Перспектива смерти

Поляков насторожился. Что на этот раз придумал этот толстый упырь. Ольга. Что с ней. Неужели она мертва. Нет.

– Послушайте Павел Степанович. А Оля? Что с ней? Мне обещали, что я, ее увижу!

– Да? И кто это? А догадываюсь, Свешников. Он сентиментален. А надо ли это тебе? А? Лучше уж так, поверь. Да и зачем женщину тревожить. Не нужно.

Значит, она жива. Это уже хорошо. Поляков немного повеселел, хотя веселится сейчас, мог бы только камикадзе.

– Слушай Витя. А как ты думаешь, кто еще знает обо всем. Ну не знает, то догадывается. Кому ты все выложил? А?

– Да весь то драматизм. Что никто. Не успел я. А жаль.

– Э-э-э, нет. Знает, есть человек. Кстати Оля мне сказала, что ты сам про деньги Кубарова догадался. Что, мол, он уехал с деньгами на последнюю встречу. Мол, ее жену вычислил. С сейфом.

Виктор улыбнулся и не поверил этим словам подполковника. Врет. Оля не могла ему это сказать. Берет на пушку. Нужно попытаться вытянуть, как можно больше информации из него. Нет! Поиграть можно. Поляков, потянулся к бокалу и улыбнувшись кивнул:

– Может, нальете еще?

Безбородько, ухмыльнулся и выпустив очередную порцию сигарного дыма, налил коньяка.

– Вы Павел Степанович. Перегибаете. Не могла Оля вам ничего сказать. Она не знала.

– Ха. Наивный. Нет, она мне сразу по телефону рассказала. Когда от мамы звонила. Перепуганная была.

Поляков чуть не подавился коньяком. Стоп! Так это он разговаривал с Ольгой по телефону. Это их разговор слышала мать Сечиной! Павел! Его зовут Павел Степанович. Паша! Стоп. Второй Паша! Что за черт?! Это может быть правдой. Он шантажировал Ольгу. Ей все выкладывала Кубарова, ее подружка, а эта толстая свинья с под полковничьими погонами – получала от них информацию!

– Ты Витя переборщил со своими бабами! Болтаешь им в постели, черт знает что! Все выкладываешь! А это первый признак к провалу. К осечке. Информация ушла. И все. Проиграл.

– Что значит с бабами. Оля не баба. Вы что-то тут мудрите Павел Степанович.

– Да нет Витя. Кроме Оли ведь у тебя еще одна зазнобы появилась. Та, с кем ты тоже откровенничал. Выкладывал ей все. Может, вы конечно и не спали с ней. Но душами как я знаю – слились в последние дни.

– Вы о ком? – недоумевая, спросил Виктор.

– Сейчас узнаешь. Все узнаешь. Витя – болтать оперу в постели нельзя. В постели пропадает все. И карьера и даже жизнь. Бабы Витенька, они ведь зло! Как умирают разведчики – а? Клюнул на бабенку и все. Пошло-поехало. А мы ведь Витенька почти, как разведчики. Нам нельзя расслабляться.

– Вы сейчас о своих дружках говорите или о ребятах наших честных – операх. Так если о них, вы не причисляйте себя. Не надо путать говно и масло.

– Обиделся. А зря. Я ведь правду говорю. Ладно. Хватит тут нам театральные посиделки устраивать. Там в городе уж переполох до пика нашел. Поэтому нужно его, как-то тушить. А тушить мы будем так.

Виктор насторожился.

Безбородько скривил гнусную рожу и крикнул:

– Паша, веди сюда эту матрешку!

Виктор напрягся. Рука, прикованная к столику – непроизвольно потянулась. Зазвучала посуда. Бутылки задрожали. Безбородько поморщился.

– Расслабься. Не греми. Не греми. Сейчас увидишь мил дружочка, милку, свою ненаглядную.

Оля. Она жива. Поляков понял, сейчас он увидит Ольгу. Но зачем? Зачем? Что они задумали.

Дверь раскрылась. В комнату вошел хмурый Свешников и еще один молодой парень. Они остановились. Через мгновение в комнату втолкнули ее. Виктор вздрогнул. Эта была Вера Лесина. Она, грустно улыбнувшись, встала рядом со Свешниковым. У нее было бледное, как мел лицо. И главное глаза. Полные страха и слез глаза. Они внимательно и с надеждой смотрели на Полякова. Виктор понял, как ей сейчас трудно. Вера. Нет! Только не это. Но это было так. Страшная реальность. Еще один козырь в руках у бандитов. Нет. Сегодня точно не день правосудия. Поляков тяжело вздохнул и опустил глаза в пол.

– Ну, что встали Вера Григорьевна. Проходите. Вот могу вас угостить коньяком. Проходите, садитесь, – словно радушный хозяин пригласил Безбородько.

Поляков посмотрел на его лицо. Подполковник выглядел, как сама благодетель. Лесина медленно подошла к столику, к которому был пристегнут наручниками Виктор и посмотрев по сторонам – словно оценив обстановку, села напротив Безбородько в кресло.

– Ну, что Вера Григорьевна. Так вы, скажите нам все-таки, на какой стадии дело? Вернее, что, есть в деле? Какие документы подтверждают, что у нас в красноярском РУБОПе орудует банда так называемых оборотней?

Вера молчала. Она смотрела на Полякова. Тот виновато улыбался. Безбородько наблюдая за этим безмолвным свиданием, ехидно улыбался. Налив себе еще коньяка, он отпил из бокала и поставив его на столик потянулся за очередной сигарой.

– Ладно, не хотите раскрывать тайну следствия – черт с ним. Но как, я подозреваю – нечего существенного там нет. Более того, никаких прямых улик, ведущих в наше славное управление – в деле нет. Поэтому все это лишь слабые догадки, полу, спившегося опера и мертвого полковника маразматика.

– А если вы все так хорошо знаете, зачем вы меня незаконно тут удерживаете – взяли бы, да отпустили. Зачем вам эти проблемы. Ведь теперь то они точно у вас будут. Незаконное задержание следователя по особо важным делам краевой прокуратуры – вам будет много стоить, – неожиданно спокойно сказала Лесина.

Поляков удивился такой выдержки. Про себя он отметил, что Вера по виду вообще не волновалась. Либо у нее были железные нервы.

– Ой, да бросьте. Бросьте! Вера Григорьевна. Никто меня не накажет. Да и задержал я вас, не беспричинно. Не без причинно. Ведь в последнее время, у вас появилось, твердое убеждение. Майор милиции Поляков говорит вам некую разумную версию. Более того, вы в нее уже поверили. Да, я вам скажу еще больше – вы начали копать в этом направлении. И мы вас прервали в самом начале пути. Вот и все. И поэтому привезли вас сюда мы не случайно.

Полякову не понравились слова, про уверенность в безнаказанности. Безбородько говорил все это взвешенно и слишком спокойно. Значит, у него был какой-то план. Виктор за несколько лет совместной работы хорошо изучил повадки подполковника. Когда он так себя вел – то был уверен в своей победе. Уверен, в успехе конечной операции. Сейчас от этого веяло опасностью.

– И почему же вы считаете, что вам все это сойдет с рук. Что вы вообще останетесь незамеченным в этой истории, словно прочитав мысль Виктора, спросила Лесина.

– А, потому. Что на днях дело закроют. И не просто закроют. Найдут виновных. И не просто виновных – а виновного. Главаря, этих самых оборотней. Которые, вовсе окажутся не оборотнями, а лишь членами организованной этнической, преступной группировки. Которую, возглавлял наш сотрудник. Сотрудник моего отдела. Как это не прискорбно. Печально. И я конечно тут строгий выговор получу, за невнимательность к своему личному составу. Но что сделаешь. За все надо платить.

– Вот, вот, Павел Степанович. За все время вы сказали лишь одну умную вещь, – подал голос Виктор.