Первая мировая война в 211 эпизодах

12/10 Начало первого из сражений во Фландрии.

29/10 Османская империя вступает в войну на стороне Германии.

3/11 Россия вторгается в османскую провинцию — Армению.

7/11 Немецкая колония Циндао в Китае захвачена японскими и британскими войсками.

8/11 Начало третьего вторжения Австро-Венгрии в Сербию.

18/11 Начало наступления Османской империи на Кавказе.

21/11 Британские войска оккупируют Басру в Месопотамии.

7/12 Начало второй битвы за Варшаву.

1.

Воскресенье, 2 августа 1914 года

Лаура де Турчинович просыпается рано утром в Августове

Неужели ее худшие опасения сбылись? Неужели ее муж болен, ранен или даже убит? Или он предал ее?

Стояло позднее лето. Погода была чудесная, теплая, солнечная, с восхитительными картинами закатов. Они переехали в только что отстроенную виллу, спрятавшуюся между озерами, прямо в живописном Августовском лесу. Дети не могли в нем наиграться. А они с мужем любили кататься на лодке по озеру короткими белыми июньскими ночами, встречая восход солнца. “Все дышало покоем и красотой… Это была мирная жизнь, исполненная простых радостей”.

Простота дачной жизни была конечно же относительной. Вместительная вилла отличалась изысканностью обстановки. Хозяйку дома всегда окружала прислуга, которая жила в отдельном флигеле. (У каждого из пятилетних сыновей-близнецов была своя няня, а у шестилетней дочки — собственная гувернантка. Дети ездили в коляске, запряженной пони.) Их семья общалась с самыми знатными представителями поместного дворянства. Зиму они обычно проводили на Ривьере. (Затем возвращались домой — без особых сложностей. В Европе легко можно было перемещаться через границы, для этого даже паспорта не требовалось.) Домов у них несколько: кроме летней виллы и большого дома в Сувалках, еще есть квартира в Варшаве. Лаура де Турчинович, урожденная Блеквэлл, живет спокойной, комфортной жизнью. Вскрикивает при виде мышей. Боится грозы. Немного пуглива и застенчива. Едва представляет себе, что такое — готовить еду.

С фотографии, сделанной однажды летом, смотрит веселая, горделивая, вполне благополучная женщина, русоволосая, в просторной юбке, белой блузке и большой летней шляпе. Мы видим женщину, привычную к покою и достатку, к тому, что жизнь постоянно меняется в лучшую сторону. И в этом она была не одинока. Если же до нее доходили слухи о волнениях и злодеяниях, она предпочитала игнорировать их. И в этом она тоже не одинока.

Да, лето выдалось просто великолепное. И оно еще не закончилось. В воскресенье они приглашают к себе на обед гостей. Но где же ее муж? Вот уже несколько дней как он уехал в Сувалки на работу; но вчера он должен был вернуться, как раз в субботу, накануне празднества. Они решили подождать с обедом. Но все напрасно. Она уже начала беспокоиться. Это так непохоже на него. Где он может быть? Она все ждала и ждала, не смыкая глаз. Напрасно. Давно она так не переживала за него. Что могло случиться? Она уснула только на рассвете.

Лаура проснулась от резкого стука в окно.

Четыре часа утра.

Она поспешно встала с постели, пока этот стук не разбудил детей. У окна маячила чья-то фигура. Сперва она было подумала, что это кто-то из слуг отправляется на базар и пришел за деньгами и инструкциями. Но к своему удивлению, она увидела бледное, серьезное лицо Яна, лакея своего мужа. Он протягивал ей открытку. И она узнала почерк мужа.

Там было написано: “Объявлена война. Немедленно приезжай вместе с детьми. Вели прислуге упаковать самое необходимое и приезжай сегодня же”.

2.

Вторник, 4 августа 1914 года

Эльфрида Кур наблюдает, как 149-й пехотный полк покидает Шнайдемюль

Летний вечер. Тепло. Откуда-то издалека доносятся звуки музыки. Эльфрида с братом сидят дома, на Альте-Банхофштрассе, 17, но музыку они слышат. Музыка постепенно становится громче, и они понимают, в чем дело. Они выбегают на улицу и несутся к желтому вокзалу, напоминающему крепость. На площади перед зданием толпятся люди, горит электрическое освещение. Эльфриде кажется, что в этом белом, тусклом свете листья каштанов будто вырезаны из бумаги.

