Первое дерево

— Хорошо, я иду. Можете спрашивать меня, о чём захотите.

— Ах, Солнцемудрая, — с мелодичным смехом отозвалась элохимка, — я-то ни о чём тебя спрашивать не буду. Спрашивать будешь ты.

Но о чём? Линден окончательно растерялась. Её затылок пылал от мрачного взгляда, каким провожал её Ковенант, словно она была причастна к тому унижению, которому его подвергли элохимы. Слишком дорогой ценой достались ему его власть и сила, слишком долгим был путь к ним, и поэтому он не мог простить столь пренебрежительного отношения к себе. Но Линден не стала оборачиваться. Она рисковала его жизнью ради спасения Сотканного-Из-Тумана. А сейчас ставит под удар его гордость, как бы тяжело ей это ни было.

Увлекаемая Дафин, Линден начала спускаться с холма. А навстречу ей летели птицы, цветы, огненные шары и, превращаясь в элохимов, уводили за собой по одному остальных участников Поиска. Но Кайл не оставил свою подопечную и шагал рядом с ней, с другой стороны от Дафин, и Линден была ему за это благодарна. Сейчас она была настолько озабочена, что окружавшие её чудеса и метаморфозы элохимов уже не производили на неё впечатления. Она ощущала непоколебимое спокойствие харучая, и он казался ей единственным, на что можно опереться в этом изменчивом мире.

Не успели они спуститься к подножию холма, как вдруг услышали резкое: «Нет!» Голос принадлежал Чанту. Дафин и её спутники остановились и обернулись. Чант смотрел на Линден тяжёлым взглядом авгура.

— Солнцемудрая, — позвал он, и его голос доносился будто издалека, с трудом пробиваясь сквозь взрыв тревожного перезвона колокольчиков. — Ты должна пойти с Дафин одна. И каждый из твоих спутников пройдёт испытание отдельно.

Одна? Ну, это уже слишком! Линден была готова взбунтоваться. Разве Кайла это тоже касается? Он же харучай! Он ей просто необходим. Она сама удивилась, как, оказывается, привыкла к его молчаливой поддержке. Без него она слишком остро почувствует своё одиночество…

Она собралась с силами, чтобы возразить, но Кайл опередил её.

— Избранная под моей опекой, — бесстрастно произнёс он. — Я должен её сопровождать.

Вкрадчивая вежливость Чанта сменилась властной жёсткостью.

— Нет, — повторил он. — Мне нет дела до твоего долга. Здесь все это не имеет смысла. Солнцемудрая, ты пойдёшь одна.

Ковенант сделал шаг к Чанту. Первая попыталась его удержать, но он проигнорировал её и, набычившись, рыкнул:

— А если нет?

— Если нет, — почти пропел элохим, не скрывая иронической улыбки, — его отправят в край теней, откуда ещё никто и никогда не возвращался.

— Пропади все пропадом! — взревел Ковенант. — Только через мой труп!..

Но не успел он закончить фразу, как четверо харучаев пришли в движение. Бринн ударил копьём Чанта в грудь, Кир и Хигром бросились на двух других элохимов, а Кайл полоснул ножом по ногам Дафин.

Но ни один удар не имел ни малейшего эффекта.

Чант, прежде чем копьё коснулось его, обернулся туманным облачком, и харучай по инерции пролетел сквозь него, не причинив ему, естественно, ни малейшего вреда. В ту же секунду Чант стал пышной виноградной лозой, которая подхватила падающего Бринна и в мгновение ока оплела его по рукам и ногам. У Дафин отросли крылья; она легко перелетела за спину Кайла и, прежде чем тот успел развернуться, обрушилась на него дождём клейких разноцветных нитей, связавших его так, что он не мог пошевельнуться. С Киром и Хигромом расправились так же быстро и эффектно.

Великаны безмолвно взирали на происходящее. В глазах Хоннинскрю светилось величайшее уныние, и было видно, что он не собирается присоединяться к харучаям в их бессмысленном протесте. Лишь Мечтатель бросился на подмогу, но Первая и Красавчик удержали его.

