Перстень Мага

— Мудрые слова! Значит, если обойти базар справа, увидишь посудную лавку под старым тополем. Сразу за ней — узкая улочка с глубокими канавами. Туда стекают городские нечистоты, да и лавочники сбрасывают в них свой мусор. Если покрепче зажать нос и проскочить до поворота, там как раз и начнется Пустынька. Кому нужна дешевая девка, ношеная одежда или самое кислое вино в Шадизаре — тот потащится в Пустыньку… Но ты ведь туда не собираешься, а, малец? — И Дамук лукаво подмигнул Гайяру, с аппетитом доедавшему колбаски.

— М-м-м… Конечно, не собираюсь! Что мне там делать? Но все-таки я ни о чем подобном никогда не слыхивал. Это же надо — воровская школа! Ха-ха-ха! А может, ты шутишь? Если так, то это действительно забавно, клянусь Белом!

— Смейся, смейся, как бы заплакать не пришлось! — обиделся продавец колбасок.— Я никогда не лгу, а уж своим землякам и подавно. Но ты еще слишком молод и неопытен, такого облапошить ничего не стоит. Глазом не успеешь моргнуть, как тебя затащат в Пустыньку и пристроят к воровскому промыслу. Вспомнишь тогда советы своей матушки, да будет поздно! А захочешь бежать — Шафраст только рукой взмахнет… и нет тебя! Или возьмет плеть…

— О, прости меня, добрый Дамук, я не хотел тебя обидеть! Теперь я не сомневаюсь, что ты говоришь чистейшую правду. Но ты сказал — Шафраст взмахнет рукой? Ну и что же? А плеть — что такое плеть?! Подумаешь! Вот если бы меч или кинжал, тогда другое дело.

— Да, зелен ты еще и многого не знаешь! — Торговец оттаял и, раскладывая на жаровне сырые колбаски, продолжал, радуясь случаю поболтать с развесившим уши юнцом: — Такой вот сопляк быстренько научится в Пустыньке всяким хитростям: срезать кошельки, играть в кости или в скорлупки, преуспеет в искусстве заметать следы, прятаться от стражи, а через несколько лет займется крупными делами. Но вся добыча будет принадлежать его хозяину — Повелителю Хитрецов, потому что тот владеет черным перстнем самого Бела, а также волшебной плетью и еще кое-какими магическими игрушками. И игрушки эти поопаснее любого кинжала, уж поверь мне на слово!

— Э-э, да ты многое знаешь, приятель! Похоже, новости сами приходят к тебе сюда, чтобы подкрепиться колбасками, разве не так?

Дамук засмеялся и дружески толкнул Гайяра кулаком в плечо.

— Ха, так оно и есть! Весь Шадизар проходит за день передо мной, все новости оседают здесь, у моих ног, и, скажу тебе, земляк, если хочешь что-то узнать, спроси у меня! Ты и сам удивишься, сколько я смогу порассказать!

— Ну так поведай мне про перстень Шафраста, и про плеть, и про все остальное.— Гайяр с любопытством уставился на Дамука, ожидая продолжения. Но торговец вдруг заозирался пугливо по сторонам и, точно увидев поодаль что-то неприятное, разом сник, опустил глаза и, поворачивая лопаточкой скворчащие колбаски, недовольно забубнил:

— Перстень, плеть… Все тебе расскажи!.. Я зря сболтнул — а ты уж и рад, ухватился за глупое слово. Ненужный этот разговор, и опасный! Ты уж мне поверь. И тебе ни о чем таком знать не надобно. Толковать об этом — только беду на свою голову накликать. Ну вот, так и знал…— Он сердито всплеснул руками.— Заболтался с тобой, колбаски и подгорели. Тьфу, проклятье Бела на мою голову, язык без костей! Ладно. Я ничего такого не говорил. А ты не слышал.

— Ну, не гневайся, добрый Дамук. Не хочешь — не рассказывай. Что мне за дело до твоего Повелителя Хитрецов и его магических штучек! Есть вещи и поважнее. Да и так уж я с тобой засиделся, а ведь мне нужно торопиться, иначе не успею до вечера разыскать купца Расата, у меня к нему дело…

— О, Расат! Почтенный Расат! Честнейший из купцов! Тебе повезло, постреленок. Ну, когда разбогатеешь, приходи — я тебя своей стряпней угощу, да и вина налью. Как отказать земляку?! Колбаски, колбаски, горячие колбаски! С пылу, с жару, за монетку — пару! — Дамук призывно замахал руками и завопил еще громче: — Подходи, кто голоден, подбегай, кто сыт! Колбаски, колбаски, горячие колбаски!