Девочка забирается на железную ограду, отделяющую здание вокзала от народа на площади. Музыка приближается. Она видит товарный поезд, он стоит на третьем перроне. Видит, что над паровозом поднимается пар. Она замечает открытые двери вагонов, в них мелькают одетые в гражданское резервисты, они отправляются к месту назначения. Мужчины выглядывают из вагонов, машут и смеются. Музыка слышится все ближе, теперь уже она сотрясает воздух летнего вечера. Ее брат кричит: “Они идут! Это 149-й полк!”

Все ждут именно его: 149-й пехотный полк, расквартированный в городе. Теперь он направляется на Западный фронт. Да, новое выражение — “Западный фронт”. До сегодняшнего дня Эльфрида ничего подобного и не слышала. Война — дело рук русских, это все знают; немецкая армия проводит мобилизацию, чтобы ответить русским, которые готовят нападение, как всем известно [3] .

Особенно тем, кто живет здесь, в Померании. Все думают об угрозе с востока, и Шнайдемюль не является исключением. Русская граница находится менее чем в 150 километрах отсюда, и через город проходит главная трасса Берлин — Кёнигсберг, а значит, это совершенно очевидная мишень для могущественного врага на востоке.

3

Это совершенно верно. Месяц не успеет закончиться, а две русские армии уже будут находиться на немецкой территории.

К жителям Шнайдемюля, так же, впрочем, как и к тем политикам и генералам, неуклюжим, нерасторопным и некомпетентным, которые, балансируя, привели Европу к войне, стекалась информация, почти всегда неполная или устаревшая. И недостаток фактов восполнялся догадками, предположениями, надеждами, опасениями, навязчивыми идеями, теориями заговора, мечтами, кошмарами, слухами. В Шнайдемюле, как и в десятках тысяч городов и деревень на всем континенте, картина мира выстраивалась в эти дни именно из зыбкого летучего материала, и не в последнюю очередь из слухов. Эльфриде Кур двенадцать лет, она непоседливая умная девочка с рыжеватыми косичками и зелеными глазами. Она слышала разговоры о том, что французская авиация бомбила Нюрнберг, что атаковали железнодорожный мост около Айхенрида, что русские войска продвигаются к Иоганнисбургу, что русские агенты пытались убить кронпринца в Берлине, что один русский шпион чуть не взорвал авиационный завод на окраине города, что другой русский шпион намеревался заразить холерой воду в водопроводе, что французский агент хотел взорвать мосты через Кюддов.

Все это были лишь слухи, но правда выплывет наружу гораздо позже. Сегодня же люди готовы поверить чему угодно, даже самому невероятному.

Жители Шнайдемюля, как и большинство немцев, считают эту войну оборонительной, — войной, которую им навязали, не оставив иного выбора. И немцы, как и все обитатели городов и сел Сербии, Австро-Венгрии, России, Франции, Бельгии и Великобритании, исполнены страха и надежды и вместе с тем чувства собственной правоты, ибо им предстоит вступить в роковую битву с силами зла. Мощная эмоциональная волна прокатилась по Шнайдемюлю, Германии и Европе, накрыв собой всех и вся. То, что для нас тьма, для них — свет.

Эльфрида слышит возгласы брата и сразу видит все сама. Вот они идут, шеренги солдат в серой униформе, коротких сапогах из светлой, невыделанной кожи, с большими рюкзаками, в остроконечных касках с серыми матерчатыми чехлами. Впереди марширует военный оркестр, и когда он приближается к вокзалу и толпе на площади, то звуки знакомой всем мелодии захватывают людей. Солдаты поют, и толпа вслед за ними подхватывает припев. Песня звучит бравурно в этот августовский вечер:

Lieb’Vaterland, magst ruhig sein, Lieb’Vaterland, magst ruhig sein, Fest steht und treu die Wacht, die Wacht am Rhein! Fest steht und treu die Wacht, die Wacht am Rhein! [4]

4

“Спокоен будь, край отчий наш/ Твёрд и надёжен страж, на Рейне страж!” — примерно так звучит песня в вольном переводе с немецкого. “Стража на Рейне” с середины XIX века была неофициальным гимном Германии.