Персидский фронт (1909-1918) Незаслуженно забытые победы
Шрифт:
Шах появился в сопровождении большой свиты, направился к ближайшему левому флангу гулямов и медленно двинулся вдоль линии. Не слышалось никакой команды, никаких приветственных возгласов…
Каждый из гулямов, мимо которых проезжал Шах, сидя на лошади, делал глубокий поклон всем корпусом, как-то сгибаясь вправо. Но едва Шах отъезжал шагов на десять, как сзади его между гулямами начинался разговор; некоторые из них слезали с лошадей, отходили назад к стоявшим тут же разносчикам, другие же, садясь на землю, спокойно покуривали кальян.
Шах, обогнув фланг, поехал рысью и остановился в шагах
Все это стремительно мчалось перед Шахом, вызывая его одобрение, некоторые из всадников, вероятно начальствующие лица, приподнимались на стременах всем корпусом, низко наклонялись в виде поклона. В это время Шах повернулся назад.
— Как вы находите мою кавалерию?..»
Формирование Казачьей Его Величества Шаха бригады началось с прибытием в Тегеран русской военной миссии из трех офицеров и пяти казачьих урядников. Они и сформировали шахский конвой по образцу конвоя российского государя.
В 1882 году конвой был развернут в бригаду, которая получила наименование Персидской Казачьей Его Величества Шаха бригады. По такому случаю между Тегераном и Санкт-Петербургом было заключено соответствующее соглашение. Первоначальный состав бригады был таков: два казачьих полка и конная батарея.
Орудия для нее, образца 1877 года производства Обуховского завода, были подарены царствующим Романовым венценосцу династии Каджаров.
Начальниками бригады по назначению русским Генеральным штабом и с предварительного согласия шаха последовательно были полковники А.И. Домонтович, В.А. Косаговский, В.П. Ляхов, князь Н.П. Вадбольский, в Первую мировую войну — полковник Н.В. Прозоркевич и генерал-майор барон В.Н. Майдель.
Последним бригадным начальником с 1919 года был полковник В.Д. Старосельский, бывший в Великую войну командиром Кабардинского конного и лейб-гвардии Конного полков. Он закончил свою шахскую службу в декабре 1920 года начальником Персидской Казачьей Его Величества Шаха дивизии, в которую была развернута бригада. В Отечество он не вернулся, став эмигрантом.
Шах дал начальнику бригады право производить его казаков-гвардейцев в офицерские звания, до полковника (!) включительно. На генеральские эполеты требовалось разрешение лично правителя Персии. Бригадный начальник обладал правом и разжалования подчиненных, даже тех, кто ходил в генеральских чинах.
Главные силы бригады (численностью около 2 тысяч человек) размещались в столице, остальные — в Тавризе и ряде других городов Северной Персии. Губернаторы останов имели личные конвои из шахских казаков.
На май 1908 года бригада состояла из четырех конных полков (по два эскадрона в каждом), пластунского (пехотного) батальона (4 роты), двух артиллерийских батарей, по четыре орудия (скорострельные орудия системы Шнейдера и Крезо) в каждой и пулеметной
команды (вьючные пулеметы Максима).Выучка шахских казаков в сравнении с остальной персидской армией была показательно высокой. Русский военный агент (атташе) в Тегеране Мамонтов Н.П. в своих «Очерках истории Персии», увидевших свет в 1909 году в Санкт-Петербурге, так описывает смотр Мохаммед Али-шахом бригадной пулеметной команды
«…Менее чем в тридцать секунд натренированные стрелки успели выстроить пулеметы на линии огня, поднести ящики с патронами и отвести коней.
— Готово, — доложили шаху.
— Как быстро? — удивился Магомет-Али. — Стреляйте.
— По мишеням, восемь!
Номера засуетились и замерли.
— Батарея — огонь!
Трескотня четырех пулеметов длилась не более десяти-пятнадцати секунд. Усыпанное обломками кирпича поле все дымилось от взлетавших при рикошетах облачков желтоватой пыли. Мишени падали одна за другою при одобрительных восклицаниях самого шаха и толпы зрителей. Наконец упала последняя мишень. Огонь моментально оборвался.
— Отлично, — проронил шах, направляясь к батарее. За ним двинулась свита.
— Откинь замок, — во избежание несчастного случая скомандовал Сады-хан (начальник пулеметной команды. — А.Ш .),успевший прийти в себя и гордый первым успехом.
Шах остановился на высоте второго пулемета. Солнце блистало на брильянтах его пуговиц, золотых погонах, украшенных тремя дивными изумрудами в брильянтовых оправах и роскошном алмазном султане. Сбоку висела кривая сабля в золотых ножнах, вся покрытая брильянтами…
В этот день шах был в лучшем настроении, улыбался, разговаривая с полковником и одобрительно поглядывая на команду. Несколько слов было им сказано по-русски.
Вторая стрельба была еще удачнее первой. Сады-хану посчастливилось взять правильный прицел, и менее чем в десять секунд цель повалилась на землю.
Шах остался в высшей степени доволен и, подозвав полковника Ляхова, вступил с ним в оживленный разговор.
Через две-три минуты шах подошел к первому пулемету… Генерал доложил его величеству, как производить наводку и открывать огонь.
Заинтересованный пулеметом, шах быстро откинул в сторону свою драгоценную саблю, опустился на сиденье треноги, навел заряженный заранее пулемет на отдельную мишень в рост и нажал спусковой рычаг. Мишень немедленно упала.
— Хорошее оружие! — поднялся шах. — Быстро обучена батарея и очень хорошо, — обратился к начальнику команды Магомет-Али, — прикажите вьючить.
Сады-хан подозвал коноводов. Посмотрев на расторопное навьючивание, шах в последний раз выразил свое удовольствие полковнику (Ляхову) и просил передать команде „аннам“, по туману на человека. Смотр окончился…»
Личный состав бригады шахской гвардии состоял до половины из персов, остальные — из шахсеванов, курдов, бахтиар, лоров и других представителей кочевых племен. Число тегеранцев ограничивалось. Это были добровольцы, обученные инструкторами из России: 240 офицеров, 1200 конных казаков и 350 пеших пластунов. Инструкторами являлись казачьи офицеры и урядники. Число их постоянным не было, оно менялось в зависимости от потребностей обучения шахских казаков.