Первая любовь

— А ты так влюбилась, что летишь в бездну, — заметила Людмила Николаевна.

Девушка побледнела и испуганно посмотрела на мать.

— Неужели заметно?

— Мне — да. — она наклонилась над столом и положила ладонь на руку дочери.

— Андрей убеждал нас, что сделал все возможное, чтобы ты согласилась выйти за него замуж. Но ты ему отказала. Мне тяжело смотреть на тебя. Неужели нельзя ничего сделать?

— Если бы он снова попытался связаться со мной, я бы поступилась своей гордостью и постаралась не думать о том, что он меня не любит. — Таня смотрела на мать, не скрывая своего несчастья. — Однако он не объявился…

— Дорогая, я не хотела сообщать тебе о неприятностях, тем более что и Андрей просил меня молчать…

— О чем ты, мама? Что случилось? — встревожилась девушка.

— Ничего такого… Просто Николаев заразился гриппом от дочери и слег после того, как поговорил с тобой. Он ужасно стеснялся своего состояния, словно болезнь — страшный проступок. Бедные Гончаровы сбились с ног, а твой отец приходил к нему чуть ли не каждый день, потому что у Андрея аллергия на антибиотики, которые ему прописали от пневмонии.

— Пневмонии? — ужаснулась девушка.

— Ну да, грипп часто дает подобное осложнение. В общем, Андрей очень болел.

— И ты ничего не сказала мне? — Таня в отчаянии всплеснула руками.

— Он просил не говорить. — женщина вздохнула. — И я проговорилась только потому, что не могу видеть твой страдальческий взгляд. Но я полагаю, что он не стал бы звонить, раз ты дала ему отставку. Он очень самолюбив, его уже бросила одна женщина, не забывай, второй отказ ему нелегко пережить. Тем более ему явно поперёк горла мысль о том, что ты можешь увидеть его в таком… Кхым… Жалком состоянии.

— Да, такое предположение не давало мне покоя, — виновато призналась девушка. — Я постоянно брала телефон в руки, но так и не решилась позвонить.

— У меня есть замечательное предложение! Возвращайся со мной!

Дочь растерялась.

— Ты намекаешь, что нужно навестить его?

— Как пожелаешь. Но Оля приезжает завтра, и, откровенно говоря, Андрей пока не в состоянии уделить ей внимание. Поэтому я попросила его согласиться на то, чтобы девочка какое-то время пожила у нас. Ты бы могла очень помочь…

Однако, не дослушав, девушка уже кинулась упаковывать вещи.

Поздно вечером Татьяна лежала в маленькой спальне родительского дома. Но уснуть не удавалось — ведь Андрей был так близко! И постель напоминала о том, как страстно он ласкал ее здесь однажды. Девушка проворочалась с боку на бок, так и не сомкнув глаз. Она поднялась рано и, стараясь не шуметь, спустилась на кухню и столкнулась с отцом.

— Здравствуй, папа! Ты выглядишь усталым.

Хочешь чаю?

Доктор Исаев зевнул.

— Выпью, и не одну чашку.

— Как Андрей? — спросила она.

— Я заходил к нему вчера вечером, выглядит он гораздо лучше, но общаться с Олей ему рановато.

Девушка так и не решилась спросить, можно ли ей навестить Николаева. Она села за стол напротив отца и заговорила о реконструкции соседского дома, но доктор видел свою дочь насквозь.

— Послушай, если ты так и намерена пойти к нему, то сначала спроси разрешение, он чувствует себя довольно паршиво. Возможно, ему не захочется никого видеть, кроме дочери.

— Однако на новоявленную миссис Макарскую данное табу, разумеется, не распространяется? — не удержалась от ревнивого замечания девушка.

— Ты о Анастасии? — Отец презрительно фыркнул. — Она, видите ли, слишком устала. Как я понял, девочку привезет отчим…

Набрав номер дома Николаевых, Таня тепло поздоровалась с Валентиной Семеновной и поинтересовалась здоровьем всех домочадцев. Затем она отправилась в спальню и присела на заветную скамеечку под окном, оттуда открывался вид на соседнее поместье. В полдень в ворота въехал большой незнакомый автомобиль.

— Оля вернулась! — закричала девушка, влетая на кухню к матери.

— Пусть она сначала увидится с отцом, Валей и, конечно, с Джет. А я пока подготовлю обед…

Когда Татьяна увидела маленькую фигурку в ярком розовом пальтишке, бегущую ей навстречу с Джет на поводке, ее захлестнуло чувство необъяснимой радости. Анатолий Гаврилович едва поспевал сзади с чемоданами.

— Таааааняяяя! — вскрикнула девочка и, бросила поводок, кинулась в объятия девушки. Щенок сразу юркнул на кухню. Гончаровы от души смеялись.

Людмила Николаевна украдкой смахнула слезу, наблюдая за встречей дочери с Ольгой Николаевой.

— Да ты загорела! — воскликнула Таня, часто моргая глазами. — Ты хорошо отдохнула?

Оля наморщила носик.

— Нормально, но я очень скучала по тебе и папе. А у мамы постоянно болела голова, — добавила девочка, пожимая плечиками, — поэтому я играла с детьми, которые гуляли с нянями. Мне нравится у вас! — весело щебетала Оля. — Скоро папа привезет меня сюда навсегда. Таня, а ты тоже останешься здесь?

— Всем не хватит места, ведь Гончаровы тоже переедут, — нашлась Татьяна.

— Нет, — возразила Оля, — они останутся на старом месте.

— Понятно… — Девушка обняла Ольгу, ласково глядя на ее загорелое личико. — Дорогая, ты же знаешь, что у меня есть квартира в городе, где я работаю. Но я буду часто навещать тебя, обещаю!

Губы девочки дрогнули.

— Но я хочу, чтобы ты осталась с нами, Таня.

Она ущипнула девочку за кончик носа.

— Не могу, дорогая. Но, возможно, папа позволит тебе приезжать ко мне на выходные. Мы будем ходить по магазинам, в кино…

— Ты поссорилась с папой? — обескуражила ее Оля неожиданным вопросом. — Он болел гриппом, как и я. Ты заходила к нему?

Девушка откашлялась.

— Еще нет. Возможно, он никого не желает видеть. Как он себя чувствует?

— Лежит в постели, — взволнованно сообщила девочка, — но после обеда думает подняться. Я собираюсь к нему. Пойдешь со мной?

— Ты спроси разрешения насчет меня, — сказала Татьяна.

— Да папа непременно захочет увидеть тебя, — обиделась девочка и вдруг решительно заявила: — Хочу кушать!