Первая стена

— Проклятые? — томно произнёс Фулгрим. — Сказано тем, кто не испытал наслаждений, которые может предложить нематериальное существование.

— Проклятые, — резко ответил Пертурабо. — Ты меньше меня, потому что ты не можешь даже ступить на территорию Дворца.

— Тогда возьми Сокрушитель наковален и стучи в двери Императора сам, — заявил Мортарион, сопровождая свои слова газообразными клубами дыма.

— Я не думал, что Повелитель Железа так бережёт жизни своих воинов, — сказал Абаддон. — Четвёртый заслужил себе репутацию воинов, которые продолжают сражаться даже перед лицом дорогостоящего сопротивления и огромных потерь.

— Я предпочитаю потратить их на благое дело, а не на стены, пока мои братья развлекаются нечеловеческими удовольствиями, — изображение Пертурабо повернулось к Гору и опустилось на колено. — Я знаю, что я обещал вам стены, магистр войны, но у меня нет инструментов, чтобы ликвидировать этот щит. Он не только исключает присутствие Нерождённых, но, я уверен, что закаляет сердца слуг Императора. Я могу потратить сто лет, разбирая космический порт по частям, и всё же мои братья никогда не поведут свои легионы по земле, освящённой нашим отцом.

— Я по-прежнему верю в тебя, Пертурабо, — сказал Гор, встав. — Одна неудача — это ещё не поражение, как ты хорошо знаешь. Я ошибся, послав тебя безоружным против врага, с которым ты столкнёшься.

Гор повернулся, вытянув перчатку с когтями в сторону Лайака.

— В отсутствие Магнуса, который по-своему помогает в битве душ, величайшими адептами этих искусств являются Несущие Слово. Я посылаю к тебе моего Багряного Апостола, оракула Нерождённых.

— Я польщён, — сказал Лайак, склонив голову в тени. — У меня есть некоторые теории относительно телэфирной защиты Императора. Я вызову самых могущественных наших братьев, и, если лорд Мортарион позволит, мы обсудим это с лордом Тифом. Наши совместные усилия найдут способ разрушить этот щит.

— Ты поделишься всем, что твоё искусство может мне сказать, — потребовал Пертурабо. — Если я собираюсь положить Дворец к ногам нашего магистра войны, я должен обладать правильным пониманием всех элементов.

— Разумеется. Мне нужно будет быть на Терре, если вы готовы провести там совет с моим участием.

— Готов, — согласился Пертурабо.

— И тебя будет сопровождать Абаддон, — добавил Гор.

— Есть и лучшие цели, где я мог бы найти применение, — возразил первый капитан. — Сыны Гора могут отвлечь защитников от Львиных врат, создав угрозу в другом месте.

— Ты пойдёшь туда, куда я приказываю, — громко сказал Гор, гнев вспыхнул в его глазах. — Лайак — для моей души, как ты — для моего тела. Куда идёт один, туда идёт и другой.

Абаддон придержал дальнейшие возражения при себе. Он посмотрел на Лайака, но невозможно было прочесть какую–либо реакцию по скрытому нечеловеческой маской лицу Багряного Апостола.

— Как прикажете, — сказал Абаддон, склонив голову перед своим примархом.

— Я подготовлю Тифа для ваших наставлений, — сказал Мортарион. Его изображение замерцало, а затем исчезло.

— Тогда я буду готовиться к спуску, — сказал Пертурабо. — Передай свои координаты, Лайак, и время встречи.

Трансляция Повелителя Железа моргнула и оборвалась.

Фулгрим пробормотал рассеянное прощание и тоже отключился, оставив огромное лицо Ангрона парить посреди комнаты.

— Будь готов, Ангрон, когда Пертурабо призовёт тебя, — сказал Гор, вернувшись на трон. Он махнул рукой и связь отключилась, снова погрузив зал во мрак.

