Первое решение

…И только подходя к дому, вспомнил, что к Ярым-то он на машине поехал… Задумался на мгновение, а потом махнул рукой. Сегодня он пришёл домой не очень поздно, поэтому надо приготовить жене что-нибуль вкусненькое. А готовить он любил и умел.

* * *

— Что, выгнали тебя из гостей? — с улыбкой встретила его супруга.

— Почему выгнали? — с улыбкой ответил Олег, целую в ответ свою половинку. — Сам ушёл.

— Чувствую, что от тебя пахнет хорошим парфюмом, правда не только женским, но и мужским. Делаю вывод, что мой муж не по бабам шлялся…

— …А и по мужикакм тоже… — Он схватил свою жену, стиснул и приподнял.

— Отпусти немедленно, раздавишь, — Людмила пискнула в его руках и стукнула по спине. — Я же маленькая, хрупкая, а ты как медведь, совсем не соразмеряешь силы. Поставь где взял!

Олегу с супругой повезло. Она совсем не вмешивалась в его сумасшедшую жизнь, но дома его всегда ждали. Он любил и его любили.

— Ты сегодня опять была у дочери?

— Только что вернулась. — И супруга традиционно стала рассказывать, какие внуки разные. Было видно, что бабушке общение с внуками доставляло огромую радость, поэтому знал, что рассказ будет долгим.

— Юсик. Ты ужинать будешь? Хочешь, я что-нибудь приготовлю?

— Спасибо, не нехочу. Давай тебе сама что-нибудь приготовлю, а то, понимаю, в гостях тебя оставили голодным, да и вижу, что встреча была не радостной.

— Нет, ты не права. Всё было нормально и на ужин хотели оставить, но голова разболелась и я, извинившись, ушел.

— Белый, ну мне-то хоть не ври. Мы с тобой тридцать с лишним лет вместе. Неужели думаешь, что я не вижу твоё настроение и не понимаю тебя?

— Прости, милая, но я и в самом деле неважно себя чувствую.

— Олег. Может быть, всё же закончишь мучать себя? Сколько ты ещё протянешь с такой нагрузкой? Тебе не сорок и даже не пятьдесят. Уже за шестьдесят с немалым хвостом. Пожалей меня. Ведь каждый раз, когда ты исчезаешь из дома, у меня только одна мысль — вернёшься или нет, выживешь или нет. А в последний раз так вообще было страшно. Я чувствовала, что могу тебя больше не увидеть. — И Людмила, уткнувшись в грудь мужа, заплакала.

— Милая моя, ладушка моя. Хочу тебя успокоить. Знаешь, сегодня я понял, что больше не смогу вести тот образ жизни как раньше. Сорвался, психанул ни с того ни сего. Да и сил у меня, как чувствую, немного осталось.

Супруга подняла заплаканные глаза на Олега.

— И…

— Эта девочка мне стоила многих лет жизни. Я вытащил её, но чуть позже, когда дед Дмитрий увёз ту с острова, много думал. И сейчас хочу тебе обещать, что с лечением я закончил.

— А с этими поездками в леса, где тебя могут запросто убить?

— С этим… не знаю. Честно. Моя помощь и опыт много стоит, да и не отпустит меня КРУГ просто так. Ты же сама знаешь, сколько на нашей земле, таких как я — на одной руке пальцев хватит. Так что этого обещать не буду. Тем более что, чувствую, скоро надо будет созывать общий сбор ХРАНИТЕЛЕЙ. Как понимаю, там многое решится.

— Олежка, береги себя, прошу. Ты у меня один такой непоседа. Вечно куда-то мчишься по первому зову на помощь кому-то, а о себе и не думаешь совсем, а обо мне и подавно…

— Лапушка моя, родной ты мой человечек. Как раз я и думаю о тебе, когда срываюсь с места. Прости меня. А сейчас у меня к тебе вот такое предложение — а не поехать ли нам в Приозерск на пару дней к Дмитрию Михайловичу? Он звал нас обоих. Сокрушался, что моя супруга совсем его, старика, позабыла.

— Старика? Да он, Олег, со своим здоровьем, нас всех переживёт. А вообще, знаешь, я не против. Честно, и я по нему соскучилась.

— И по его пирогам? И баньке?

— Поганец ты, Олег. Ну нельзя по больному бить. Я ведь только у него поняла, что такое русская баня.

— И пироги со смородиной и земляникой…

— Не трави… Когда хочешь поехать?

— А ты когда сможешь?

— Да хоть завтра. Я три дня совершенно свободна. А потом надо дочь подменить — у них с мужем занятия в бассейне.

— Тогда я звоню деду?

— А как мы поедем? Ты ведь новую машину где-то бросил?

— Я оставил у тех, кто мне её организовал. Знаешь, будет лучше, если мы, как много лет назад — на электричке поедем. Тем более что и вещей особо набирать не будем. Два маленьких рюкзачка и в путь.

Супруга посмотрела на мужа и улыбнулась.

— А давай. Только при одном условии — телефон свой оставишь дома. А кому надо — позвонят мне. На такие условия согласен?

— Я согласен на всё, только чтобы только ты была рядом. Больше мне ничего не нужно, любимушка моя.

— Подлиза. Ладно, договорились. Завтра с утра и поедем. Посмотри пока расписание на сайте, а я тебе что-нибудь приготовлю поесть.

— Тогда сначала деду позвоню, предупрежу.

Олег набрал номер и вскоре ему ответили.

— Ну что, небось, соскучился, неугомонный?

— И тебе здоровья, деда.

— Что-то я тебя не узнаю. Коль повиниться хочешь за что, или другое?

— Другое, деда. Вопрос хочу тебе задать. Если я со своей половинкой к тебе завтра приеду — не прогонишь? Выделишь нам место в чулане на пару тройку дней?

— Дурак ты дурак, Олег. О чём спрашиваешь? Какой ты был глупый сорок лет назад, таким и остался. Сколько раз тебе говорил, что я тебе ВСЕГДА рад, а если и с Людой, так и вообще. Я по ней соскучился. Уж более года не видал. Она мне как дочка. А ты спрашиваешь. Вы во сколько будете?

— Мы на электричке. Наверное, часам к двенадцати.

— А почему не на машине?

— Не складывается.

Дед, почувствовав, что это не простой разговор, увёл тему в сторону.

— С ночлегом решим. Если не захотите в доме, так в своей любимой пристройке будете. Я завтра кровати застелю свежем бельём, но, ты сам понимаешь, без…

— Деда. Я на баню готов. Честно. И на пироги твои знаменитые. Только сказал, что поедем к деду, так моя лапушка сразу о пирогах вспомнила.

В трубке раздался звонкий хохот Дмитрия Михайловича.

— А ну, дай красавицу.

— Юся, деда просит, — выйдя на кухню, передал трубку супруге.

Та, после первых же фраз, словно расцвела. Раскраснелась, заулыбалась, только и отвечала немногословно. — Да, дедушка, конечно, обязательно, как скажете и тому подобное.

Взяв снова в руки телефон, услышав Дмитрия Михайловича, попытался сказать серьёзно.

— Деда. Ты, как я понимаю, клинья к моей супружнице подбиваешь? Уже не знаю, о чём Вы там разговаривали, но настолько покладистой я её и не помню. Вся раскраснелась, похорошела.