Первое дело при Красном

Монбрён писал: «Я прибыл в 6 часов утра на аванпосты генерала Себастьяни в тот момент, когда русские стремительно атаковали наши сторожевые заставы. Я тотчас приказал этому генералу посадить на коней свою дивизию, и мы совместно приняли меры, чтобы остановить неприятеля, который накинулся на наши посты». Командир 4-го батальона 24-го полка Аллар донёс: «В 7 часов утра генерал граф Себастьяни дал мне приказ выдвинуться вперёд с моей позиции, которую я занимал в Русишки; я направился с тремя ротами, которые у меня оставались, выслав вперёд себя роту вольтижеров». По словам подполковника фон Милькау, «этим утром в 7 часов полковник и командир граф фон Валдбург получил приказ следовать за движением дивизии, которая выступила вперёд против колонны неприятеля, которого атаковала, дебушируя из Инково. Полк оставил тогда свой бивуак в поместье Лешно и продвинулся на одно льё вперёд; немного позже он получил приказ выдвинуться, прикрывая левый фланг». {11}

11

Fabry. III. 410-11, 414-15, 417, 418; ВУА. XIV. 266; Поликарпов. 224-25; Богданович. I. 212.

Дивизионный генерал Л.-П. Монбрён (1770–1812)

По словам пруссаков, дорога на Смоленск в этом месте «проходила через хребёт возвышенности, который постепенно выравнивался около Инково, напротив, в сторону Рудни круто обрывался. Дорога вела вверх по узкой и очень глубоко врезанной лощине от возвышенности к Рудне». По их словам, «дивизия тотчас села на коней и выступила рысью через лощину на возвышенность. Бригада генерала Бюрта (5-й и 9-й французские гусарские полки), которая несла службу, первой вступила в бой; она нашла форпосты уже далеко оттеснёнными и сама была не в состоянии противостоять превосходящему противнику». «Мы двинулись на него, — пишет Монбрён, — и прибыли на довольно большое плато впереди Лешно, где он развернул на занимаемой позиции много войск. Ими командовал генерал Платов; мы оценили их, по меньшей мере, в двенадцать тысяч коней. Восемнадцать орудий долго стреляли в нас, многие старшие офицеры говорили мне, что видели пехоту; я этого не заметил. В момент, когда я увидел, что мы имеем дело с превосходящими силами, я приказал отступать».

Капитан 12-го конно-егерского полка М.Ш. Таше записал в дневнике: «Утром неприятель атаковал сторожевую заставу (смерть де Руво). Генерал Монбрён атаковал с эскадроном 5-го гусарского, отбросил неприятеля и возвратился». Позже Таше написал: «Руво (Rouveau), который находился на сторожевой заставе, был одной из первых жертв. Он упал на землю от удара пули и был прикончен ударами пик казаков» (речь здесь идёт о лейтенанте 12-го шассерского полка). Платов же, действительно, у д. Молево Болото встретил Денисова 7-го и подкрепил его 2-й бригадой подполковника Т.Д. Грекова 18-го (полки Н.В. Иловайского 5-го и Грекова 18-го) и двумя “отборными” сотнями 1-го Башкирского полка под командой своего адъютанта поручика Павлоградского гусарского полка Жилина, и приказал ударить на неприятельский авангард. {12}

12

Guretzky-Cornitz. 63; Fabry. III. 415; Tascher M. Journal de campagne d'un cousin de l'imperatrice. Paris. 1938. P. 304; ВУА. XIV. 267; Поликарпов. 225.

По словам Чуйкевича, у неприятеля «было два полка 9-й и 5-й гусарские. Храбрый подполковник Мельников, первый сбил неприятеля решительным ударом во фланг под Лешнею и между господским двором и деревнею Неготыней». Урядники полка Денисова 7-го Е. Титов и Егоров «при первом ударе на неприятеля с охотниками бросились во фланг неприятельских эскадронов». Греков 18-й, «командуя полками его имени и генерал-майора Иловайского 5-го, обрушился на правый фланг и гнал его до пехоты так, что и она начала отступать». Сотник этого полка Ступачевский был ранен саблею в руку. 1-го Башкирского полка сотник И. Ишсареев, хорунжие М. Куруринов, Я. Азиматин и Я. Мудрашкамдеев, «с двумя стами отборными башкирцами» под командой поручика Жилина «при ударе на неприятельскую кавалерию действовали с отличною храбростию и поражая оного прогнали до самого подкрепления, подавая пример башкирцам». Жилин, «командуя двумя сотнями отборных башкирцов, которых прежде того приводил в порядок и исправление лошадьми по худобе оных, первый по приказанию генерала Платова вел с неприятелем перестрелку, а когда к неприятельскому корпусу сближились, то он вместе с другими казачьими полками сделал сильный удар», получив «в правую ногу пулею тяжелую рану». Платов писал, что неприятельский авангард «храбростью оных полков был в глазах моих опрокинут и преследуем поражением до двух верст до остававшихся в подкрепление одному авангарду еще пяти неприятельских кавалерийских полков и одного пехотного». {13}

13

Guretzky-Cornitz. 63; ВУА. XIV. 267, 252-53; РГ- ВИА. Ф. 103. On. 208 а. Св. 0. Д. 1. A. 4 об., 5, 5 об., 7; Поликарпов. 225, 227, 228.

А. Ежов. Атака 1-го Башкирского полка на аванпосты 5-го гусарского в деле при Молевом Болоте.

Офицер донских казаков

Схватка на аванпостах между казаком и французским гусаром. Современный немецкий рисунок

Итак, 8-я бригада Бюрта в беспорядке отступила на основную часть дивизии. При этом 7-я бригада полковника М. Дезира (11-й и 12-й конноегерские полки) уже была развёрнута, а шедшая в хвосте 16-я «иностранная» бригада ещё только выходила из теснины и начинала разворачиваться. «Мы поспешили, — вспоминал капитан Обри, — для поддержки гусаров, которые были атакованы значительно превосходящими силами; мы заменили их в первой линии, так как они были ослаблены и утомлены. В тот же момент мы были окружены тучей казаков. Но мы сохраняли полное самообладание, вообще не испытывая страха перед этими дикарями». Капитан того же полка Таше записал в дневнике: «В 8 часов наша бригада направилась вперёд, прошла дефиле, дошла до неприятеля и оказалась значительно слабее его числом. Отступали поэшелонно (еп echelons), беспорядок, замешательство и загромождение в дефиле… Калмыки и башкиры: их стрелы».

«Тогда неприятель, — пишет Платов, — сильно стал наступать на мой авангард, за которым вслед шел я не более версты с остававшимися при мне полками, и, видя, сильное неприятельское наступление пустил с правого моего фланга в его левый полки: Атаманский, Харитонова 7-го, Симферопольский татарский, под командою генерал-майора Кутейникова 2-го, который только что освободился в течение месяца от полученной им в руку в сражении при местечке Мире слабой раны, сам я с Донской конной артиллерией и находящимся при мне конвоем в центре, где мне способствовал генерал-майор Иловайский 5-й, также освобождающийся только от полученной им в сражении при Мире в правую ногу пулею раны. Тут вышло упорное сражение, продолжавшееся более часу».

А. Фейст. Трубач элитной роты 9-го гусарского полка, 1812 г. (открытки Бюкуа)

Современное изображение башкира и киргиза

Э. Детай. 5-й гусарский полк

Согласно наградным документам, Иловайский 5-й, «не выздоровев от раны, находился на левом нашем крыле с своей бригадой», а Кутейников 2-й «командовал бригадою из трех казачьих полков, опрокинул неприятеля и прогнал до пехоты, подкреплявшей кавалерию». Атаманского полка войсковые старшины Копылков и Янов, «командуя сотнями, действовали с отличною храбростию, находясь впереди и не взирая на превосходство сил неприятельской кавалерии и на жестокой огонь ударили в дротики, смешали оную, и с поражением прогнали за деревню Лешню». Есаул Пантелеев во главе своей сотни «при всех ударах неприятеля действовал неустрашимо, не смотря на сильной батальной огонь, был во фронте». Сотники этого полка Фомин и Быкадоров, «будучи при всех ударах на неприятельскую кавалерию впереди, выдерживали батальной огонь и действовали с неустрашимою храбростию» и оба были ранены пулями в головы. Симферопольского конно-татарского полка войсковой старшина К.М. Балатуков 1-й «с частию полка действовал с отличною храбростию», а есаул и сотник Ильясовы, «командуя сотнями, делали удар на неприятеля». Урядник этого полка Адилеев «на ударе сбил неприятельского офицера и взял оного в плен». Есаул Власова 3-го полка Процысков «был послан от генерала Платова к командовавшим генералам и прибыл к полку Атаманскому во время сражения находился с охотниками впереди, ведя перестрелку, а потом делал неоднократно удары, нанося неприятелю поражение». {14}

14

Guretzky-Cornitz. 63; Aubry. 160; Вауе. 180; Tascher. 304; РГВИА. Ф. 103. On. 208 а. Св. 0. Д. 1. Л. 4–4 об., 5, 7; Поликарпов. 225-28.

Д. Доу. Генерал-майор Д.Е. Кутейников (1766–1844)

Рядовой гусарского полка, 1811 г. Рисунок А. О. Орловского

«Неприятель, — пишет Монбрён, — маневрируя со своими казаками более ловко, чем мы, в один момент потеснил мои задние войска с фланга. 5-й и 9-й гусарские атаковали и освободили их. Я продолжил своё отступление на расстоянии полутора льё. Понадобилась, уверяю вас, сила, чтобы его выдержать. Противник двигался на нас столь быстро, что я едва имел время разместить войска, которые должны были его остановить. Мы обороняли местность с чрезвычайным упорством». По словам Аллара, рота вольтижёров «в течение долгого времени удачно перестреливалась на возвышенности и в деревне, которая находилась в одном льё впереди от моей первой позиции. Когда неприятель прибыл в больших силах и повёл стрельбу по этой роте, она получила приказ отступить, что она успешно исполнила, поддерживая 5-й гусарский полк и 12-й конно-егерский, на расстояние ружейного выстрела в небольшой лес, который находился по эту сторону возвышенности… Тогда она была окружена тучей казаков, которые воспрепятствовали ей сесть в засаду. На данный момент остались один су-лейтенант, один сержант, фурьер и семеро вольтижеров, из которых трое ранены; остальные из этой роты были взяты в плен; су-лейтенант обязан своим спасением полковнику 12-го шассерского, который заметил его и дал ему лошадь». Монбрён сообщил, что «вольтижерская рота 24-го лёгкого [полка], которая не открыла огонь, чтобы остановить атаку на неприятеля на нашу кавалерию, которая была уже на её правом фланге, была взята в плен около леса. Этот досадный случай произошёл в момент, когда русские произвели небольшой беспорядок в нашем арьергарде, и происходила их первая атака на нас, и уже невозможно было помочь». По словам же пруссаков, «рота вольтижеров, которая занимала в Залесье Церковна штаб-квартиру генерала, вынуждена была положить оружие». {15}

15

Fabiy. III. 415-17; Langlois. 6; Historique du 24eme regiment. 347; Aubry. 161; Baye. 181; Guretzky-Cornitz. 67.

Ю. Био пишет, что «утром неприятель атаковал наши аванпосты, отбросил бригады гусар и егерей, и развил бы свой успех, если бы бригада, именуемая иностранной, не выдвинулась бы вперёд», причём «две первые бригады потеряли много людей». Прусский уланский полк, замыкавший 16-ю бригаду, начал выходить из лощины. «Майор фон Вердер, — рассказывает историк полка, — обнаружил на некотором удалении на левом фланге значительное облако пыли. Если оно было поднято приближающимся противником, то возникала опасность для дивизии из-за потери дефиле в её тылу лишиться единственного пути отхода». Тогда К. Вердер, «взвесив это обстоятельство, обратил внимание генерала Себастьяни на увиденное, получил от него уверение, что эта пыль должна быть поднята неприятельской кавалерией, и приказ силой предотвратить угрожающую дивизии опасность. Командир велел полку, который ещё находился в двигающейся справа взводной колонне, тотчас повзводно на право кругом завернуть и галопом скакать назад через ложбину. Он своевременно достиг противоположного выхода, так как обнаруженный им противник, два казачьих полка, обошёл крутой склон возвышенности и самым быстрым аллюром устремился к большой дороге и дефиле.

Как только оба бранденбургских эскадрона, теперь первые, вышли из дефиле, майор фон Вердер велел им повернуть вправо и атаковал с ними превосходящего противника; тот был опрокинут, снова построил фронт, был ещё один раз отброшен и затем преследуем вдоль склона… Оба силезских эскадрона, которые при начале атаки были ещё в ложбине, последовали, после того, как прошли через неё, в качестве второго эшелона позади левого фланга бранденбуржцев. Опасность была устранена в одно мгновение; отход дивизии через дефиле был обеспечен. Майор фон Вердер велел теперь своему полку, всё ещё построенному в два эшелона, остановиться у подножья возвышенности и выдвинуть вперёд четвёртые взводы в качестве фланкёров на её гребень». Вероятно, это были казаки Атаманского полка, поскольку из хорунжих Свиридова, Кайданова и Акимова, которые «действовали с храбростию, подавая пример подчиненным», двое были «ранены пиками, первой тяжело в правую ногу, а последний в живот. Акимов в левую ногу пулею». Состоявшие по армии полковник «принц Филип-Стальский» [Э. Хессен-Филиппсталь-Бархфельдт] и пруссак «майор Густав барон фон Барников» [Барнеков], «находясь во все время сражения при полку атаманском по ревностному усердию, действовали при всех на неприятеля ударах», причём последний «ранен пулею в правую ногу на вылет». {16}

16

Biot. 21; Guretzky-Cornitz. 63–64; РГВИА. Ф. 103. On. 208 а. Св. 0. Д. 1. A. 4 об., 5 об.; Поликарпов.228. К. Клаузевиц сообщил, что “Барнеков, действуя с казаками, отличился своим мужеством и получил орден. У него не опасная рана: прострелена нога” (Клаузевиц К. 1812 год. М., 1937. С. 211–14, 223).

Донской казак. Начало XIX в.

Канонир донской артиллерии, 1812 г. Акварель А. Ежова

К. Верне. Казаки на биваке

А. Шефер. 1-й и 2-й уланские полки (Пруссия). Слева-направо: уланы 1-го и 2-го полка в походной форме; трубач 1-го полка в парадной форме; улан 2-го полка в манто; офицер 1-го полка в парадной форме