Первая Школа

— Там небо, — сказал Роан.

— Там ловушка для любопытных детей, — не согласился темноволосый. — Лет триста назад этим потолком проверяли на родство периодически забредающих в этот дом бастардов.

— А теперь проверяют разных недорослей на умение слушаться и сосредотачиваться на работе, — сказал веселый мужичок, хохотнув. — Сосредотачиваться ты точно умеешь, но я бы не советовал читать, что оно там пишет. Предсказания чаще мешают, чем помогают.

— Ага, — только и сказал Роан, понимая, что эти родственники и этот дом еще более странные, чем те, с которыми он рос.

Когда Роана наконец отпустили, он чувствовал себя так, словно целый день находился в доме для душевно нездоровых людей, причем принимал там зачеты по общей теории магии. Голова у него была пустая, легкая и ничего не соображающая. Ноги сами несли домой. А потом почему-то свернули и понесли к Йяде.

Впрочем, прекрасная Йяда его приходу не удивилась. Усадила за стол, налила какого-то травяного чая, а потом обняла за плечи и положила подбородок на макушку.

— Все будет хорошо, — сказала уверенно.

Роан улыбнулся. В этом он почему-то не сомневался.

— Йяда, ты бы согласилась стать моей женой? — спросил задумчиво.

— Хм, — отозвалась девушка.

— У меня ничего нет, перспективы туманные и родственники такие, что мозги отключаются напрочь. И чувствуешь себя при этом маленьким, глупым и бесполезным.

— Дурак, — уверенно сказала Йяда. — У тебя есть ты. И мозги тоже есть. И перспективы. Я вообще девушка меркантильная, за бесперспективного замуж не пойду. А родственники... у меня зато брат есть.

— Да, — согласился Роан. — Хотя твоему брату до Дановеров далеко.

Йяда хмыкнула, поцеловала в макушку и опять сказала, что все будет хорошо. После чего пошла смешивать какие-то травки, которые должны были привести Роана в чувство после общения с Дановерами. Наблюдать за ней было очень приятно.

И очень правильно.

Словно эта женщина была создана для того, чтобы разделять с ней то, что тяжело, и делиться тем, что приносит в жизнь легкость и радость. А родственники дело такое, не всегда нужное и приятное, но куда от них денешься, если уже есть? Наверное, надо к ним присмотреться, как к тому потолку. Может, попутно удастся понять что-то в себе, увидев то же самое в других.

Студентусы сразу же после внеплановой практики к учебе не приступили. У них было несколько свободных дней и каждый занялся тем, что считал важным.

Джульетта сочиняла сразу три письма - маме, тете и папе — в которых пыталась рассказать, какой Льен хороший и как здорово ее защищал.

Проблема была в том, что папе можно было рассказать все как есть, но писать следовало как-то так, чтобы он Роана еще и поблагодарил, а не стал спрашивать, как он это все вообще допустил. Нет, потом папа бы остыл и попросил прощения, понимая, что Роан и так сделал больше, чем мог. Но все равно ситуация была бы неприятная.

Тете Эбиль следовало написать так, чтобы она завтра не примчалась смотреть на Льена и не попыталась затащить его и племянницу в ближайший храм, получать заверение помолвки, если не сразу жениться. На этот момент Джульетта уже была уверена, что спешить со всем этим не следует. И те, кто объявляет о помолвке после окончания школы — абсолютно правы. Помолвка, как оказалось, столько проблем добавляет. После нее придется потратить кучу времени на поездку по родственникам и представление жениха и невесты им всем, а возможно, даже каким-то старым и верным слугам, а в особо запущенных случаях еще и лошадям. Про женитьбу и говорить нечего. Женитьба налагает обязательство рожать детей. А если дети не рождаются, начинают ходить сплетни о всяких глупостях. И плевать сплетникам на то, что в Школе Стихий дети будут совсем лишними.

А маме надо было писать так, чтобы она не испугалась, не проплакала несколько дней и не приехала забирать любимую дочь из опасного места. Учиться магии, да и попадать в приключения, если честно, Джульетте очень нравилось. Да и маму не хотелось расстраивать.

В общем, задача была сложная.

Льен проводил много времени с Малаком в тренировочном зале. Сын мельника наконец захотел научиться владеть оружием. Хоть как-то. Видимо, на него так повлияла Ольда, к которой он пока не решался подойти. Может, боялся, что парня, не умеющего лихо вымахивать мечом эта милая с виду девушка прогонит, не став даже слушать?

Яс тем временем съездил к деду и показал ему маленькую бутылочку, которую обронил Роан, после того, как отпил ее содержимого. Дед капнул содержимого на специальную бумагу, засунул в анализатор, а потом долго ругался и велел отдать зелье владельцу. Потому что, во-первых, оно было не стандартным настолько, что анализатор решил, что это усиливающее зелье с вероятностью в сорок процентов. А это мало. А во-вторых, на бутылочке и зелье была какая-то защита против воров. И счастье, что Яс его подобрал с мыслями: «Посмотрю, что это, и верну». Иначе могло и руку оторвать.

Успокоившись, мудрый дед посоветовал уговорить владельца этого зелья скомпоноваться с хорошим зельеваром и разобраться с тем, что же за гадость он выпил. Возможно, это поможет разобраться с тем, что происходит с его даром. А лучше пригласить еще и целителя и работать вместе. Потому что у дедушки было подозрение — изменяли зелье вовсе не для того, чтобы угробить кому-то каналы. Скорее, это зелье должно было сделать что-то хорошее, но Роан то ли с дозировкой перебрал, то ли нельзя было сразу плетениями швыряться, то ли надо было еще что-то сделать, чтобы зелье сработало правильно.

Дед считал, что это интересная проблема и с ней следует поработать.

Яс тоже так считал, но пока не придумал, как завести этот интересный разговор с Роаном и не получить сразу же по шапке.

А Шелла, в сопровождении симпатичного офицера, с которым познакомилась в гостях у Льена, и Ольды с Варьяной, изображавших дуэний и моральную поддержку, ездила выяснить, родственник ей тот водник, потерявший сына в степях, иди нет. Ей бабушка посоветовала съездить и не стесняться. Ничего же не теряла. И сама поисками родственников не занималась. Так что и стесняться нечего.

Путешествие выдалось на удивление скучным, даже пейзажи были однообразными и нагоняющими зевоту. Так что наконец-то доехать все были очень рады.

Одинокий дедушка оказался жизнерадостным, с ехидным прищуром мужчиной. Шелле он действительно годился в дедушки, но в целом был моложе Ленса Дановера и записывать его в старые развалины было рановато. Он внимательно выслушал восторженный рассказ офицера. Заглянул Шелле в ее синие глаза, поцокал языком и сказал, что девка хороша и он бы действительно не отказался от такой внучки. А потом позвал специалиста. И оказалось, что Шелла права. Если этот насмешливый мужчина и был родственником, то очень дальним. Хотя общность в даре специалист увидел и походя предложил другу взять девочку в ученицы. Друг, к счастью, отказался от такой чести.