Перстень шаха

– - Да тут скорее дурость, чем хитрость, -- пожал плечами я.
– - Или и то и другое.

– - Ну Бражникова сказала, что сама сообщит девушкам о прекращении дела. Сама, мол, кашу заварила, сама перед ними и извинюсь.

– - Так известила она девчонок или нет, что дело прекращено?
– - спросил я ради любопытства.

– - Не знаю, наверно...
– - ответил Николаев не очень уверенно.

Тем же вечером я поехал в общежитие на улице Космонавтов. Еду и думаю: уж теперь-то дождусь Бражникову во чтобы то ни стало. Но не тут-то было: в общежитии ее не оказалось: укатила, и не куда-нибудь, а в Тбилиси. Об этом мне сказали девушки, проживавшие с ней в комнате. Зачем поехала в Грузию, чего там потеряла, -- никому не ведомо. Хотел уже уходить, да вспомнил разговор с Николаевым о краже золота и о подозрении в краже этих вот самых девчонок. Спросил: а знают ли они, что дело прекращено? Ответили, что не знают, Бражникова им об этом ничего не сказала.

Девчонки, как услышали о прекращении дела, повеселели, разговорились. Оказывается, что и здесь Бражникова гнула свою линию. Она как бы по секрету сказала, что в милицию вызывать их теперь не будут, так как там с кем надо все уладила. Но за «любезность» с ее стороны потребовала, чтобы они покупали ей продукты, так как она больная, зарабатывает мало и есть ей нечего. И девушки подчинились: уж лучше кормить вредную соседку, чем ходить и оправдываться в милиции. Я был рад, что обрадовал их, а заодно у меня в голове созрел некий план в отношении Бражниковой. Мысль появилась как всегда неожиданно, будто кто свыше подсказал. Приехав в райотдел, я срочно подготовил на Бражникову ориентировку и отправил в Тбилиси. Смысл ориентировки был прост: просил проинформировать, не было ли в течение последних десяти дней случаев изнасилования гражданки Бражниковой, прибывшей в Тбилиси из Воронежа. Стал ждать.

Через день пришел ответ, что таких случаев зарегистрировано два и в каждом «эпизоде» Бражникову насиловали таксисты. Сообщалось также, что вопрос о привлечении виновных к уголовной ответственности в обоих случаях отпал, так как стороны разошлись мирным путем.

Прочитав, не поверил своим глазам. Значит, не ошибся: Бражникова свои сексуальные похождения сочетала с умыслом и расчетом. Сначала совершалось, так сказать, «действо», а потом с ее стороны на якобы насильника начиналось психологическое давление с угрозами привлечения его к уголовной ответственности.

Однако до суда дело не доходило. Получив энную сумму денег, Бражникова писала заявление, что никаких претензий к насильнику не имеет. Сколько было таких случаев и сколько денег брала Бражникова со своих неосторожных «клиентов», предстояло еще доказать. Разобраться с этим было, в принципе, несложно. Я знал, когда Бражникова приехала в Воронеж, с какого времени поселилась в общежитии и стала работать маляром в домостроительном комбинате. Узнал, сколько и в каких районах было совершено ее «изнасилований», прибавил несколько случаев по Тбилиси. Не было проблем и по установлению лиц, вступавших с нею в половую связь. Так что как только Бражникова вернулась из Тбилиси, я ее уже поджидал и пригласил в отдел милиции для беседы.

Надо сказать, что вначале девушка вела себя развязно и нагло. Я напомнил ей наш совместный рейд по автохозяйствам, где мы так и не нашли ее насильников. Этих ребят я уже установил, и они дали мне свои показания, но Бражникова об этом, естественно, ничего не знала. Когда я спросил, чем же закончилась ее эпопея по таксистам, она буркнула, что ничем, таксистов тех не нашла, вот и написала в заявлении о прекращении дела, что сама во всем виновата.

Я попросил ее зафиксировать свои слова на бумаге, что она и сделала. Таким же образом подтвердила свои «изнасилования» в Левобережном и Ленинском районах. Старался ей подыграть: ох, вот же какая несчастная, больная и бедная, что ж ее постоянно насилуют да обворовывают!.. Потом перешел от слов к делу: назвал, какие суммы денег она получила от таксистов и других «насильников», и сообщил, чем закончилась кража ее золотых изделий. Рассказал о своей поездке на ее родину в Репьевский район, о разговоре с матерью и ее словах, какие дочка своим трудом зарабатывает в городе деньги. Напомнил о крупной сумме, положенной ею на сберкнижку.

Бражникова вначале не поверила, что я и в их деревню уже смотался. Думала, что разыгрываю. О деньгах-то на сберкнижке можно и в Воронеже узнать. Пришлось процитировать ее мать. К примеру: «Дочка-то моя дюжа большой мастер, по тыще, а то и более зарабатывая... И в ково пошла такая, ума не приложу!.. Хрестовик-то пятистенковый на ее денежки возвела. Вот какая она у меня...» Ну, а когда я поведал, чем она занималась в Тбилиси и сколько денег получила от богатых грузин, для убедительности ввернув, что они хоть и грузины, а сердце-то человеческое, да и кому охота срам-то перед людьми нести, Бражникова поняла, что хитрить и запираться дальше бесполезно.

