Перстень Сварга

– Хорошо… - старик убрал медальон.
– Я постараюсь оказать вам посильную помощь в силу своих слабых возможностей.

– Но почему вы решили нам помочь?
– задала Олея мучавший ее вопрос.

– Я могу расценить ваш вопрос как проявление недоверия, а это весьма неприятно…

– Простите мою спутницу!
– вмешался в разговор Бел.
– Святой отец, поверьте, у нее и в мыслях не было нанести какую-либо обиду. Дело в том, что ваши слова, и верно, удивляют. В то время, как власти Закары делают все, что поймать нас, вы, подданный этой страны, говорите, что поможете нам уйти.

– За свои поступки я отвечаю только перед святым Дайяром, и, поверьте, у меня есть все основания поступать именно так, как я сейчас и поступаю. Но довольно слов, мы и так заговорились! Не стоит находиться тут, идите за мной. Сюда могут войти, ведь дверь храма святого Дайяра никогда не закрывается. Просто удивительно, что до сей поры сюда никто не заглянул! Впрочем, это как раз объяснимо - как видно, повальная проверка у многих отбила желание ходить по улицам, хотя в эти двери, как и в старые добрые времена, может зайти любой, и поведать святому о своих бедах и горестях…

Старик повернулся и направился по направлению к дверце в стене, и беглецам не оставалось ничего иного, кроме как следовать за ним.

За дверцей оказалась небольшая комнатка, где на стене висела холщовая одежда храмовых служек и самого священника, находилась еще какая-то утварь. Старик открыл еще одну дверь, и все вышли на небольшой внутренний дворик меж храмом и небольшим жилым домом. Высокая наружная стена словно отделяла уличный шум от этого тихого места. Маленький тенистый сад, дорожки, посыпанные мелкими камешками и песком…

– Здесь я и живу… - кивнул старик в сторону дома.
– Так сказать, мое скромное жилище.

– А кто еще есть в доме?

– Я живу один. Моя жена - женщина потрясающей души!, умерла несколько лет назад, и с тех пор я являюсь единственным здешним обитателем. Прошу вас пройти туда, не стоит, чтоб вас видели - все же вездесущие мальчишки иногда перелезают через стены. К тому же сейчас время сбора фруктов, а в моем саду как раз имеется несколько персиковых деревьев с удивительно сладкими плодами. Увы, но для многих бедных семей персик - это роскошь. Вот я и не имею ничего против того, что кто-то из этих несчастных детишек заберется сюда, и прихватит пару-другую плодов. Делаю вид, что ничего не замечаю…

Внутри дома было чисто, а остановка - более чем скромной, зато книг и свитков тут было невесть сколько. Еще на столе и на стеллажах со свитками Олея заметила несколько очень дорогих вещей, предназначение которых ей было непонятно. Бел также покосился на эти предметы, но ничего не сказал.

– Располагайтесь, молодые люди!
– продолжал священник.
– Могу предложить вам холодную чистую воду - вина я не держу. У меня имеется и скромный обед…

– Еще раз прошу простить нас, святой отец… - Бел присел на краешек скамьи.
– И все же ответьте, отчего вы решили нам помочь? Вы уж меня извините, но я человек недоверчивый, особенно в свете того, что с нами произошло за последние дни.

– Что… - поинтересовался священник, - что, многие пытались добраться до вас?

– Не столько до нас…

– Понимаю… - старик едва ли не с кряхтеньем уселся на другую лавку.
– То, что вы несете - это настолько ценно, что у очень многих вызывает непреодолимой желание забрать артефакты себе. Людская жадность - это, грех, и, увы, почти неистребимый. К несчастью, подобного греха не избежали и многие из власть держащих. Видите, что устроили? Позор! Вместо того, чтоб помочь тем, кто честно выполняет свой долг, наши власти сами пожелали поучаствовать в дележе чужой страны! Не думал, что доживу до такого срама!

– Знаете, я несколько удивлен… - Бед пытливо смотрел на старика.

– Таких слов я никак не ожидал услышать!

– Как изменился мир вокруг нас, раз многих удивляют самые естественные поступки!..
– старик глубоко вздохнул.
– Хотя не стоит себе обманывать: может быть лет тридцать назад и я бы горел желанием присоединиться к этой охоте за вами. Да, к своему великому стыду должен признать - такой возможности я не исключаю. Однако это было бы тогда, но не сейчас! С высоты моего возраста многое воспринимается совершенно по-иному, не так, как в молодости. Неужели вам непонятны мотивы моего поступка? Жаль… Мир действительно кардинально меняется, раз у многих вызывает удивление то, что должно являться естественным проявлением человеческой порядочности.

– Я бы не очень удивился, услышав подобное от простого человека, но когда эти слова произносит член Церковного Совета при короле Закары…

Олея с трудом удержалась, чтоб не ахнуть. Ранее она уже слышала о таком: в Церковный Совет входили лишь самые уважаемые и почтенные священники страны, и к их мнению по тому или иному вопросу должен был прислушиваться сам король. В некоторых западных странах членов Совета называли иным словом - кардинал, и эти люди обладали немалой властью и огромным влиянием. Но чтоб такой человек, одетый столь бедно, лично проводил службы и принимал прихожан… Кажется, священники такого ранга этим не занимаются. Да и живет он весьма небогато, хотя, без сомнений, может позволить себе очень многое.

Так вот почему от храма отъезжали две богатые кареты!
– поняла Олея. Возможно, тех карет было больше, просто беглецы успели заметить лишь две последних. Да и простых прихожан на той службе хватало - вон какая толпа выходила из храма! Без сомнений, послушать проповедь столь высокопоставленного священника приходят очень многие - вряд ли многие члены Церковного Совета проводят службы, словно простые священники. Вместе с тем становится понятным и то, отчего офицер, пришедший в храм для обыска, не решился начинать его без разрешения этого старого человека. Но если этот старик занимает столь высокий пост в церковной иерархии, то он должен быть на стороне стражников, а не тех, кого они преследуют! Да, тут многое непонятного…

– Вы заметили атрибуты?
– священник проследил взгляд Бела, устремленный на те дорогие предметы, предназначение которых Олее было непонятно.
– Да, да, это они, те самые предметы, что указывают мое положение в нашем обществе. Я, знаете ли, не имею привычки что-либо прятать в своем доме - святой Дайяр защищает меня… Одежды, соответствующие моему сану, здесь тоже имеются, но в обыденной жизни я предпочитаю простоту, завещанную предками. К сожалению, в последнее время и в королевском дворце, и в Церковном Совете люди стали куда большее значение придавать внешнему виду, чем чистоте помыслов.

– Но как вы можете состоять в Церковном Совете, и в то же самое время служить в этом маленьком храме?
– все еще не могла понять Олея.

– Милая девушка… - старик едва ли не сочувственно посмотрел на Олею.
– Милая девушка, этот, как вы его назвали, маленький храм - один из самых древних в Закаре. Когда-то здесь служил сам Дайяр, так что продолжать его дело - это великая честь, которую я не променяю ни на что иное! Это моя жизнь, моя судьба, моя служба… Сюда приходят те люди, которых я знал с детства, они вырастают, и уже сами приводят сюда своих детей… Мы словно одна большая семья, и разве это не счастье?