Глава вторая

Вечернее солнце коснулось края городской стены, заиграв последними отблесками на золоченых куполах и шпилях, на глазури бесчисленных мозаик. Дворцы и храмы в алом сиянии стали похожи на диковинные драгоценности из сундука великана. Но вот солнце, скрылось, и над городом стало медленно опускаться черное покрывало ночи.

Базар почти опустел. Мальчишки дометали остатки мусора перед дверями закрывавшихся. Купцы пересчитывали выручку и проверяли запоры. Водоносы и уличные торговцы не спеша расходились по узким улочкам, мечтая дать отдых натруженным ногам и глоткам. Стражники начали первый вечерний обход, торопя зазевавшихся прохожих,— ведь всем известно, что ночью у Шадизара совсем другие хозяева…

Гайяр, целый день бродивший по городу, к вечеру опять вернулся на базар. Он еще днем потолкался возле посудной лавки, где старый торговец хрипло расхваливал свои плошки и кувшины. Теперь двери были крепко заперты, окна прикрывали толстые ставни, а за оградой рычал свирепый пес. И ему было на кого рычать! То и дело мимо лавки бесшумно сновали темные фигуры, изредка обмениваясь парой тихих слов, и таяли в сгущавшихся сумерках. Одни торопились в город, другие — из города. Узкая зловонная улочка, пустая и тихая днем, сейчас наверняка стала самым оживленным местом во всем Шадизаре.

Словно ведомый звериным чутьем, ни разу не поскользнувшись на осклизлых деревянных мостках, перекинутых через канавы, и не столкнувшись ни с одной из спешащих навстречу фигур, мальчик дошел до поворота и на мгновение задумался, спрашивая себя, где же здесь притон Облезлого Тамара. Прижавшись к стволу сухого дерева, он всматривался в тени, шнырявшие по улочкам, веером разбегавшимся в разные стороны.

Вдруг совсем рядом остановились трое мальчишек и, не заметив Гайяра, юркнувшего за толстый корявый ствол, стали шепотом переругиваться:

— Вы что, ослы, отдавать все это Шафрасту?! В кои-то веки выпала такая удача! Разделить поровну — и делу конец!

— Хочешь получить от него под зад коленом или еще похуже? А я-то думал, Налат, что ты не дурак! Он же сразу узнает, если мы припрячем добычу! Нет, мне хватит того, что он даст.

— Ха-ха, ты, Гир, подобен трусливой собаке и ешь только из хозяйских рук! Нет, моя душа не позволит отдать ему весь кошель! Поделим — и все тут! Ничего он не узнает. Отдадим ему шелковый платок, браслет и ножны, а кошель — наш!

— А ты что молчишь, тихоня Мирх? Ведь это ты придумал, как облапошить купца, а мы только помогали. Ну, говори, умная голова, как скажешь, так и будет!

— Давно бы так… А скажу я вот что: никому не посоветую шутить с Повелителем Хитрецов. Я работаю на Шафраста подольше вас и совсем не хочу пропасть неведомо куда. Вы, сопляки, вообразили себя великими ловкачами, но он только посмотрит в глаза и тут же учует обман… И тогда тот, кто посмел его надуть, вскорости исчезнет… Навсегда…

— О, Мирх, неужели это правда?! А я-то думал, плетут всякое, чтобы пугать глупцов!

— Глупцов, говоришь? Верзила Эрис, по-твоему, глупец? А как он трясется перед Шафрастом ты видел? Он когда-то осмелился…— И голоса мальчишек, свернувших налево, постепенно стали затихать.

Гайяр осторожно вышел из-за дерева и быстро двинулся следом за ними, стараясь не потерять из виду светлого пятна рубахи того, кого звали Мирхом.

Три смутные тени проскользнули в покосившиеся ворота, обменявшись несколькими словами с широкоплечим оборванцем, сидевшим на корточках у высокого забора: