали пудели…
— ГАВ! — Лай Миссис О’Лири сотряс помещение класса.
Она махнула хвостом, уронив еще пару эльфов. Потом, присев на передние лапы, уставилась на меня, давая понять, что я должен следовать за ней.
— Я ее уведу отсюда, доктор Скуко, — сказал я. — Я все равно уже закончил.
5
Я закрыл тетрадь и побежал к учительскому столу. Миссис О’Лири поскакала к выходу, а я — за ней, ребята в классе смеялись и кричали мне вслед: «Пока, мальчик с собачкой!»
Миссис О’Лири галопом помчалась по 81-й Восточной улице к реке.
— Эй, не спеши! — закричал я. — Куда ты понеслась?
На меня недоуменно поглядывали прохожие, но это был Нью-Йорк, и мальчишка, бегущий за пуделем, — не самое странное из того, что им доводилось здесь видеть.
Миссис О’Лири далеко оторвалась от меня. Время от времени она поворачивала голову и лаяла, словно говоря: «Пошевеливайся, черепаха!» Она пробежала три квартала на север и влетела прямо в парк Карла Шурца. Когда я догнал ее, гончая перепрыгнула через металлическую ограду и исчезла в стенке из стриженых декоративных кустов, засыпанных снегом.
— Эй, ты где? — позвал я.
Я не успел захватить пальто в школе, и мне уже было холодно, но я все же перебрался через ограду и нырнул в замерзшие кусты. По другую сторону кустарника находилась полянка — пол-акра прихваченной изморозью травы в окружении голых деревьев.
Миссис О’Лири махала хвостом как сумасшедшая и принюхивалась. Но я не заметил ничего необычного. Передо мной лениво текли стальные воды Ист-Ривер. Крыши Квинса покоились под белыми одеялами. Сзади, холодный и безмолвный, громоздился Верхний Ист-Сайд.
Вдруг, я так и не понял почему, по спине у меня побежал холодок страха. Я вытащил мою магическую шариковую ручку и снял колпачок. Она немедленно увеличилась в размерах и превратилась в бронзовый меч Анаклузмос, его лезвие слабо мерцало в зимнем свете.
Миссис О’Лири вскинула голову. Ноздри у нее подрагивали.
— В чем дело, девочка? — прошептал я.
Кусты зашелестели, и из них выпрыгнул золотой олень. Когда я говорю «золотой», я не имею в виду «желтый». У животного был металлический мех и рога, по виду явно пятьсот двадцать пятой пробы. Они излучали золотистый свет, и смотреть на них глазам было больно. Ничего красивее я в жизни не видел.