Рассказала все как на духу. Милиция нужна была ей, чтобы нагнать на так называемых насильников, которых, как правило, сама же и завлекала, побольше страха. Чем больше они боялись огласки, тем больше платили денег. Таксу определяла в зависимости от обстоятельств: от тысячи рублей до двух тысяч и больше. Небедные грузины, к примеру, заплатили ей около двадцати тысяч рублей. Вот так-то.

Работа оперативника требует навыка и опыта. Считал и считаю, что подозреваемого ни в коем случае нельзя унижать и тем более бить. Но порой приходится малость схитрить и обмануть, где-то принять неординарное, а может даже и чуточку авантюрное решение. Без этого, на мой взгляд, у опытных оперативников не обходится. Мозги должны работать и искать, искать выходы на разумные версии в самых порой запутанных ситуациях. Беседа с подозреваемыми должна вестись предметно и убедительно. Это моя точка зрения, и мне это в работе часто помогало. Взять хотя бы случай с той же Бражниковой: она ведь помогла мне раскрыть одну кражу. У нее был парень с их же деревни, с которым она дружила и считала своим женихом. Жил ее жених, будем так его называть, в общежитии на улице Любы Шевцовой, а работал каменщиком в строительной организации. Жених был тоже не промах и если где что-то плохо лежало, то своего не упускал. У жениха был друг, с которым они вместе работали и жили в одной комнате. Этот друг купил себе хорошую куртку, которая понравилась «жениху», и он решил ее украсть. Но как это сделать, чтобы никто не заметил и даже не подумал на него?

Короче, «жених» обговорил все со своей «невестой» в некий воскресный день. И было так. Когда они с другом пошли бриться в бытовку, ему вдруг срочно потребовалось «заменить лезвие». Всего-то и отлучился на несколько минут, но за это время управился выбросить куртку в окно поджидавшей там Бражниковой. Та ее забрала, спрятала в камере хранения на вокзале, а потом продала. Бражникову я задержал сразу по ее приезду из Тбилиси, и она не была в курсе того, как раскручивалось дело по краже куртки. Подозрение на ее жениха было, но только подозрение -- не больше. Вот я и подумал: а не обошлось ли и тут без вездесущей Бражниковой? И -- попал в точку. Она подумала, что жених уже во всем сознался, и рассказала, в чем заключалось ее участие. Да что там куртка, если сама погорела на большом, уж тут-то, думала, комар носа не подточит. Но дотошный попался мент: во все дырки нос свой сунул, все разузнал. Ведь так было просто и денежно: себя кому хотела предлагала, даже рубля загодя ни с кого не просила, а потом в милицию заявляла и шорох с помощью той же милиции делала и страх на кого надо нагоняла. Кто бы мог подумать, что такое надежное дело и сорвется?

Но думать теперь Бражниковой придется много. А я подготовил подробный рапорт и передал его в следствие. Был суд. Бражникову приговорили к пяти годам лишения свободы. Судья-женщина после вынесения приговора вздохнула:

– - Сколько работаю, но таких мошенниц-пройдох еще не встречала...

Иракское золото

Это произошло в начале 80-х годов теперь уже прошлого века. Встретил я как-то некоего Леонида Порфирьевича по фамилии Сборец. В нашем районе его знали и уважали как человека работящего, положительного и состоятельного. Долгое время Леонид Порфирьевич проработал в Ираке, а вернувшись оттуда, решил многие бытовые вопросы: купил себе автомашину «Волгу», построил гараж на улице Пешестрелецкой. Давно я его не видел, а встретившись, сразу и не узнал: всегда спокойный и добродушный, Сборец был сам не свой. Он знал, где я работаю, и рассказал пренеприятную историю, которая с ним приключилась.

Около трех лет назад у него украли золотых изделий общим весом почти на два килограмма. О том, что из Ирака он привез золотишко, разговоры в народе ходили, но сколько и какого золота, никто, естественно, не знал. Теперь же он сам открыл мне эту тайну. Рассказал также, что раскрытием кражи долгое время занимались сотрудники управления уголовного розыска по Воронежской области: со своей бедой он сразу же обратился к начальнику этого управления Шапареву, которого хорошо знал. Но с момента кражи прошло уже немало лет, а преступление так и осталось нераскрытым. Мне показалось, что Леонид Порфирьевич рассказал мне обо всем не потому, что я работник милиции, а просто как знакомому человеку, поделился своим горем.

Но как оперативника меня этот случай не мог не заинтересовать. Конечно же, я высказал ему чисто человеческое сочувствие, посожалел, что кража осталась нераскрытой, и проводил его до дома. А пока шли, узнал и некоторые подробности этого дела. Пропали разные золотые изделия: колечки, перстни, серьги, была даже золотая статуэточка царицы Нефертити. Получая в Ираке солидные деньги, Сборец свои сбережения вкладывал в эти изделия -- золото, считал он, есть золото, и его всегда можно с выгодой для себя продать. Семья Сборца состояла из четырех человек: он, жена, дочь и сын-школьник. Квартира -- трехкомнатная, для четверых вполне нормальная. Золото прятали в кладовке, и об этом знали трое: сам хозяин, его жена и дочь. Тринадцатилетнего сына Виктора в это дело не посвящали.