Перстень Тота

— А почему? — поинтересовался офицер.

— Да дело в том, что он принимает все слишком близко к сердцу. Но в своей секте он считается просто светилом.

— Ну, это не так уж трудно, — заметил тот, кто знал Джима. — Я слышал, вся паства там — шесть человек. Джим — из тех людей, для которых небо — тот крохотный кусочек над головой, который он видит. Все остальное ему просто не нужно.

— Слушайте, не стоит так разговаривать с ним, когда у него в руках молоток, — поспешно зашептал кондуктор. — Привет, Джим! Ну, как нынче дела?

Человек быстро скользнул вниз, пролетел последние тридцать футов и остановился на перекладине, сохраняя равновесие. Он внимательно рассматривал людей, стоявших в подъемнике. Его фигура в кожаных штанах и куртке, перетянутая коричневым поясом, из-за которого торчали клещи и другие инструменты, порадовала бы глаз художника. Он был высок и сухопар, с длинными руками и ногами. Все в его облике говорило о гигантской силе. Лицо его казалось удивительным: в нем чувствовалось несомненное благородство и одновременно что-то зловещее. У него были темные глаза и волосы, большой орлиный нос и длинная борода, ниспадавшая на грудь. Одной рукой он держался за перекладину, а другой сжимал стальной молоток, покачивая его у колена.

— Наверху все готово,- ответил он.- Я поднимусь вместе с вами, если вы не против.

Он спрыгнул с перекладины и присоединился к остальным.

— Наверное, вы всегда следите за подъемником? — спросила молодая леди.

— Это моя работа, мисс. С утра до самой ночи, а часто и с ночи до утра я здесь, наверху. Иногда мне кажется, что я вовсе и не человек, а птица и лечу по воздуху. Когда я лежу вверху на перекладине, эти создания носятся вокруг меня и кричат мне, пока я не начинаю кричать что-то в ответ этим бедным тварям.

— Да, у вас серьезная работа,- заметил офицер, глядя вверх на удивительную ажурную резьбу из стальных прутьев, которая четко выступала на фоне синего неба.

— Ах, сэр, поверите, нет ни одной гаечки, ни одного винтика, которые я бы не подкрутил. Вот мои помощники- молоток да гаечный ключ. Бог парит над землей, а я- над Башней, и у меня в руках — власть над жизнью и смертью, над смертью и жизнью.

Гидравлический механизм уже заработал, и подъемник медленно пополз вверх. Перед ними все шире открывалась панорама побережья и бухты. Зрелище было настолько захватывающим, что пассажиры даже не заметили, как платформа резко остановилась на высоте пятисот футов. Барнес пробормотал что, наверное, что-то неладно и, перепрыгнув, как кошка, расстояние, отделявшее их от металлической решетки, стал быстро карабкаться вверх и исчез из виду.

Маленькая пестрая толпа, подвешенная в воздухе, потеряла — в этих необычных условиях- свою английскую чопорность и начала обмениваться замечаниями. Одна пара, называвшая друг друга Долли и Билли, объявила, что они звезды цирковой программы и вызвала всеобщий смех своими довольно остроумными шутками. Пышногрудая мамаша, ее не по годам развитый ребенок и две супружеские пары составляли благодарную аудиторию.

— Ты ведь хотел бы быть моряком, верно? — спросил комик Билли мальчика в ответ на какую-то реплику. — Послушай, мальчуган, ты кончишь жизнь цветущим трупом, если не будешь поосторожнее. Вы только посмотрите, как он стоит на самом краешке! Нет, утром, да еще в такой ранний час я не могу этого вынести.

— Не пойму, при чем здесь ранний час? — удивился полный коммивояжер.

— Дело в том, что до полудня мои нервы никуда не годятся. Понимаете, когда я смотрю вниз и вижу людей, похожих на точки, я начинаю весь дрожать. Это у меня наследственное. Вся моя семья ведет себя так по утрам.

— Думаю, — сказала Долли, яркая румяная женщина, — что вчера вечером она вела себя точно так же.

Последовал общий смех, причем первым захохотал комик.

— На этот раз ты просто сводишь счеты, Долли. Я не против, если это касается драчуна Билли. Он все еще без чувств, как сообщили последние новости. Но когда смеются над моей семьей, я удаляюсь.

— Право, пора бы нам всем удалиться, — заявил коммивояжер, краснощекий господин холерического типа. — Что за безобразие — столько времени держать нас наверху! Я буду жаловаться компании!

— Ах, где здесь звонок? — завопил Билли. — Мне нужно срочно позвонить.

— Зачем? Позвать официанта? — спросила дама.

— Я хочу позвать кондуктора, водителя, кого-нибудь, кто водит эту старую калошу вверх и вниз. Что у них там, бензин кончился или пружина в часах сломалась, или еще что-нибудь стряслось?

— Во всяком случае, перед нами прекрасная панорама, — заметил офицер.

— Ну, с меня достаточно, — заявил Билли. — Я уже получил свою порцию панорамы, пора закругляться.

— Ах, я так волнуюсь, — запричитала полная мамаша.- Надеюсь, с подъемником ничего не случилось.

— Послушай-ка Долли, подержи меня за куртку. Я попытаюсь посмотреть, как идут дела. Ах, Боже мой, мне дурно, голова кружится! Представляете, внизу, прямо под нами лошадь, и она не больше мыши! Кроме того, я не вижу никого, кого бы занимала наша судьба. А где этот старый пророк Исайя, который поднимался с нами?

— Он быстренько улизнул, когда увидел, что назревают неприятности.

— Нет, вы послушайте,- возмущенно начала Долли.- Хорошенькое дело, нечего сказать. Болтаемся на высоте пятьсот футов и теряем драгоценное время. А я, между прочим, должна сегодня выступать в цирке в дневном спектакле. Да, не завидую я компании, если они не потрудятся спустить меня вовремя! Во всех афишах объявлено, что я буду петь новую песню.

— Новую песню? О чем же, Долли?

— Ну, скажу вам, это что-то сногсшибательное. Она называется «По дороге на Аскот». Я буду исполнять ее в шляпе диаметром четыре фута.

— Послушай, Долли, пока мы здесь ждем, устроим репетицию.

— Ах, нет, юная леди нас не поймет.

— Я буду очень рада послушать, — воскликнула Мэри Мак-Лин. — Пожалуйста, спойте!

— Но слова написаны на шляпе. Я не могу петь без шляпы! Но там замечательный припев:

«Если нужен амулет вам

По дороге на Аскот,

Попроси у дамы в шляпке.

Что размером с колесо».

У нее был приятный мелодичный голос и несомненное чувство ритма. Все стали дружно покачиваться в такт.

— А теперь все вместе! — крикнула она, и маленькая странная компания, которую свел вместе случай, изо всей мочи грянула припев.

Это было поистине великолепно, однако никакого ответа снизу не последовало. Всем стало ясно, что внизу либо ни о чем не догадываются, либо бессильны что-то предпринять. С земли не доносилось ни звука.

Пассажиры не на шутку встревожились. У коммивояжера даже спал румянец со щек. Билли еще пытался острить, но без успеха. Теперь главным среди них стал офицер в синем мундире. Все смотрели на него, наперебой задавая вопросы.