Первая теорема этики

– Знаешь, Настя, это интересно и показательно. Что Америка делает со своей землей, землёй своих соседей, и что она делает в мире. Они изрыли землю скважинами для добычи сланцевой нефти: после прекращения добычи – земля много лет будет восстанавливаться. Войны и насаждение проамериканских режимов, жизнь в долг у всего мира. Несомненно, природа будет отвечать на их целеустремления.

– Да, америкосы и правда что-то делают не так. Они не хотят жить с природой в ладу.

– Ты права, Настя. Но, в первую очередь, они раскачивают планетарный социум, а природа отвечает компенсаторно на эти воздействия. Причем этот ответ формируется не только в природе земли, но и в природе социума. Возникновение государства ИГИЛ было ответом на унижение и порабощение мусульманского народа американцами.

– Мне кажется, – вновь заговорила Настя, – что Америка – показательный полигон для отработки теоретических посылов твоего друга Андрея.

– Да, согласен.

Их автомобиль припарковался на стоянке у центрального парка Москвы. Осеннее солнце ещё было в силе.

Как-то незаметно для себя, они, выйдя из машины, взялись за руки и неторопливо зашагали по центральной алее парка.

– Кстати, у папы появились новые, прикладные направления его идей.

– Ты о механизмах памяти? – Отвлекся от созерцания природы Леонид.

– Да. Один умник на основе его идей предлагает создать оружие, которое может блокировать «кванты» памяти, выбивать их и, возможно даже, принудительно помещать «кванты» привнесенные, в голову реципиента.

– Интересно. Это тебе папа все рассказывает?

– Нет. Но я слышу его беседы по телефону и при личных встречах. Ты же знаешь, я быстро ухватываю суть.

– Знаю. Но предварительно хочу сказать. Если идеи твоего отца имеют право быть, то работа над таким оружием должна быть совершенно секретной.

– Так оно и есть. Папе дали военного телохранителя, который везде его сопровождает.

– Интересно. А вот и утки, – Леонид увидел на пруду плавающих уток.

Было красиво и спокойно. Слабый ветер создавал рябь на воде, плавали утки, поглядывая на людей, ожидая от них лакомства, пахло тиной. Рядом стояла белокурая подруга, щурясь от осеннего солнца.

– Красиво, я люблю осень. Хотя в этом не оригинальна. Где-то я читала, что большинству населения земли нравится лето.

– Такую статистику, наверное, сделали американцы.

– Да, наверное. Они любят исследовать все подряд.

Пруд тянулся вдоль пешеходной дорожки. Леонид с Настей шагали и любовались водной гладью и водоплавающими. Кроме уток, там были лебеди, которые своей грацией привлекали особое внимание.

Когда они углубились по одной из аллей в парковую зону, в пруду вдруг вздыбилась вода, и из нее стала формироваться фигура человека.

– Что это?

– Вижу, – Леонид с удивлением смотрел на пруд. У берега уже из воды получился сформировавшийся человек знакомых очертаний. Он смотрел на Леонида и приветливо махал ему рукой.

– Натан Исаевич?!– он узнал его.

Это был Натан Исаевич. Хоть фигура из воды вся струилась и отсвечивала радугой, она сохраняла форму.

– О, Леонид, – весело вскричал Натан Исаевич, – мы все-таки узнали, чем вы интересовались в информатории!

– И что?

– А то. Это нас настораживает. Может, вы все-таки свернете исследования?

– Нет, я вам уже говорил.

– Жалко, молодой человек. Вы мне нравитесь, но служба есть служба.

Он вдруг нагнулся к поверхности, вода заструилась, и в руке у Натана Исаевича появилось водяное копье, которое он тут же метнул в Леонида.

Все это было похоже на какой-то виртуальный фильм, лишь Настя, увидев летящее копье, толкнула Леонида в сторону. Копье с бульканьем пролетело мимо и врезалось в дерево, сделав в нем заметное отверстие и стекло по стволу. Фигура Натана Исаевича тоже потеряла форму, и через мгновение о нем напоминала только неспокойная вода.

– Не ушибся? – Настя подбежала к лежащему на газоне Леониду и подала ему руку.

– Да нет, не ушибся. Ты молодец, среагировала, – он поднялся на ноги.

– Ты понимаешь, что произошло? Это нечто! Они хотели меня убить. Что это за технологии с водой? На земле нет таких технологий, или я чего-то не знаю.

– Может, нужно обратиться в полицию?

– Я уже обратился к своему другу Славе Михееву. Он обещал собрать инфу о Натане Исаевиче.

– Мне кажется, некто в лице Натана Исаевича тебя пугает. В противном случае, имея такие возможности, они бы уже что-нибудь придумали.

– Ты права. Но прогулку нам испортили.

Они повернули к выходу из парка. Перед уходом ещё раз осмотрели дерево, куда попало водяное копье. Там было десятисантиметровое по глубине и трехсантиметровое в диаметре отверстие со смятой древесиной ствола.

– Нам не показалось, – Леонид просунул палец в отверстие.

– В момент удара вода обрела твердость металла. У нас точно нет таких технологий.

– Знаешь, – заговорила Настя, – видимо, вы с Андреем зацепили пласт вопросов, на которые кто-то не хочет, чтобы вы получили ответы.

– Неужели вопросы этики имеют такое важное значение для Вселенной?

– Видимо, имеют, раз все так закрутилось.

Они сели в машину, и Леонид дал команду «домой». Настя промолчала, она своим женским чутьем понимала, что Леониду нужно ещё дать высказаться. Поэтому не торопилась с ним расставаться.

***

Трое господ сидели на яхте и пили охлажденные напитки: двое – виски, а Натан Исаевич пил виноградный сок. Яхта стояла на якоре недалеко от Ялты. Черноморская осень была больше похожа на лето. Дул теплый ветер, и волны неторопливо бежали навстречу корпусу яхты и разбивались с тихим шелестом.

– Мне кажется, сегодняшняя демонстрация была лишней, – заговорил Натан Исаевич.

– Я давно обратил внимание на этого парня. Его нельзя устранять, нужно только изменить вектор интереса, и он расширит горизонты познания человечества в нужном нам направлении. Кроме того, мы сегодня сильно засветились, забыв о конспирации.

– Да, – заговорил другой, – ты прав и не прав, Натан Исаевич. Прав в том, что, наверное, устранять не надо, и последняя демонстрация лишняя. Но если мы оставим все без изменения, то наш прогноз развития тоже ясен. Если они решат основное уравнение Вселенной или основной закон раньше времени, то уйдет ли мир в хаос, уже по другой причине?

Константин Петрович Шарогородский – видный социолог, изучающий в рамках российского института социологии закономерности развития общества, (а это был он), – продолжил: