Первая жена
Шрифт:
– Ну, наверное, да…
– Устроил бы тебя такой вариант?
– Знаешь, возможно, устроил бы… Никого другого нет у меня на горизонте. Да и не нравится больше никто… Знаешь, как поговорю с тобой, так другое видение открывается. Успокаиваюсь, что ли…
– Ну вот и хорошо! Не руби сплеча, Милка! Хороший у тебя Костик. И поверь мне: идеального ничего в жизни не бывает.
– Бывает, наверное, – мечтательно произнесла Мила. – Вот взять хотя бы твой случай! Мне кажется, у тебя идеальный союз с Димой. Разве нет?
Лена не ответила. Мила, переждав паузу, продолжала:
– И любит тебя, и берет ответственность за все, что происходит в вашей семье,
– Я не молчу… Вернее, молчу, потому что тебя слушаю.
– А я уже все сказала. Жду, когда ты мне ответишь.
– Да, ты права, наверное. Все так.
– Слушай, а почему ты так безрадостно-то? Почему так сухо реагируешь? Поругались, что ли?
– Нет-нет, все нормально… Не знаю даже, что тебе и ответить. Все ты правильно говоришь. У нас и в самом деле все хорошо. Что тут скажешь?
– Не пойму я тебя. Что-то ты сникла, загрустила. Почему?
– Мил, помнишь Ивана?
– Донцова? Конечно, помню.
– Я тебе говорила, что ездила к нему в Питер?
– Ты говорила, что собираешься. Но подробности еще не рассказывала.
– Я навестила его. Похоже, дела его и в самом деле плохи.
– Что? Умирает?!
– Ну да… И врачи никакой надежды не оставляют, и сам он, по-моему, никакой борьбы за свою жизнь не ведет… Грустно… тяжело… – она закашлялась.
– Эй, Ленка, ты что, плачешь?
Та действительно всхлипнула:
– Ну не то чтобы плачу… И даже не столько его жалко… Я к нему, ты знаешь, относилась не очень уважительно. Никогда всерьез не воспринимала. Я о другом… Вдруг ясное осознание пришло: как быстротечна жизнь. И как конечна. Вот жил человек, что-то планировал, о чем-то мечтал. Короче, собирался жить долго и счастливо. А тут вдруг раз – и все закончилось! Понимаешь, резко?! Без предупреждения! А если даже и не резко, а постепенно, как в случае с Иваном, от этого разве легче?
– Ну и к чему ты?
– Да к тому, что мы живем, по-моему, не в полный рост, если так можно выразиться. Во многом себе отказываем, откладываем что-то на потом, на будущее, думая, что когда-то у нас настанет настоящая жизнь. И вместо того чтобы полноценно жить сейчас, мы все планируем, мечтаем, пребываем в иллюзиях и фантазиях, лишая себя настоящего.
– Что-то ты слишком далеко ушла, по-моему. Тем более что ты-то как раз себе ни в чем не отказываешь и ничего себе не запрещаешь. Уж кому кому, а тебе грех жаловаться.
Лена не стала продолжать беседу. Мягко закончив разговор, она пыталась успокоить себя, а то что-то и вправду разошлась. Просто свои истинные сомнения по поводу мужа не захотела сестре высказывать. Вот и уводила разговор в другую сторону, чтобы не обнаружить своего недовольства некими нюансами отношений.
Милкины волнения относительно ее любовника она вполне разделяла, однако искренне считала, что рвать их с Костиком связь – несвоевременно. Конечно, если посмотреть с социальной точки зрения, то тут позиция общества однозначна: связь с женатыми и замужними всегда осуждается. Безоговорочно! Хотя Лена считала, что не все так уж однозначно в жизни и был даже момент, когда она завидовала сестре. В тот год у нее как-то не складывалось серьезных отношений ни с кем. От разовых свиданий она устала и была недовольна своей личной жизнью. А у Милки-то вон как все хорошо, – часто думала она. Иметь одновременно и близкого человека, который проводит
с тобой достаточно большое количество времени, и в то же время – сохранять свое личное пространство. Имелось в виду то время, которое он проводит в своей семье, Милка полноценно посвящает себе и сыну. Она всегда могла заняться собой, что она с удовольствием и делала: то у нее массаж, то косметолог, то маникюр. К тому же полная свобода перемещений – в кафе с подружками, в гости к сестре, в отпуск с ребенком…Без отчета, без контроля. Разве это не счастье? Понимать, что обладаешь чувством любви, взаимной привязанности и обоюдного влечения и в то же время жить бесконтрольно, самостоятельно и независимо?!
Лично Лене такой расклад нравился. Милка с ним тоже соглашалась, причем не просто соглашалась, а долгие годы с упоением была погружена в свою греховную связь. Это сейчас, недавно, что-то навело ее на сомнения и она решила поставить вопрос ребром, на что Костик, при всей своей любви к Милке, спокойно ответил:
– Или так, как сейчас, или никак. Из семьи я не уйду! Выбирай!
– Ну почему?! – по-бабски размазывая слезы по щекам, вопрошала непонимающая Милка.
– Без комментариев! – Костик был непреклонен. – Нет и все! Если в рамках наших с тобой отношений что-то не устраивает, давай будем анализировать, менять… Но ничего большего.
И взгляд непроницаемый, и слова жесткие, и аж волна холода от него исходит.
После разговора с сестрой Милка задумалась: «А может, права Лена. Ну такое у меня счастье. Да, усеченное, неоднозначное, но есть. Другие вон без мужика полжизни маются. Или какими-нибудь случайными связями удовлетворяются. А у нее все хорошо! Он же и друг! И собеседник! И помощник! Правильно сказала Леночка. Все же умная у нее старшая сестра. Умная и хорошая. Грустная только, правда, что-то в последнее время… Но это ничего. Это пройдет».
*
Дмитрий вызвал руководителя службы безопасности:
– Петр Степанович, хотел спросить…
– Слушаю!
– Есть у меня одна личная просьба.
Собеседник сдержанно кивнул.
Дмитрий протянул листок из блокнота, на котором были написаны три слова: мужское имя, отчество и фамилия.
Петр Степанович коротко глянул на записку, вернул Дмитрию и задал один вопрос:
– Информация нужна в форме досье или достаточно устного сообщения?
– Не надо досье. Коротко. Устно. Лично от вас.
– Хорошо. Думаю, завтра смогу доложить.
– Спасибо!
За посетителем закрылась дверь, и Дмитрий опять погрузился в размышления.
*
Лена периодически беседовала с Питером. То мать Ивана звонила, то он сам. Дела у него шли все хуже, но это было вполне предсказуемо. Жаль было мать. Вот уж кто убивался по-настоящему, так это она.
– Леночка! – плакала она в трубку. – Он уходит. А я не представляю, как мне жить одной. Хоть волком вой! Ни детей у меня других нет, ни внуков.
– Анна Семеновна! – пыталась хоть как-то ее успокоить Лена. – Ну что вы раньше времени-то… Может, все еще обойдется. Порой такие чудеса случаются.
– Ой, голубушка! Вы ведь сами прекрасно понимаете, что это он сам… своими руками… Это ужасно! Когда твой ребенок несчастен, это ужасно!
– Я говорила вчера с Иваном. Голос его мне показался бодрым, мы даже посмеялись с ним… Ну да… анекдот какой-то вспомнили. И еще случай смешной из нашей с ним туристической жизни…
– Леночка, спасибо вам… – Анна Семеновна, казалось, немного успокоилась, но вдруг опять сорвалась и расплакалась. – Вы даже не представляете, что значите в его жизни!