Первое приключение

Огни рампы мигнули. Гул голосов начал утихать. Спок посмотрел на Джима, почти что нахмурившись.

– Откуда вы знаете, капитан, что у моей матери была покойная ныне тетя, которую звали Матильда?

– Я… – Джим хотел было сказать, что у него и вообще у половины взрослых людей, которых он знал, были двоюродные бабушки по имени Матильда; это было очень популярное имя два поколения назад. Но вместо этого он ухмыльнулся. – Магия, полагаю.

Огни снова мигнули. Аудитория притихла.

Как только огни совершенно погасли, и Джим стал ожидать выхода Линди

на сцену, он снова задумался о своих к ней чувствах. Он прочел ей лекцию по этике; сейчас ему придется проверить, как он может следовать своим собственным правилам.

С тех пор, как он показал ей нулевой гравитационный узел, он был

постоянно занят; и она тоже была занята. Он едва видел ее: пару раз – махание рукой через всю столовую. Укол сожаления, что ее улыбка значила не больше, чем «Привет, приятель». Вспышка ревности (тут же взятой под контроль), – когда он увидел, как Стивен дотрагивается до ее руки.

Джим снова, – не в первый раз – пожалел, что рассказал ей о Гиоге, о тех нескольких ужасных минутах в спасательной шлюпке. Ему казалось почему-то, что, если бы он не рассказал ей, она бы теперь относилась к нему по-другому.

Ей не нужно еще одного, о ком следует заботиться, подумал он. Ей нужен кто-то надежный, кто-то, на кого она с уверенностью сможет опереться. Даже если ей этого и не потребуется, она просто будет знать, что, если что, то она сможет на него рассчитывать…

И я тоже, если бы я даже никогда не стал этого делать, – просто знать, что я могу…

Но он знал, что у него такого человека нет.

Что ж, и это неплохо, решил Джим. Хорошо, что я не сказал ей о своих чувствах. Даже если бы я ей все рассказал, даже если бы она ответила мне взаимностью, – все закончилось бы точно так же, как с Кэрол. Хорошо, что Линди не поняла, что я пытался ей сказать.

А, может, и поняла, подумал он. Может быть, она все прекрасно поняла, но не захотела полюбить кого-то, кто побудет немного с нею, а затем уйдет.

Голубое пятно света вспыхнуло на середине сцены. Амелинда Лукариэн – больше не «Линди» – смотрела в зал, молча, отстраненно, даже мрачно. На ней был серебряный костюм, отблескивающий множеством других цветов. Джим бы поклялся, что сцена до этого была пуста, даже когда померкли огни рампы. Амелинда просто появилась там, – словно силой магии. Интересно, как же она это сделала, продумал он.

Ты начинаешь думать как вулканец, тут же сказал себе Джим. Последуй своему совету: откинься на спинку кресла и наслаждайся представлением.

– Досточтимые члены экипажа звездолета «Энтерпрайз». – На сцене

голос иллюзиониста обрел глубокий и сильный тон, от которого по спине Джима даже прошел холодок. – Добро пожаловать на первое межзвездное представление Классической Водевильной Ворп-скоростной компании. Меня зовут Амелинда, и я волшебница. Я покажу вам иллюзии – или саму реальность. Вам судить, что из двух.

Она выхватила из воздуха поблескивающий предмет. По публике пронесся

удивленный гул. Прозрачный голубой диск поймал луч света, сконцентрировал его и снова послал в пространство.

– Народ с Тау Цети Два – настоящие минералогические виртуозы. Они

изготовляют свои деньги из чистого сапфира, – сказала Амелинда. – Драгоценные камни покоряли воображение мыслящих существ с доисторических времен, – и кое-кто даже считает, что драгоценные камни обладают своей собственной силой, силой, превосходящей воображение.

Она подняла сапфировую монету над головой, схватила ее другой рукой, – и та исчезла.

– Мой папа, бывало, говорил мне, – «с дураками деньги врозь», – сказала Амелинда. – Но вы же знаете, какими капризными порой бывают дети. Я ему на это отвечала… – Она потянулась вверх и выхватила новую монету из ничего.

Джим обнаружил, что он аплодирует вместе со всей остальной аудиторией, – за исключением, он заметил, коммандера Спока.

Спок наклонился вперед, внимательно глядя на сцену. Между его бровями

залегли две вертикальные складки. Затем, почувствовав на себе изучающий взгляд Джима, он расслабился и выражение его лица стало таким же бесстрастным, как прежде.

Аплодисменты затихли. Все замерли в ожидании.

– Это, конечно, – сказал Спок ровным голосом, – та же самая монета.

Джим бросил на коммандера косой взгляд. Амелинда поколебалась – но

так недолго, что Джим не был уверен, что она вообще что-то слышала.

– Это мне было на руку, мои магические деньги, как называл их папа, – сказала Амелинда, – когда я была маленькой. В школе был один хулиган, который отбирал деньги у тех, кто слабее. Когда бы он ни пытался стянуть мою монетку, она исчезала.

Она потянулась за второй монетой; как и первая, она исчезла у нее из руки.

– Монета по-прежнему у нее в руке, – сказал Спок.

– Коммандер Спок! – прошептал Джим.

– Да, капитан? Никаких следов фазерной или транспортаторной дематериализации. Следовательно, монета должна быть по-прежнему в ее руке. Если только, – сказал Спок задумчиво, – это не голографическая иллюзия.

– Коммандер, заткнитесь. Это – прямой при…

– Свет, – сказала Амелинда.

Джим поднял глаза. Амелинда стояла на краю сцены, глядя вниз. Ее

тяжелые переливающиеся волосы блестели, они были до плеч по обоим сторонам лица, и до пояса – на спине.

Зажглись огни рампы.

– Коммандер Спок, – сказала Амелинда, прекрасно владея голосом, – не будете ли вы столь любезны повторить ваш комментарий так, чтобы все остальные могли вас слышать?

– Я сказал, что монета – либо голограмма, либо она по-прежнему у вас в руке, – сказал Спок.

– Голограмма? Это было бы надувательством. – Она протянула вперед раскрытую ладонь. – И монеты у меня в руке нет.

– В другой руке, – сказал Спок.

– Ни в той, ни в другой, – Амелинда вытянула другую руку, открытую и пустую.

Спок поднял бровь.

– Везет нам, да? – сказала Амелинда. – А если бы я родилась на Тау Цети Два, и была бы одним из ее восьмируких обитателей… «Монеты нет у меня в руке, и в этой руке нет, и в этой…» Мы бы полночи это слушали.