— Нет. — Рядом с Великанами Ковенант казался совсем маленьким и хрупким, но в каждой его жилке билось белое пламя дикой магии. Властно глядя на элохимов, он тихо и медленно, с внушительностью атакующей кобры произнёс: — Вы можете не принимать в расчёт меня — перебьюсь, не впервой, — но харучай — мои друзья, и им вы вреда не причините.

— Твоё мнение здесь ничего не значит! — строптиво откликнулась виноградная лоза голосом Чанта.

— Чант. — Из спутанного клубка нитей, связавших Кайла, донёсся тихий голос Дафин. — Одумайся. Довольно. У нас другие цели.

В звоне колокольчиков, звучавшем в ушах Линден, послышались повелительные нотки, и Чант, чуть помедлив, снова принял человеческий облик. В ту же секунду Дафин и два других элохима отпустили остальных пленных.

— Солнцемудрая. — Чант пронзил Линден мрачным взглядом. — Эти создания находятся под защитой твоего имени. Им не причинят вреда. Но они перешли всякие границы. В Элемеснедене подобное недопустимо. Каково будет твоё решение?

Линден лихорадочно обдумывала ответ, который помог бы сгладить все острые углы в создавшейся ситуации и успокоить Чанта и других элохимов. Присутствие Кайла было ей необходимо. Она оглянулась: даже сквозь его бесстрастную маску чётко проступала обида за испытанное унижение; он привык, чтобы к харучаям относились с большей почтительностью. Но, видно, ей придётся смириться. Слишком многое поставлено на карту. Сейчас не время ссориться с элохимами — Поиск ещё не получил от них необходимых сведений. К тому же неизвестно, какие ещё опасности может таить в себе клачан. Скрепя сердце Линден приняла решение:

— Верните их на мэйдан. К источнику. И позвольте им дождаться нас там, не беспокоясь о своей безопасности.

Ковенант вспыхнул, но в следующую секунду, признав её правоту, угрюмо кивнул. Однако его мнение, как видно, элохимов не интересовало.

Чант тоже кивнул, и земля под ногами харучаев вспучилась, поднялась, как приливная волна, и они, отступая, оказались на некой невидимой границе, где растаяли, как туман.

Но прежде чем они исчезли, Линден успела бросить последний взгляд на Кайла — взгляд, молящий о прощении, если харучай, конечно, сможет её простить. И Кайл успел крикнуть:

— Мы не доверяем элохимам!

И вот его уже нет здесь, а голос всё ещё звучит в её ушах. Мы не доверяем элохимам.

— Стал чуть поумнее обезьяны, и туда же — рассуждать о доверии! — фыркнул Чант. — Эти материи слишком тонки для его грубых извилин. Пусть благодарит Бога за то, что смог уйти безнаказанным, так безобразно нарушив наш покой.

— Ваш покой, — повторила Линден, с трудом удерживаясь в рамках вежливости. — Вы, очевидно, ждёте от меня объяснений и извинений. — Прощальный взгляд Кайла пронзил её до глубины души. — Мы пришли к вам с открытым сердцем. И харучаи пришли с открытым сердцем. Не знаю, простят ли они меня когда-либо за то унижение, которое им незаслуженно пришлось испытать. Но вас они никогда не простят.

Первая подняла руку в предостерегающем жесте, но Линден, бросив на неё мимолётный взгляд, успела прочитать в её глазах угрюмое одобрение. Мечтатель тоже дружески кивнул ей, как бы поддерживая, а Хоннинскрю подтянулся, и, казалось, воспрянул духом. Даже усталое лицо Ковенанта и то просветлело.

— Вы извинились. — Чант перешёл на безукоризненно-почтительный тон с лёгкостью бывалого дипломата. — А я признаю, что встретил вас неподобающим образом, так как моей целью было спровоцировать вас на активные действия. Вы получите компенсацию за все перенесённые вами неприятности. Обладатель кольца, пожалуйста, следуй за мной.