Первая в новом веке
Шрифт:
Разводя руками, генерал-майор признался:
– Ничего нового в голову не приходит. Продолжаем жесткую оборону. Англосаксы полвека не знали таких потерь. Рано или поздно у них не выдержат нервы.
Когда закончивший отчет начальник оперативного управления направился к выходу, Фердецкий с озабоченным лицом отложил трубку и вдруг свирепо осведомился:
– А скажите, паны генералы, чем сейчас ваши войска занимаются?
– Отбиваем воздушный налет, – уверенно ответил министр.
Побагровев, батька Роман выкрикнул:
– Не знаю, кого вы там отбиваете…
Не дожидаясь продолжения, Кутенко поспешил в свое хозяйство, где узнал причину президентского гнева:
Остальные сообщения с полей сражений не отличались оригинальностью. Украинская армия рассредотачивалась поротно, чтобы не подставляться под массированные удары, но в Крыму самолеты НАТО преследовали буквально каждый взвод и каждый танк. Начались удары даже по зоне безопасности вдоль евразийской границы. Потери неуклонно росли, причем с обеих сторон. Сегодня Украина потеряла на земле и в воздухе 12 бомбардировщиков и до тридцати истребителей, сбив при этом от десяти до двадцати самолетов противника, а заодно покрошив неизвестное количество техники на авиабазах и авианосцах. Хуже было другое – в арсеналах с катастрофической скоростью таяли запасы зенитных ракет…
Вернувшись, он застал продолжение бурной сцены. Рассвирепевший Фердецкий бушевал, требуя немедленно покарать агрессора ракетным залпом по Вашингтону.
– Прямо в Белую хибару боеголовку всадить, чтобы не смели «голубые» на жовто-блакитных выгребываться! – выкрикивал президент. – Прямо в треклятый Оральный кабинет!
Кутенко присоединился к старшим командирам, убеждая «батьку» сдержать гнев и отложить возмездие до завтра, когда будут готовы пятый и шестой заряды.
– А как же седьмой, восьмой и девятый? – подозрительно спросил Фердецкий. – У нас же девять ракет.
Генералы переглянулись, и Панченко грустно сообщил:
– Никак нет, пан президент. Осталось всего семь. Две уничтожены.
– Когда? – опешил глава государства.
– Одна вчера, две сегодня, – сказал министр. – А завтра, когда смонтируют вархеды, наверняка число носителей станет еще меньше. Так что шести боеголовок хватит.
Фердецкий немного успокоился, и генералы без труда получили санкцию применить план «Туча».
Палестинская автономия. Аль-Рахмания.
– Запомни, от тебя не требуется лезть под пули, – по-русски предупредил Шенберг.
Яна из-под чадры привычно ответила встречным вопросом:
– С чего бы мне лезть под пули?
Половина сотрудников отдела, переодевшись в арабские бурнусы, собрались на третьем этаже недостроенного здания. Аль-Рахмания был палестинским поселком, но здесь обитали и арабы-христиане, с которыми израильтяне поддерживали вполне сносные отношения.
Под утро кто-то позвонил Яне и, передав привет от Арташеса, назвал адрес, по которому в ближайшие часы будут отсиживаться террористы. Шенберг поднял на ноги все министерство, договорился о сотрудничестве с верными людьми в палестинской полиции, подтянул к деревне подразделения спецназа. Сейчас боевики штурмового отряда «Иерихон», внешне неотличимые от аборигенов, закончили окружение дома, где якобы скрывалась банда.
Начался штурм. Яна увидела, как четверка спецназовцев, спустившись с крыши на тросиках, вломилась в открытые – жара, хвала Яхве! – окна подозрительной квартиры. Секундой раньше другие бойцы должны были проникнуть
в убежище террористов через дверь. Выстрелов слышно не было – «Иерихон» сработал идеально. Через минуту после начала операции командир штурмовой группы доложил, что два террориста убиты, а еще пятеро захвачены живыми.– Пошли, – скомандовал подполковник, устремившись к лестнице.
Пока они спускались, к дому напротив подкатил автобус, куда покидали пленных с мешками на головах, и машина немедленно умчалась. Оперативники гуськом направились к обезвреженной базе – теперь начиналась их работа. Из дверей уже высовывались любопытные соседи, но полицейский офицер грозно прикрикнул по-арабски, и зеваки моментально попрятались.
В коридоре растянулся ничком голый до пояса богатырь с пулевым отверстием под левой лопаткой. На бицепсе трупа был вытатуирован воющий волк, а чуть ниже наколоты надписи: «Буденновск», «Комсомольский» и «Ялта».
– Чеченец, – резюмировала лейтенант Словинская.
– Скажем так: воевал в Чечне и в Крыму, – уточнил Шенберг.
Квартира напоминала небольшой, но со вкусом подобранный арсенал. Оружие, средства связи и взрывчатка были просто великолепны – из новейших разработок ЦРУ и Пентагона. В назначении некоторых приспособлений шинбетовцы смогли разобраться лишь с помощью офицеров «Иерихона» – последние слыхали о подобных устройствах, но видели впервые.
После обыска личных вещей террористов оперативники обнаружили тетрадь с конспектами – почему-то на русском языке. Кто-то из недавних обитателей квартиры старательно записывал, как нужно закладывать фугасы и рассчитывать необходимые порции тротила, гексагена, пластита.
– Их готовили русские инструкторы? – хмуро спросил спецназовец.
Шенберг покачал головой.
– Сомневаюсь. Думаю, арестованные – выходцы из бывшего СССР. Кто-то тренировал их для совершения диверсий против Украины или России… Допрос покажет.
Когда они выходили из здания, местные жители уже начали подозревать, что нагрянули оккупанты, и вокруг собралась внушительная толпа. Еще немного – и могла вспыхнуть очередная стычка с киданием камней, воплями, неприцельной стрельбой и прочими народными забавами, за коими обычно следуют окружение деревни танками и ракетные залпы с боевых вертолетов. Не дожидаясь такой развязки, опергруппа «Шин-Бет» разбежалась по бронетранспортерам спецназа, и колонна на полной скорости покинула негостеприимный поселок.
«Кто бы не снаряжал эту банду – надо устроить большой скандал в прессе, – свирепо подумала Яна. – Для чего еще нужны бойфренды из числа журналистов…»
Москва. Останкино.
Галя приехала в Москву в середине дня. Странно было видеть мирный город, где не боятся воздушных налетов. Хотела сразу бежать на Лубянку, но потом решила сначала заскочить домой – не тащить же пацана в Министерство. Еще попортит чего. Бросив вещи и цыкнув на сына, чтобы не канючил, первым делом позвонила Давыдову:
– Викентий Олегович, я дома.
– Ну и правильно, – сказал полковник. – Чего тебе здесь делать. Выйдешь в ночную. Отдохни часика три – и будь готова. Твоя вахта начнется в полночь, за час до этого пришлю машину.
– А как дела на войне?
– Тебе лучше знать. Ты ж у нас под бомбами побывала.
Родители с легким ужасом глядели на дочь с внуком, вернувшихся из самого пекла. Впрочем, путешественники выглядели не слишком пострадавшими, а малой и вовсе без конца тараторил, перечисляя боевую технику, которую видел на близкой дистанции.