Первая мишень

– Извините, господин генерал-лейтенант, – Леонченко еще не успел и рта раскрыть, как за него вступился Гуров:

– Капитан входит в мою оперативную группу и подчиняется непосредственно мне, а не вам. И отчет обязан подавать только мне. Так что, если у вас не хватает информации, то все претензии, согласно субординации, вы обязаны выражать именно мне, как старшему группы, а не моим подчиненным.

– Я сейчас тебе выражу претензии! – заорал и на него Орлов. – Так выражу, что ты сам выродишь ежа против шерсти. Ишь, умники мне нашлись.

Станислав хотел выдать на-гора очередную остроту, но заметил сердитый взгляд Гурова и промолчал. Он только опустил глаза долу и попытался сделать вид, что страшно расстроен из-за претензий начальства.

А генерал продолжал буйствовать. Так и не получив вчера от Гурова отчета о проделанной за день работе, Орлов, как мог, сам придумал, что говорить начальству. И все бы прошло хорошо, если бы не вечерний обстрел квартиры. О нем узнали в министерстве, и генералу крепко досталось. Прямо с раннего утра.

Впрочем, бесился Орлов недолго. Вывалив на подчиненных всю свою обиду за то, что, прикрывая их, он нарвался на хороший нагоняй от начальства, генерал немного успокоился. И когда рык Орлова превратился всего лишь в недовольное ворчание, заговорил Гуров.

Сыщик специально ждал этого момента. Ему уже не раз приходилось иметь дело с подобными вспышками гнева со стороны Орлова. Правда, так сильно генерал еще не бесчинствовал. Гуров был страшно обижен на него, но сдержался. И когда Орлов немного успокоился, он отчетливо проговорил:

– Господин генерал-лейтенант, разрешите поговорить с вами наедине. В отсутствие моих подчиненных.

Орлов недоумевающе посмотрел на него. На его памяти Гуров едва ли не впервые обратился с такой просьбой. Несколько секунд генерал молчал, а потом сообразил, что сегодня, видимо, слишком перегнул палку.

– Все свободны. Лева, можешь остаться, – немного растерянно пробурчал он.

Крячко и Леонченко поднялись со своих мест и, козырнув, вышли из кабинета. Гуров подождал, пока за ними не закроется дверь, а затем гневно посмотрел на генерала.

– Вот попал я, на ровном месте и мордой об асфальт, – проговорил он. – Ты, Петр, так меня еще никогда не унижал. Ладно, я мог выслушать от тебя все, что угодно, в присутствии Крячко. Но чтобы при этом мальчишке-капитане ты вслух говорил обо мне такое, я даже подумать не мог! В общем, так, Петр. Я тебе обещаю, что если еще раз подобное повторится, то положу на стол заявление к такой-то матери, и на этот раз никаких уговоров слушать не буду. Вот так!

– Ладно, извини меня, – растерянно проговорил генерал-лейтенант, обращаясь к полковнику. – Ну, переборщил я. Больше этого не повторится. Но и ты меня, Лева, пойми! Со мной начальство тоже не слишком церемонится…

– Кстати, о начальстве. Про то, что паны дерутся, у холопов чубы трещат, я уже знаю. Ты мне это не рассказывай! – оборвал Орлова сыщик. – А вот о том, кто из министерства каждый раз устраивает тебе такую головомойку, рассказать придется. Иначе я отказываюсь продолжать работать над этим делом. Ты меня знаешь, Петр!

– А это тебе зачем? – насторожился генерал.

Гуров внимательно посмотрел на него. Сыщик знал своего начальника очень давно и всецело доверял ему. До сих пор он не раскрывал Орлову всех своих карт из-за возможной утечки информации в министерстве, куда генерал был обязан подавать отчеты. Однако теперь ситуация резко изменилась.

Чтобы предотвратить возможные дальнейшие покушения на Алиева, нужно было срочно разобраться по крайней мере с теми людьми, кто был «крышей» для бизнесмена. По информации от своего осведомителя сыщик знал, что покровители чеченца находятся где-то в самом верху милицейской иерархии. Вполне возможно, что в самом министерстве.

Исходя из версии существования возможных мафиозных разборок, жертвой которых оказался Алиев, Гуров не хотел, чтобы его использовали вслепую. Как несмышленого щенка! Поэтому и нужно было выяснить, кто прикрывает Алиева от рэкета. Причем сделать это следовало срочно. Иначе сыщик потерял бы уважение к себе.

Скрывать подобный факт от Орлова не имело смысла, и Гуров вкратце рассказал ему о своих подозрениях. Генерал внимательно выслушал его, а потом раскатисто рассмеялся. Гуров удивленно посмотрел на него.

– И в чем дело? – настороженно поинтересовался сыщик.

– Ну, с этой стороны ты можешь ничего не опасаться, – ответил Орлов, перестав смеяться. – Я, между прочим, тоже в сыске не посторонний человек. Меня не меньше, чем тебя, заинтересовало, отчего замминистра Глущенко так яростно добивается скорейшего раскрытия ограбления Алиева и всех последующих наездов на него.

– И что ты узнал?

– Пока недостаточно для суда, но уже кое-что, – усмехнулся Орлов. – Кое-какие мои источники сообщили, что Глущенко вложил в фирму Алиева довольно солидную сумму денег. Добыл их он, судя по всему, когда напрямую занимался организацией ментовских «крыш». Сейчас Алиев эти деньги потерял, а Глущенко не знает, кого винить. Вот теперь он рвет и мечет, чтобы вернуть обратно свой капитал. Но это все пока только между нами. Я постараюсь добыть побольше фактов, чтобы отдать Глущенко под суд или, по крайней мере, вышвырнуть его из органов. А ты об этой своей проблеме даже не думай!

– Так какого же хрена ты орешь на нас, раз дело обстоит подобным образом? – вспылил Гуров.

– Левушка, ты как дитя, – рассмеялся Орлов. – В министерстве, между прочим, не один Глущенко сидит. На меня и поважнее его начальство давит. Что я тебе, все закулисные интриги объяснять буду?

– И не нужно, – пробурчал сыщик. – Я и так уже давно понял, что повышения никогда не приму из-за таких интриганов, как ты.

– Но-но, ты полегче на поворотах, – проворчал генерал и скомандовал: – Все, свободен. Иди, работай. И чтобы вечером с отчетом ко мне!

– Бегу, – отмахнулся от начальника Гуров и вышел из кабинета.

Крячко и молодой капитан ждали Гурова в приемной. При этом Леонченко нервно переминался с ноги на ногу, а Станислав вовсю кокетничал с Верочкой. Будто для него и разгона у генерала никакого не было.

– Ты что это такой веселый? – поинтересовался у друга Гуров. – Только что сидел в кабинете с самым несчастным видом.

– Так начальству иногда подсюсюкнуть нужно, – усмехнулся Станислав. – А собаки лают, ветер носит.