Первое открытие [К океану] (др. изд.)

«Но только почему инструкцию не послали? — Невельской опять озаботился. — Ведь они могли найти меня гораздо раньше, — подумал он, — и тогда я бы не спешил и не сделал бы исследования Амура наскоро, кое-как, а вошел бы в лиман с судном».

— Но почему с вами не послали инструкцию?

— Не могу знать! Пакет скорее всего с инструкцией на опись, — вдруг сказал Орлов. — Надо полагать, что из осторожности не послали, — добавил он.

Заметно было, что говорил он лишь то, что ему велено, а об инструкции сказал лишь, когда понял, что капитан прекрасно знает, что за бумаги ждут его в Аяне.

Орлов рассказал, что в Аяне было получено строгое предписание разыскать «Байкал» во что бы то ни стало и как все ждали генерала и готовились к его приезду. Но кто решил не посылать инструкцию, он не знал или делал вид, что не знает.

Вид у этого пожилого человека был цветущий, но, видимо, путешествие его было нелегким.

— А давно ли вы из Аяна? — спросил Невельской, приглядываясь к необычайному курьеру.

— Да уж порядочно, — ответил Орлов. — Уже сорок пять дней, как в походе.

— Так верно, губернатор давно уже прибыл в Аян из Петропавловска? — заметил Невельской.

— Да вряд ли давно прибыл. Скорей всего, что вот-вот прибудет или только что, — отвечал Орлов уверенно, и опять стало заметно, что у него есть какие-то свои соображения, по которым он определяет, что из Камчатки в Аян судно губернатора не могло прийти давно.

— Где же вы были все это время? — продолжал расспрашивать капитан, предлагая табак и с интересом глядя на курьера, словно замечая в нем что-то особенное.

«Геннадий Иванович, кажется, готов увлечься им», — подумал Казакевич, доставая трубку.

— Мы сейчас идем с Коля, — чувствуя интерес к себе, с живостью ответил Орлов. Он, в свою очередь, с любопытством приглядывался к капитану.

— Мыс Коль… Близ залива Иски? Вы подходили к лиману Амура?

— Так точно! Там знакомые мне и Афоне гиляки сказали, что «Байкал» был в лимане и ушел на север. Мы вернулись и вторую неделю разыскиваем вас.

— Какая неудача! Но будь у вас инструкция… Да почему вы не пошли в лиман?

— Велено было идти до лимана…

Невельской переглянулся с Петром Васильевичем.

Разговор переменился. Капитан стал расспрашивать Орлова про гиляков — что это за народ, знает ли он их, торгует ли с ними компания. Оказалось, что Орлов был послан не только на поиски «Байкала», он привозил гилякам товары от Аянской фактории.

— А как же вы разговариваете с ними? Нет ли у вас хорошего переводчика?

— У меня байдарочник Афоня, он знает их язык… Да еще у нас есть один гиляк знакомый, так он немного говорит по-русски. Так что понимаем друг друга.

— А вы знаете ли по-гиляцки?

— По-тунгусски знаю, а по-гиляцки плохо. Понимаю немного, когда они говорят.

— Так вы бывали у гиляков прежде? — спросил капитан.

— Только один раз, тут же, на Коле. Прошлый год меня тоже посылали из Аяна с товарищами от компании.

— На байдарках? — спросил Казакевич.

— На байдарках! — ответил Орлов, не придавая никакого значения вопросу.

— Я ведь теперь числюсь при Аянской фактории, так всюду приходится бывать… — угрюмо добавил Орлов, рассматривая свою трубку.

— Как же вы рискуете пускаться в такое плаванье на байдарках? — спросил Невельской.

— Да больше не на чем! — усмехнувшись в темные усы и тряхнув головой набок, так же, как это делают гиляки, ответил Орлов.

Взгляд его снова ожил.

Невельской отлично понимал, какая отвага, выносливость и знание моря нужны, чтобы идти из Аяна на байдарках к устью Амура. К тому же этот человек, вдруг явившийся из глубины этого безлюдного простора, был тут как свой. Там, где для всех пустыня, у него, как видно, есть знакомые; берега, казалось, исхожены им, он сам был как часть этой природы. Если к тому же он имел друзей среди гиляков, то это был очень нужный человек. Но, несмотря на ум и энергию, он, казалось, зависим и держится как-то странно. Между тем в глазах его временами сверкал огонь. Чувствовалось, что это сильный и энергичный человек.

Невельской видел, что он, видимо, знает гораздо больше, чем можно предположить. Орлов не походил на простого служащего.

— Кольские гиляки нынче встревожились, — оживляясь, разговорился Орлов, — что корабль прошел в лиман. Они говорят, что в лиман еще никогда не входило ни одно судно. У побережья тут иногда появляются китобои, так они думали, что рыжие пришли или американцы. А потом они узнали, что это были русские, и как раз я приехал. И принялись они меня расспрашивать: мол, зачем приходил ваш корабль, зачем мерял воду и землю, зачем люди на берег съезжали, солнце ловили в зеркала, зачем ходили на Амур, не будет ли худа?

Невельской засмеялся. Оказывается, Орлов уже все знает о «Байкале». Потом разговор зашел о ветрах и течениях, мешающих плаванию в этих местах. У Орлова на все находились ответы, обличающие в нем человека, знакомого с навигацией и наблюдательного. Невельской стал догадываться, что, видимо, это бывший штурманский офицер, за что-то разжалованный.

В дверь постучали. Вошел Халезов. Он принес капитану начерно вычерченную карту залива, только что описанного «Байкалом».

Орлов, облокотившись о стол, с любопытством рассматривал карту.

— А тут неверно, — сказал он Халезову, показывая почерневшим пальцем на устье речки.

Халезов боком взглянул на него своими желтыми глазами и почесал согнутым пальцем подбородок.

— Тут же кекур [191] , как раз напротив устья, в полутора милях. В тумане не видно.

Халезов удивленно поднял брови, как бы желая сказать, что, мол, вот еще нашелся…

— А годится, по-вашему, этот залив для основания порта? — спросил капитан, показывая на карту.

191

Кекур — каменный столб в море или отколовшаяся скала. Иногда так называют прибрежные скалы.

— Всегда забит льдами, все лето, — ответил Орлов.

— Где же, по мнению компании, быть порту?

— Наш начальник фактории капитан Завойко стоит за Аян, — уклончиво ответил Орлов.

Он стал внимательно читать цифры промеров, идущие к югу, по направлению амурского лимана.

Капитан вызвал кока и велел подать Орлову обед в кают-компанию.

— Ну что вы скажете? — спросил он Казакевича, когда Орлов ушел.

— Скажу, что они хотели на одну ложку две горошки… Какая-то глупость или еще хуже!