Первая дуэль
Шрифт:
– Чего тебя корчит? – осведомился секундант.
Тогда я сделал сосредоточенное лицо, нахмурился и стал похлопывать пятку о пятку.
– Нервничаешь? – спросил секундант.
Я засмеялся, ткнул его кулаком в бок и показал язык.
Я убежден: как ни держи себя перед дуэлью – все будет плохо.
До места назначения я сделал три бесплодных попытки: пытался быть 1) рассеянным, 2)
Последняя попытка вызвала у одного из секундантов замечание:
– У тебя такой вид, что не лучше ли нам вернуться и уложить тебя в постель. У тебя очень нехороший вид.
Мой безграмотный противник был уже на месте. Он ходил крупными шагами по полянке (не помню, по Лермонтову или по кому другому).
Я опустился на камень и под впечатлением обстановки тихонько запел:
– Куда, куда, куда вы удалились… Господи! Я не боюсь, но помоги мне, Господи, быть естественным.
Я встал и подошел к шептавшимся секундантам.
– Ну, чего же мы ждем, господа?
Защитники интересов моего противника развели руками.
– Ужасная неприятность! Всего один только пистолет!.. Другого никак не могли разыскать. Нельзя же стреляться одним пистолетом?
Необычайно долговязый студент, цель появления которого была мне не совсем ясна, примирительно сказал:
– Отчего же – нельзя? Пусть по жребию – они выстрелят в них или они в них, а затем передадут пистолет противной стороне.
– Я ничего не имею против, – согласился я. – Очень приятно познакомиться. Вы тоже секундант?
– Нет, – сказал этот долговязый гигант, наклоняясь ко мне. – Я приглашен для отмеривания шагов.
Я взглянул на его ноги. Идея пригласить этого человека была не глупа. Ноги его могли обезвредить самого лучшего стрелка. Вероятно, подумал я, когда этот человек наклоняется к ботинку, чтобы развязать зубами затянувшийся узлом шнурок, его голова обрушивается вниз с головокружительной высоты.
– На нет и суда нет, – заметил мой противник, когда ему сказали, что пистолет только один. – Обойдемся. Я предпочел бы, впрочем, как оскорбленный, стрелять первым.
– По жребию, по жребию! – донесся с высоты голос отмеривателя шагов. – Тяните жребий,
а я отмерю шаги. Тридцать шагов.Он провел носком ноги черту на земле и затем, сделав колоссальный прыжок, понесся на своих страшных ходулях в туманную даль.
– …Одиннадцать, двенадцать… Двадцать четыре. Двадцать четыре, двадцать семь…
И затем издалека донесся его заглушенный расстоянием голос:
– …адцать …евять… идцать!
– Ау-у-у! – крикнули секунданты.
– Ау-у-у!
Тянули жребий. Вышло, что первым стрелять будет мой противник. Он засверкал глазами, ляскнул зубами и сказал:
– Ага-а… Вот теперь мы посмотрим, чья возьмет.
Нас поставили на места.
– Начинаем! Раз… два…
Далеко-далеко от меня (хвала Господу, создавшему такие ноги) виднелась фигура человечка. Человечек поднял пистолет, прицелился и, после команды «три», выстрелил.
Не будучи уверен – ранен я или нет, я заблагорассудил не падать до выяснения истины.
Это было очень осторожное решение, потому что по освидетельствовании я оказался целехоньким.
– Ваша очередь стрелять, – сказал запыхавшийся секундант (он только что сбегал к моему противнику за револьвером).
– Куда вы! – закричал он, оглядываясь. – Стойте на месте! В вас же сейчас будут стрелять.
Противник мой, очевидно, был не такой дурак, как я о нем думал.
Вместо того чтобы стоять на месте в ожидании пули, он приблизился к нашей группе и сказал:
– Господа! Разве вы не знаете, что дуэль запрещена законом?
– Об этом нужно было думать раньше, – закричали секунданты. – Вы первый его вызвали, вы первый в него стреляли… теперь его очередь!
Дуэлянт кротко улыбнулся.
– Я, господа, вероятно, забыл предупредить вас, что я принципиальный противник дуэлей. Да и в самом деле: разве не бессмыслица разрешать принципиальные споры шальной пулей. Прямо-таки стыдно! Я думаю, всякий благомыслящий человек согласится со мною. До свиданья!
Он сделал нам рукой приветственный жест, повернулся и ушел торопливой походкой человека, вспомнившего, что он, уходя из дому, забыл погасить разорительное для экономного хозяина электричество.