Космический порт Львиные врата, ядро мезофекса, восемнадцать часов после начала штурма

Маниш Дхаубанджар не любил тишину. Все свои сорок восемь лет он жил и служил Императору в огромной башне космического порта Львиные врата. Рождённый в Звёздном копье и работавший водителем тягача, он редко отваживался спускаться ниже тридцатикилометрового уровня. Его мир всегда состоял из лязгавших механизмов, кричавших надзирателей и грохота плазменных двигателей.

Теперь всё, что он мог услышать — это отдалённые раскаты бомбардировки Дворца. Орбитальная атака переместилась от космического порта. С помощью объявлений и брифингов полковник Майграут предупредила людей о том, что это прекращение артиллерийского обстрела, скорее всего, является предвестником возобновления штурма. Верхние орудийные батареи на время затихли, лишившись цели для своего гнева, в то время как враг перегруппировывал свои силы.

— Мы должны быть готовы, — сказал он своей жене Даксе. Она кивнула, коснувшись автогана на коленях, пока покачивалась в кресле-качалке из запасных частей тягача.

— Мы будем готовы, цветок моего сердца, — ответила она. — Когда прозвучит сигнал тревоги, мы будем ждать в зале с остальными.

— Когда прозвучит сигнал тревоги, — сказал Маниш.

Он поднялся с низкого стула, его затёкшие от артрита ноги заныли от резкого движения. Прислонив оружие к шкафу их небольшой кухоньки, он взял кастрюлю и наполнил её водой из вазы — водопровод был отключён на случай, если его отравят враги, впрочем, как и электроснабжение. В главном Дворце свирепствовала чума, но космический порт до сих пор оставался изолированным от дизентерии и оспы, которые убивали сотни тысяч людей за стеной. Электрическая плита также была отключена, но Имперская армия раздала десятки тысяч походных печей. Одна из них стояла на столе, слегка попахивая рафинированным спиртом.

— Чаю? — он посмотрел через плечо. Дакса вытирала пятно оружейной смазки с манжеты своего платья.

— Какой–то особенный случай? — с улыбкой ответила она. — Мы не скоро получим его снова.

— Можно и выпить, — сказал он ей.

В тот момент, когда он потянулся к чайнице, в пятнадцати тысячах километров от него на низкой орбите крейсер Железных Воинов «Обличение» готовился открыть огонь из главных лансов. Как и семь кораблей его боевой группы, а также множество других. Одновременно сто меньших десантно-штурмовых кораблей вошли в прицельную дальность и выпустили шторм ракет и снарядов.

Совокупный вес огня этих малых кораблей перегрузил участок защитных полей Звёздного копья примерно в триста метров шириной. В это относительное игольное ушко «Обличение» и его группа выпустили лучи заряженных частиц, достаточно мощных, чтобы пробить дыры в броне космического корабля и сравнять наземные укрепления.

Верхние слои атмосферы почти не вызывали рассеивания, так что объединённые лучи врезались в ослабленный участок щитов с почти стопроцентной силой. За микросекунды десятки лазерных разрядов пронзили обшивку космопорта, пробили десять километров переборок и опор, но не повредили центральные шахты транспортной сети.

Маниш и Дакса узнали о атаке, когда их спальня испарилась, оставив светящуюся дыру в стене между ней и жилыми помещениями. Декомпрессия подняла их обоих в воздух вместе со стульями, кастрюлями, горелками, оружием и прочим мусором. Изо рта Маниша вырвался подобный облачку пара крик, за мгновение до того, как его лёгкие опустели, их ткань разрушилась от резкого изменения давления. Рёв ветра исчез, когда лопнули барабанные перепонки. Маниш кружился в воздухе рядом с женой, влага покрывала его кожу, тела тысяч других рабочих летели рядом с ними, пока воздушные течения не утащили их в атмосферу в сорока километрах над землёй. Несмотря на ледяной холод, температура его тела осталась достаточно высокой, чтобы вскипятить кровь на такой высоте, хотя, к счастью, он потерял сознание от гипоксии, прежде чем из глаз потекла кровь, а распухший язык задушил его.