Перстень Мериада

Он приподнял её голову и заставил залпом выпить стакан с темной сладковатой жидкостью.

— Можно задать один вопрос? — робко спросила девушка, почувствовав, как у неё внезапно прояснилось сознание.

— Можно, если он короткий: Вам вредно разговаривать.

— Там, на улице, хозяина паламина назвали королем, но я не слышала его голоса, только Ваш, близко, всего в паре шагов от себя. Где Вы были, в королевской свите?

— Это последний вопрос, на который я отвечу, а потом Вы заснете и спокойно проспите до утра. Безусловно, я имею отношение к королевской свите, скажу даже больше — без меня её бы не было. Хозяин паламина и я — одно и то же лицо. Я и есть дакирский король. Все остальные вопросы потом, когда будете в состоянии прямо держать голову, — он предупредил её удивлённые возражения. — Спокойной ночи!

Дакирец пощупал ей пульс и потушил свечи. Чувствуя себя, как рыба в воде, в сгустившейся темноте, он собрал свои склянки и, в полголоса, нараспев, произнеся какую-то длинную фразу, вышел из комнаты. Стелла не слышала, как захлопнулась дверь, — она провалилась в глубокий сон без сновидений.

Принцесса провела в королевской резиденции в Ячимаре около двух недель. Болезнь долго не отпускала девушку, но люди не переоценили умений Валара: вопреки всему, он полностью вылечил её в кратчайшие сроки.

Кто бы мог подумать, что ее спасителем окажется именно он! Стелла до сих пор не могла свыкнуться с мыслью, что Валар оказался не только врачом, но и королем и вовсе не таким человеком, каким показался вначале. Да, у него были некоторые странности, да, он был скрытен, временами циничен, но, как ни странно, не проявлял по отношению к ней видимых признаков враждебности. Наоборот, дакирец следил, чтобы ей было комфортно, чтобы её не беспокоили шум и пустые разговоры. Эта непонятная забота сбивала ее с толку, но девушка ни на минуту не забывала, что ему нельзя доверять.

Вильэнара тоже оказалась совсем не такой, какой виделась по ту сторону гор — вовсе не всесильной и почитаемой правительницей Дакиры; на это указывали обрывки разговоров, долетавшие до больной. Если над ней шутят, разбирают по косточкам её недостатки, то колдунья не так уж всемогуща.

Однажды Валар зашёл к девушке с каким-то документом в руках. На лице — непроницаемая маска; даже не поймешь, в каком он настроении. А бумага важная, и речь в ней о ней, принцессе, — иначе стал бы дакирец держать её на виду?

Было утро; девушка недавно встала и расчесывала волосы. Услышав шаги, она обернулась.

— Что Вам угодно?

— Во-первых, доброе утро. А, во-вторых, мне угодно сообщить Вам об одном важном решении. — Валар положил бумагу на столик рядом с гребнем. — Собирайтесь, мы уезжаем. Если есть, захватите драгоценности — пригодятся в Монамире. — Он усмехнулся и после минутного колебания протянул ей документ.

Стелла быстро пробежала его глазами и в недоумении посмотрела на дакирца.

— Что это?

— По-моему, тут всё ясно написано. Это приказ Вильэнары о доставке Вас к озеру Алигьеро. Что Вы так на меня смотрите? Разумеется, она знает, где Вы, я и не думал этого скрывать. Решение Вильэнары совпадает с моим, поэтому внизу стоят моя подпись и печать, можете убедиться. Так что, собирайтесь. Я даю Вам два часа на сборы.

— Я никуда не поеду!

— Поедете, — мягко возразил он, забрав у неё приказ.

— Не поеду!

— Ваше высочество, Вы поедете в Монамир независимо от того, хотите Вы этого или нет, потому что Вашего согласия никто не спрашивает.

— Но я не желаю…

— Ваши желания остались в прошлом. Давайте не будем тратить время на пустые препирательства. Я пришлю к Вам служанку.

— То есть Вы полагаете, что одной Вашей подписи хватит…

— Более, чем. Вы моя пленница, извольте подчиняться.

Если бы он кричал, было бы лучше. Но Валар был спокоен, и ярость Стеллы разбилась о скалу его хладнокровия.

Повернувшись на каблуках, он вышел из комнаты, оставив девушку в одиночестве свыкаться с новой ролью. В прочем, роль была не новой, просто изменились декорации.

Часть 3

Глава I

Лето в Дакире всегда теплое; иногда воздух раскаляется настолько, что трудно было дышать. Но этот июнь, к счастью, обещал быть не таким жарким, во всяком случае, первая его половина.

Воздух был пропитан терпким ароматом цветущих кустарников; Стеллу слегка подташнивало от запаха жасмина. Его было чересчур много по берегам Иден, неспешно несшей воды среди буйного разноцветья.

Принцесса ехала под конвоем из четырех молчаливых солдат: один ведет Ферсидара под уздцы, двое по бокам, один сзади. Время от времени девушка посматривала на Валара; его прямая спина и ехидные взгляды через плечо бесили её. Наверное, он делал это специально, чтобы позлить её.

На мосту через Иден король подъехал к ней.

— Как Вам Дакира?

— Мне эта страна не по вкусу, — хмуро ответила девушка.

— Если бы Вы не вели себя так заносчиво и не злили Вильэнару, Вас встретили по-другому. — Это прозвучало как укор. — Но Вы же не желаете ничего слышать, все принимаете в штыки. Хотя ещё не поздно.

— Не поздно для чего?

— Для того чтобы начать перемещаться по Дакире свободно.

— Я не предательница.

— Какие громкие слова! — усмехнулся Валар. — Успокойтесь, мне не нужны тайны лиэнского двора, я всего лишь говорю о помощи. Вернее, даже о честности. Вильэнара будет спрашивать Вас о разных вещах, а Вы ей чистосердечно обо всем расскажите.

— Допустим, я ей всё расскажу — и что?

— Можете ехать на все четыре стороны. Сейчас ещё не распогодилось, но через неделю, смею Вас уверить, это будет райское место!

— Боюсь огорчить Вас, но я буду молчать.

— Очень жаль. От Вас требовалось не так уж много — ответить на пару вопросов, Ваша честность не нанесла бы никому вреда.

— Повторяю, я ничего не скажу и не смогу оценить прелестей местной природы.

— В таком случае Вам придётся оценить другие прелести. Они, безусловно, не оставят Вас равнодушной. Как бы Вам не пришлось сожалеть о том, что не воспользовались моим советом.

— Я не буду ни о чем сожалеть.

— Что ж, дело Ваше, но, полагаю, глубокое подземелье с крысами Вам не понравится. Если Вам повезет, и Вы оттуда выберетесь, сами себя не узнаете: от Вас останется одна тень. А те, кто проводят там больше пяти лет… — Он замолчал и многозначительно посмотрел на неё.