Перси Джексон и похититель молний
Шрифт:
— Всем быть наготове! Мой лук!
Аннабет обнажила меч.
Затем на скалах, прямо над нами, возникла черная гончая размером с носорога, с красными, как пылающая лава, глазами и клыками наподобие кинжалов.
Это отродье глядело прямо на меня.
Никто не двинулся с места, только Аннабет выкрикнула:
— Перси, беги!
Она постаралась загородить меня собой, но существо оказалось проворнее. Оно перепрыгнуло через Аннабет — нечто громадное, темное, ощерившееся — и врезалось в меня. Я повалился на землю, чувствуя, как когти, острые как бритвы, раздирают мою броню, но тут один
Каким-то чудом я уцелел. Мне не захотелось глядеть на свою искореженную броню. Грудь у меня была мокрой и теплой, и я понял, что тяжело ранен. Еще секунда — и монстр превратил бы меня в сотню фунтов отборного филе.
Хирон подскакал к нам, держа в руке лук, лицо его было мрачно.
— Di immortales! — воскликнула Аннабет. — Это адская гончая с Полей наказания. Они не должны были… никто не ждал…
— Кто-то призвал его, — сказал Хирон. — Кто-то из обитателей лагеря.
Подошел Лука, казалось, он позабыл о знамени и о минуте своего торжества.
— Это все Перси виноват! — завопила Кларисса. — Перси его призвал!
— Успокойся, дитя, — велел ей Хирон.
Мы смотрели, как тело гончей постепенно сливается с тенями, впитывается в землю и исчезает.
— Ты ранен, — напомнила мне Аннабет. — Быстро, Перси, давай обратно в воду.
— Я в порядке.
— Нет, не в порядке, — возразила она. — Хирон, посмотри на это.
Я слишком устал, чтобы спорить. Ступил обратно в ручей, весь лагерь столпился вокруг.
Внезапно я почувствовал себя лучше. Порезы на моей груди затягивались. Кто-то из обитателей лагеря шумно перевел дух.
— Послушайте, я… я не знаю, почему так случилось, — произнес я, пытаясь извиниться. — Жаль…
Но никто не смотрел, как исцеляются мои раны. Они смотрели куда-то вверх, над моей головой.
— Перси… — Аннабет тоже указывала куда-то вверх…
Когда я поднял голову, знамение уже таяло, но я успел заметить нечто вроде голограммы, посверкивающее и вращающееся в зеленоватом свете. Трехконечное копье — трезубец.
— Твой отец, — пробормотала Аннабет. — Вот это уже действительно плохая новость.
— Свершилось! — провозгласил Хирон.
Все вокруг стали опускаться на колени, даже обитатели домика Ареса, хотя, по-моему, особой радости они при этом не испытывали.
— Итак, мой отец?.. — спросил я, совершенно сбитый с толку.
— Посейдон, — изрек Хирон. — Сотрясатель земли, буреносец, покровитель лошадей. Приветствуем Персея Джексона, сына бога морей.
Глава девятая
Мне предлагают начать поиск
На следующее утро Хирон переселил меня в домик номер три.
Больше мне не пришлось ни с кем делить свое жилище. Места у меня было теперь предостаточно: его хватило и для рога Минотавра, и для чистой одежды, и для мешочка с туалетными принадлежностями. Я мог сидеть за собственным обеденным столом, заниматься чем хочу, требовать «выключить свет», когда мне заблагорассудится, и никого не слушать.
При этом я чувствовал себя совершенно несчастным.
Не успели меня принять, не успел
я почувствовать себя своим в домике номер одиннадцать, нормальным парнем — настолько нормальным, насколько вообще может чувствовать себя полубог, — как меня отделили от всех, как носителя какой-то редкой болезни.Никто не упоминал об адской гончей, но я чувствовал, что все говорят о ней за моей спиной. Нападение испугало всех. Собственно говоря, оно несло в себе два смысла. Первый — я сын бога морей, и второй: монстры не остановятся ни перед чем, чтобы убить меня. Они могут даже вторгнуться в лагерь, который всегда считался безопасным.
Обитатели лагеря по возможности избегали меня. Жители одиннадцатого домика капитально занервничали, и никто из ребят не стал заниматься со мной фехтованием после того, что я учинил над детьми Ареса в лесу. Нам с Лукой пришлось тренироваться один на один. Он теснил меня еще сильнее, чем раньше, и не боялся в процессе обучения наставить мне шишек и синяков.
— Тебе потребуется все твое искусство, — обещал он, когда мы орудовали мечами и пылающими факелами. — Теперь давай снова попробуем этот удар «отрубить голову гадюке». Повторяем пятьдесят раз.
Наши утренние занятия древнегреческим с Аннабет продолжались, но она постоянно была рассеянна. Всякий раз, когда я произносил какую-либо фразу, она смотрела на меня исподлобья, словно я ударил ее между глаз.
Уходя после уроков, она бормотала себе под нос: «Поиск… Посейдон?.. Идиотская затея… Надо придумать план…»
Даже Кларисса держалась на расстоянии, хотя по ее ядовитому взгляду было ясно: она хочет убить меня за то, что я сломал ее волшебное копье. Я предпочел бы, чтобы она просто завопила или дала мне оплеуху, что угодно. Уж лучше каждый день драться, чем когда на тебя вообще не обращают внимания.
Я знал, что кто-то в лагере сильно настроен против меня, потому что как-то вечером, зайдя к себе, я обнаружил подсунутый под дверь номер «Нью-Йорк дейли ньюс», открытый на странице происшествий. У меня ушел почти час, чтобы прочесть статью, поскольку чем больше я злился, тем сильнее расплывались у меня перед глазами слова.
Эйлин Смит
МАЛЬЧИК И ЕГО МАТЬ
ВСЕ ЕЩЕ СЧИТАЮТСЯ
ПРОПАВШИМИ БЕЗ ВЕСТИ
ПОСЛЕ СТРАННОЙ АВТОКАТАСТРОФЫ
Салли Джексон и ее сын Перси до сих пор не обнаружены спустя неделю после своего таинственного исчезновения. Частично сгоревший семейный «Камаро-78» с сорванной крышей и сломанной передней подвеской был обнаружен в прошлую субботу на северном шоссе Лонг-Айленда. Машину перевернуло и несло по шоссе еще несколько сот футов, пока она не взорвалась.
Мать с ребенком уехали на выходные в Монтаук, но спешно покинули место своего нахождения при таинственных обстоятельствах. Пропавшие Джексоны не оставили никаких следов, не считая небольших следов крови в машине и вблизи от места аварии. Жители сельского района сообщили, что не заметили ничего необычного в ночь инцидента.
Муж миссис Джексон Гейб Ульяно заявляет, что его пасынок Перси Джексон — дефективный ребенок, которого выгнали из нескольких закрытых учебных заведений и который и в прошлом проявлял склонность к насилию.