Первая Охота

Размышления господина Наусса прервал чуть слышный, но длинный, протяжный скрежет со стороны кухни. Что-то скребется сквозь стену.

Внезапно на Наусса накатила волна покоя, которая приходит в момент, когда человек находит решение давно мучавшей его проблемы. Мужчина рывком встал с просиженного дивана и двинулся к старому шкафу, что стоял в углу комнаты. Так, аккуратно снять днище шкафа, подцепив его через едва заметные выемки, получить доступ к доскам пола.

Этот тайник он сделал десять лет назад, после смерти отца, ветерана войны. На руках у населения осталась масса оружия, которое государство активно изымало, но, скорее, на добровольной основе. Так что кое-что осталось, особенно, если человек не хотел расставаться со своим имуществом.

Наусс свято верил, что содержимое тайника ему никогда не понадобится, пару раз порывался даже вскрыть его и сдать содержимое в местное отделение полиции — там бы его приняли без разговоров и лишних вопросов. Еще один человек решил расстаться с нелегальным стволом. Но вот, оказывается, пригодилось.

Под досками пола, на бетонной плите, лежало несколько тряпичных свертков. Наусс аккуратно извлек их, разложил на полу. Это была военная винтовка в разборе, образца 1188 года, старая, уже снятая в большинстве военных частей с вооружения, но все еще рабочая. Особенно с учетом того, что последние сорок лет она хранилась в оружейной смазке, в разборе, надежно закрученная и спрятанная.

Вот, из самого большого свертка показалось деревянное ложе, следом — ствол, из небольшого кулька Наусс достал детали бойка и затвора. Последний раз собирал он эту винтовку еще при жизни отца, но наука эта была полезная, да и весь процесс доведен до автоматизма еще в армии: когда Наусс проходил службу, такие стволы еще стояли на вооружении, только модель была поновее.

Эта же винтовка была почти столетняя, еще с ламхитанским клеймом на стволе — производство дома де Гранж. Не чета местным поделкам, надежное, идеально подогнанное по всем деталям оружие.

Вставить на место отсечку-отражатель, совместить отверстия и маленькой отверточкой прижать винт. Вложить спусковой крючок и затянуть еще винт, главное, чтобы пружина не соскочила. Дальше магазинная коробка, ствол в желоб цевья, осторожно опустить ствольную коробку… Ну и самое важное — скользящий затвор. Надеть пружину на ударник, вложить всю конструкцию в канал стебля затвора, упереть боек и сжать пружину, навинтить курок на ударник…

Казалось бы, столько лет прошло со срочной службы, а руки все еще помнили, как собирать винтовку после полной чистки. Оружие было в отличном состоянии, и уже через пятнадцать минут Наусс перешел к снаряжению магазина, аккуратно закладывая остроконечные, крупные винтовочные патроны. Пять штук — не так, чтобы и много, но достаточно одного хорошего попадания, чтобы любой упал замертво. В посеревшей и почти развалившейся от времени коробочке лежало еще три десятка патронов россыпью. Наусс для спокойствия взял еще горсть — штук семь, и положил в карман штанов. Маловероятно, что ему придется перезаряжаться, но запас с собой иметь надо.

Ну, готово. Оттянуть рычаг затвора, загнать патрон в ствол с приятным щелчком, опустить рычаг.

Наусс прошелся по квартире, включил везде свет. После — на кухню, взял табурет, вынес в прихожую и, усевшись спиной к стене, стал наблюдать за дверью в туалет, прижимая к груди оружие и готовый в любой момент вскинуть винтовку и открыть огонь.

Теперь он полностью готов встретиться с тем, что скребется там, за стеной.

Интерлюдия. Дела семейные

1287 год новой эры, четвертый месяц Шумун, 30 число, 16 часов 47 минут, Ламхитан, город Парта

Джамар де Гранж как раз заканчивал разбирать бумаги, как в дверь кабинета тихонько постучались.

— Войдите!

Он хорошо знал, кто как стучится. Директор их Торгового Дома, госпожа Дея Оверсонг, стучалась два раза, четко, сухо. Его младший брат, Бренард, будто пытался проломить кулаком створки, а сыновья всегда ограничивались тремя четкими, но интенсивными ударами. И только младшая дочь будто бы скреблась, а не стучала: не понятно, был ли это стук, или она водила по массивному красному дереву ногтями, пытаясь привлечь к себе внимание.

Оверсонг сейчас была на другом конце мира, на архипелаге Нового Света, сыновья — на службе. Старший, Валор — с миротворцами, в горах Клерийской Конфедерации, где было опять неспокойно, а средний, Алан — на флоте. Оставалась только Алиша, тем более речь должна была пойти именно про ее любимого дядю Бренарда.

— Войдите! — Раздраженно повторил Джамар.

Наконец-то створки двери толкнули с той стороны, и молодая девушка вошла в кабинет.

— Звал? — спросила она, застыв у порога.

— Проходи, садись, есть разговор, — Джамар бросил на Алишу короткий, но тяжелый взгляд из-под тонкой оправы очков.

— Знаешь, отец, я тут немного занята…

Алиша нехотя прошла вглубь кабинета, даже толком не прикрыв за собой двери. Высокие трехметровые створки так и остались распахнутыми. Джамар дождался, когда она присядет на самый краешек гостевого кресла — она всегда так делала, будто хотела как можно скорее уйти прочь, никогда не садилась глубоко, с комфортом — еще раз посмотрел на приоткрытые двери… Нет, так нельзя.

Глава семейства поднялся со своего места, пересек кабинет и аккуратно прикрыл створки, будто не доверял коридорам собственного дома.

— Для тебя есть дело, Алиша, — сказал Джамар, который все еще держался за резные медные ручки, — семейное дело.

— Отец! Сколько раз я просила тебя не называть меня так!

— Как не называть? Именем, что дала тебе мать? — жестко спросил мужчина.

— Ты коверкаешь его! Алиша — это устаревшая форма, я же объясняла! Меня все зовут…

— Мне все равно, как тебя там все зовут, — жестко осадил дочь Джамар, но продолжил уже чуть мягче, — послушай…

С дочерью всегда было сложнее всего. Если с ее братьями Джамар легко нашел общий язык, то происходящее в душе младшей всегда оставалось для него загадкой. При этом Алиша никогда не давала поводов для серьезного недовольства: участвовала в делах семьи, прилежно училась, тренировалась, как и все де Гранжи… Но всегда была себе на уме. Абсолютно независимая, временами — почти неуправляемая, она слушалась только покойную мать и родного дядю — Бренарда де Гранжа. А его, Джамара, старалась вовсе игнорировать. Раньше он считал, что это переходный возраст и вскоре Алиша перебесится и втянется в семейный бизнес, но годы шли, девушке уже девятнадцать, впору готовиться отбиваться от многочисленных женихов, что вскорости начнут штурмовать порог его дома, а она была все так же капризна и непредсказуема.

Но сыновья далеко, так что придется посылать младшую. Тем более она была прекрасным охотником, опять же, благодаря влиянию Бренарда.

— Алиша… — продолжил Джамар, — это серьезный разговор. Тебе надо будет заняться одним вопросом. В Сонше.

— Каким же? Если ты опять хочешь, чтобы я возглавила один из твоих многочисленных филиалов… Нет! Нет и нет! Я на осень договорилась с дядей Бренардом, мы улетаем на север, в Пилинг, там опять что-то появилось… Всего на две недели! И я уже все решила! И по учебе, и со своими задачами!