Первое предательство

Деревенский с ненавистью посмотрел на Джосана, но отступил. Перевес был два к одному, однако у монаха — кинжал, к тому же Марко считал, что противник может им умело воспользоваться.

Вот в чем ирония судьбы. Смотритель не совершал преступлений, а только защищал собственную жизнь. Но убеждать в своей невиновности не мог, поскольку толку от этого никакого. Возможно, Рензо готов дать Джосану немного времени в надежде, что со временем найдется подходящее объяснение.

Тем не менее Марко уверен, что монах — убийца, и у него достаточно аргументов, чтобы убедить в этом остальных. Здесь оставаться нельзя. Императорские законы гласили, что только магистрат имеет право предать убийцу правосудию, смертной казни, однако деревенские жители уделяли не слишком много внимания тому, что написано на бумаге. Его могут повесить без суда и следствия, даже не дав шанса защитить себя.

Придется уйти, не причинив никому вреда. Марко и выше, и сильнее смотрителя, однако у него нет оружия. А противник уже доказал мастерство воина. Если речь дойдет до боя, у Джосана больше возможностей одержать победу, хотя и дорогой ценой. Рыбак слишком упрям, чтобы сдаться, будет стоять до последнего, пока его не ранят либо вообще не убьют.

Марко — глупец, однако не заслуживает смерти. В его действиях есть своя логика, желание защитить своих людей от того, кого он считает угрозой.

— Я уйду, но не могу оставить маяк без присмотра, — наконец сказал Джосан.

— Я позабочусь об этом, а Марко может привести Терцу для помощи. Мы смогли проследить за огнями в течение нескольких недель до твоего приезда и, думаю, справимся, пока Братство не пришлет кого-нибудь тебе на замену, — ответил Рензо.

Разумный ответ, но какая-то часть хотела, чтобы старик упросил его остаться.

— Ты можешь бежать, — процедил Марко, — однако я прослежу, чтобы об обмане узнали в городе. Однажды удача отвернется, и тебе придется столкнуться с правосудием, чтобы понести наказание за все прегрешения.

Джосан с трудом проглотил комок в горле. Он оставлял не только маяк, но и уверенность в том, что он — член Ученого Братства. Кто знает, примут ли его монахи, когда до них дойдет версия Марко о произошедшем? И до сегодняшних событий Джосана много раз предупреждали, что возвращаться в Каристос нельзя ни при каких условиях. Но и оставаться на острове невозможно, даже если был бы шанс убедить деревенских жителей, что он не причинит им вреда. Убийца придет за ним снова. И вполне возможно, справится с поручением.

Не важно, что он не знает причины, почему чужак хотел его убить, и что он совершил, чтобы заслужить ярость лю-деи, преследовавших его сейчас. Нужно бежать. Если он останется в живых, есть шанс узнать правду. Если погибнет, то и секреты прошлого уйдут вместе с ним в могилу.

— Вы должны забраться на самую высокую платформу, — сказал смотритель.

— Зачем? — спросил Марко.

— Не хочу поворачиваться к вам спиной. Я боюсь получить удар, когда стану набирать воду в бурдюк. Вы мне не доверяете, с какой стати я должен оказывать вам подобную честь?

Джосан получил огромное удовольствие, заметив, как потемнело лицо молодого рыбака. Однако его удивило, насколько легко он сам примерил маску холодного расчета. Подобное поведение было незнакомо его природе, по крайней мере той, которую он знал до нападения. И тем не менее расчет спас его жизнь однажды, поэтому он настоял на своем, не показывая, что испытывает неловкость.

Рензо повернулся и стал подниматься по каменным ступеням. Через некоторое время за ним последовал Марко, осыпая проклятиями смотрителя, который наблюдал за мужчинами до тех пор, пока не стали стихать шаги.

— Огниво в жестяной коробке на средней полке. И вы должны процеживать масло, прежде чем заполнять лампы! — прокричал монах.

Рензо кивнул, однако вниз смотреть не стал, только поставил ногу на нижнюю перекладину лестницы и начал медленно карабкаться вверх. Марко полез за ним.

Джосан боролся с искушением окликнуть старика, постараться все объяснить в последний раз. Неправильно вот так расставаться. Предать дружбу, которая поддерживала пять лет. Наверняка им есть что сказать друг другу. Но как можно объяснить другому то, чего не понимаешь сам? Рензо удовлетворит только правда, а монаху нечего предложить, только вопросы.

Поэтому он стоял и смотрел, как две фигуры карабкаются по лестнице, пока их тела не стали едва различимы. Наконец смотритель увидел небольшой кусочек дневного неба, появившегося наверху, когда рыбак открыл деревянный люк, и сначала он, а потом и Марко взобрались на платформу. Развернувшись, Джосан вошел в кладовую, понимая, что времени очень мало. Он надеялся на Рензо, что тот терпеливо останется наверху, пока не убедится, что монах удалился, но Марко, без сомнений, попытается спуститься, как только монах перестанет за ними наблюдать.

Железный прут по-прежнему стоял в дальнем углу — удобный случай, чтобы им воспользоваться. Смотритель в последний раз взглянул на убийцу, а потом вышел из башни. Закрыв плотно дверь, он продел прут в металлические прорези, которые держали ставни закрытыми, когда наступала зима. Теперь их можно открыть только снаружи.

Вряд ли Марко помнит о пруте, поскольку им никогда не пользовались, когда деревенские жители возвращались на остров, однако Рензо прекрасно о нем знал. Возможно, он промолчал ради дружбы, желая дать бывшему товарищу фору во времени.

А впрочем, старик мог просто обо всем забыть, растерянный и расстроенный появлением трупа незнакомца и осознанием, что друг оказался не тем, за кого себя выдавал.

Странно, но Джосан чувствовал себя намного хуже из-за потери доверия Рензо, чем из-за убийства человека. Он утешал себя мыслью, что старик в безопасности. В кладовой достаточно еды и воды, а через день или два кто-нибудь из деревни пришлет людей на поиски пропавших мужчин.

Монах взобрался на дюну и прошел по тропинке к домику. Он не спускал руки с кинжала, однако его никто не ждал, и напряжение отпустило — хорошо, что в хижине не было чужаков. Смотритель снял с крючка кожаный мешок и уложил на кровать. Не теряя времени, собрал еду для путешествия: высушенную рыбу, куль с бобами и просом, чтобы сварить кашу, задумался, брать или не брать маленький кувшин с медом, а потом безжалостно выложил, поскольку тот оказался слишком тяжелым. За припасами последовали две туники, запасные леггинсы и письменные принадлежности.

Джосан засомневался, когда на глаза попались журналы, занимавшие почетное место на полках, каждый завернут в кожу, чтобы защитить от воды и насекомых. Копии, ведь оригиналы отсылались в коллегию. Дневники включали пять лет его жизни как смотрителя маяка, а также отчеты тех, кто был до него. Просто преступление оставлять их здесь на попечение деревенских жителей, не умевших ни читать, ни писать на икарийском диалекте, который использовался учеными.

И все-таки он не мог взять журналы с собой. Даже засомневался, имеет ли право пользоваться ими. Лучше оставить здесь. Рензо проследит, чтобы с ними все было в порядке, поскольку именно он станет следить за маяком, пока не приедет новый смотритель.